И подумал тогда человек:
— А может и вправду я с нуждой распрощаюсь навек?..
И развязал мешок.
Бросилась Лень наутек — от одного двора к другому двору. И скоро привела к человеку сестру. Сказала:
— Служить тебе будет моя дорогая сестра. Она тебе сделает много добра, и скоро ты станешь, как прежде, богат.
— Ладно, — сказал человек, — я сестре твоей рад. Ты прости, что с тобою я был слишком крут. Но скажи, как сестрицу зовут?
— Да какое же это имеет значение? — ответила Лень, еле скрыв огорчение. — Поверь мне, что многие, многие люди сестрицу мою и лелеют, и любят.
— Лень, ты хочешь меня обвести вокруг пальца речами своими! Я желаю узнать ее имя! Неужели ты думаешь, что меня проведешь?
— Ладно, — ответила Лень, — имя сестры моей — Ложь.
— Ха-ха-ха! Значит вместе с тобой и сестрою твоею стану жить я на свете и разбогатею?
— Зря смеешься! Другие, как ты, тоже смеялись вначале, но потом с нашей помощью стали они богачами.
— Подождите, схожу я за другом, он даст мне совет, и тогда я скажу вам, согласен я или нет.
Ушел человеку и вернулся назад через десять минут, и друга с собою привел по имени Труд.
— Послушай, — сказал он Труду, — эти двое хотят подружиться со мной. Говорят, что я стану богат. А привел я тебя, чтоб помог ты, дружок, запихнуть мне их вместе вот в этот мешок!
Ах, как сестры вопили, вырывались, кусались, но ничего не поделаешь — обе в мешке оказались. Труд покрепче мешок завязал и закинул в глубокую реку, чтоб никогда Лень и Ложь не мешали жить человеку.
Но зато с той поры человек и Труд на земле неразлучно живут. Ни одно хорошее дело не делается без труда.
А что человек не стал богачом — не беда! Зато он живет счастливо, достойно и честно.
А стал бы счастливым он, разбогатев, — неизвестно.
На зорьке солнце встало, засияло. Улыбнулось и лучам своим сказало:
— К земле летите, пусть настанет там рассвет, и передайте от меня привет цветам и травам, и деревьям тоже — всем, кто без солнца в мире жить не может.
Лучи ему ответили:
— Летим! Горячий твой привет передадим деревьям, травам, листьям и цветам и только что пробившимся росткам. Мы тронем кроны, мы согреем землю и прорастет зерно, что в почве дремлет.
И в дальний путь отправились лучи — приветливы, светлы и горячи. А солнце долго им смотрело вслед и всем вокруг дарило щедрый свет.
Не знаю, сколько их на землю полетело, но понеслись они, как огненные стрелы. И сразу же на свете рассвело, и сразу стало на земле тепло. Одни лучи согрели в море воду, и сразу же улучшилась погода. Другие заглянули в сад зеленый помочь раскрыться почкам и бутонам. И что есть силы целый день светили третьи, чтоб посильнее загорели дети.
Лучи трудились до зари, забыв усталость, и вечером, когда уже смеркалось, а месяц выплыл в небеса со звездной ратью — они вернулись к солнышку в объятья. И каждый луч рассказывал подробно, как много дел он сделал добрых.
Сказал один:
— Согрел в саду я зернышко.
— Ну что ж, чудесно! — улыбнулось солнышко.
— А я спустился в речку с небосвода, — сказал другой, — и сделал теплой воду. И в ней купалось много взрослых и ребят, а я смотрел на них и был ужасно рад.
Промолвил третий луч:
— А я помог расти пшенице, и она созреет в срок.
Олин лишь лучик в стороне молчал уныло.
— А ты что делал? — солнышко спросило.
— Я виноват… простите… — луч сказал, — я целый день… с ребятами играл.
Тут все лучи заговорили с возмущеньем:
— И речи быть не может о прощенье! Бездельник он! А мы должны трудиться? Да как же так! Куда это годится! Любой из нас, конечно, был бы рад день провести, как наш ленивый брат. За это наказать его придется!..
— Послушайте, друзья, — вмешалось солнце, — хочу я дать вам всем один совет: нельзя решать, кто виноват, кто нет, кто лодырь, кто герой, кто трус, кто смелый, пока не знаем мы, как было дело. Нет, ничего решать без этого нельзя! Пускай нам луч расскажет все, друзья.
— Да что тут скажешь… — луч забормотал, — летел я очень долго и устал. Остановился отдохнуть я наугад, а это оказался детский сад. Шел дождик там… наверно, долго слишком. И было очень скучно ребятишкам. Увидел я, сидит печальный мальчик — и в солнечный я превратился зайчик. Ребята стали бегать и смеяться, шуметь и прыгать и за мной гоняться. Ах, если б видели вы, как резвились дети! День пролетел — а я и не заметил.
