мне больше никто не был нужен; но вот как только он дал мне от ворот поворот, мне все время чертовски одиноко – прямо как бедолаге Робинзону Крузо до появления Пятницы.
Это откровение стало для Розы очередным доказательством того, что Чарли необходимо вернуть его ментора, но свои мысли она оставила при себе – она и без того была довольна результатом. Расстались они добрыми друзьями, Принц зашагал к дому, ломая голову, почему это «парню так просто говорить девочке или женщине те вещи, которые другому парню он не скажет под страхом смерти».
Роза тоже крепко задумалась над случившимся и заснула с мыслью, что в мире этом немало всяческих диковин и, похоже, она начинает некоторые из них для себя открывать.
На следующий день она отправилась на гору повидаться с Арчи и, пересказав ему ту часть своей беседы с Чарли, которую, по ее мнению, ему следовало знать, обратилась к нему с просьбой забыть и простить.
– Да я уж и сам об этом думал, хотя и считаю, что прав. Чарли-то отличный, добрый парень, второго такого не сыскать, но он никому не в состоянии сказать «нет», и это не доведет его до добра, если он не поостережется, – с обычной своей сердечностью и серьезностью проговорил Арчи. – Просто пока папа был дома, я отвлекся, и Принц связался с компанией, которая мне совсем не нравится. Они выпендриваются и считают, что мужчинам так и положено, они ему льстят, заставляют его играть на деньги, заключать пари, вообще тратиться. Мне это страшно не по душе, я пытался его остановить, но, видимо, взялся за дело не с того конца – вот мы и поругались.
– Он готов с тобой помириться, если ты не станешь его поучать, а сам он мне уже признался, что был не прав; тебе, правда, боюсь, он этого не скажет, – начала Роза.
– Это не важно! Пусть только перестанет водиться с этими хулиганами и возвращается к нам – я тогда рот на замок, ни словом его не упрекну. Боюсь, он задолжал этим типам денег и не хочет рвать с ними, пока не расплатится. Надеюсь, что это не так, но спрашивать боюсь; может, Стив знает, он же во всем подражает Принцу, и в данном случае в этом нет ничего хорошего. – Вид у Арчи был встревоженный.
– Думаю, что Стив знает, потому что он говорил про долг чести, когда я дала ему… – Роза осеклась и густо покраснела.
Но Арчи не отстал от нее, пока не выудил всю правду – на это ему хватило пяти минут, потому что перечить Вождю не смел никто. Потом он смутил Розу еще сильнее, силой засунув ей в карман пятидолларовую банкноту, – вид у него был возмущенный и решительный. Управившись с этим, он произнес:
– Никогда больше так не делай! А Стива пришли ко мне, если он боится пойти с этим к отцу. Чарли тут ни при чем: он никогда и пенса не возьмет в долг у девочки, даже и не думай о нем такого. Зато он своим поведением портит Стива, который его обожает и стремится во всем ему подражать. Никому ни слова, я со всем разберусь, и ты уж точно не будешь ни в чем виновата.
– Ах ты ж господи! Вечно я хочу как лучше – и все порчу! – вздохнула Роза, сильно огорченная тем, что наговорила лишнего.
Арчи успокоил ее, высказав свежее мнение, что всегда лучше говорить правду, чем лгать, а потом еще и поднял ей настроение, пообещав как можно скорее помириться с Чарли.
Слово свое он сдержал наилучшим образом. Уже на следующий день, когда Роза выглянула в окно, глазам ее предстало утешительное зрелище: Арчи и Принц плечом к плечу шагали по аллее, как в добрые старые времена, и вовсю болтали, словно вознаграждая себя за вынужденное молчание длиной в несколько недель.
Роза бросила рукоделие