И солнце, слушая рассказ, повеселело:
— Ну что же, лучик, сделал доброе ты дело.
— Да, молодец он, — согласились братья, — играть с детьми — вполне достойное занятье. И коли ты развеселил ребят, то значит, ты ни в чем не виноват! А завтра, братец, ты и нас с собой возьми, играть нам тоже хочется с детьми.
— Луч молодец! — решила дружно вся семья.
На том кончается история моя.
Новый топор отправился на работу. Он сказал:
— Я работаю не для почета. Просто ненавижу бурьян и колючки, и я, как известно, не белоручка. Сегодня же вырублю кусты у дороги, в которых уже поселились сороки.
Работал до вечера он, пока солнце светить не устало. И, правда, колючих кустов как не бывало.
На этом топор не остановился, каждый день с утра и до ночи трудился, поскольку старательным был работником: крышу на доме чинил вместе с плотником, в лесу пропадал с дровосеками целыми днями — помогал запасаться на зиму дровами. И даже зимой он работал.
Но время пришло — и опять наступила весна. Радостно вздохнула земля, снова зазеленели поля. И опять работы полно — топор был доволен. Но однажды он шел через поле — смотрит: снова вырос колючий кустарник возле дороги, и опять по нему гуляют сороки!
— Ну и ну! — удивился топор. — Снова вырос кустарник колючий. Да какой высокий и могучий! Зря работал я прошлой весной от зари до заката…
Опечалился он и отправился дальше. Но встретил лопату. Рассказал ей топор о своем огорченье. А лопата в ответ:
— Не могу я помочь, к сожаленью. Ты пошел бы, дружище, к кирке за советом, ведь и она воевала с бурьяном весною и летом.
И пошел наш топор за советом к кирке, а стоял ее дом за оврагом невдалеке. С удивлением смотрит топор: «Да, действительно, странно, почему возле дома кирки ни колючек, ни злого бурьяна?»
И спросил он кирку:
— Объясни, сделай милость. Не пойму, как же так получилось: я не раз вырубал и бурьян, и колючки, вот честное слово! Но весной вырастают они снова и снова. Что толку, скажи, что работаю я неустанно? А у тебя, я смотрю, ни колючек, ни густого бурьяна! Как ты с ними воюешь и с бурьяном упорным?
Отвечала кирка:
— Вырубаю их с корнем!
ЧЕЛОВЕК, ПОТЕРЯВШИЙ СВОЕ ИМЯ
Уж и не знаю, что это было за имя, но владелец его славился руками своими. Лучше, чем он, никто не плел в этом крае корзины. Был доволен он жизнью, сидел целый день в магазине. Из ракиты он коробы плел и корзинки легко и умело, и хлопала дверь в магазин то и дело. А когда начинался сбор винограда, очень много корзин было сборщикам надо — приходилось тут мастеру поторопиться. А покупатели не могли нахвалиться:
— Эта корзина лет семь или восемь прослужит.
— Посмотри-ка, мой короб нисколько не хуже!
— Да что говорить, замечательный мастер.
— Дай ему, боже, здоровья и счастья!
Но однажды, когда мастер сидел за работой один, таинственный посетитель вошел в магазин. Мастер глазам своим не поверил: посетитель вошел через закрытые двери!
— Ты кто? — мастер спросил как можно невозмутимей.
— Я, — посетитель ответил, — твое имя. Ты прославил меня трудом. Хожу я из дома в дом. Кого ни встречу, все меня уважают. Встречают с улыбкой, с почетом меня провожают. У всех на устах, повсюду известно. Живу я счастливо — скажу тебе честно.
— Я рад за тебя, — ему мастер сказал, — даю тебе честное слово.
И имя ушло подобру-поздорову. А мастеру пришлась эта новость по нраву. «Это, — сказал он себе, — называется слава. Я думал для имени мне работать век суждено, но теперь за меня будет работать оно. Надо побольше ракиты в этот раз привезти!»
Привез целый воз, стал корзины плести. Но не с усердьем, как раньше, а так… как попало.
— К чему надрываться теперь? Только этого мне не хватало?! Пусть поработает имя мое — что в этом плохого? Короб сплету я за час… Полчаса — и корзина готова!
Стали кривыми корзины его, прутья ломались, как спички, но люди шли только к нему в магазин по привычке. Плел он корзины, корзинки, лукошки без счета и рад был, что деньги большие так легко заработал.
Но однажды наш мастер весь день просидел средь корзин: ни один покупатель к нему не пришел в магазин!.. День прошел, два прошло, и четыре, и пять — но никто не хотел корзины его покупать. И как-то под вечер снова к мастеру имя пришло и с тревогой спросило его:
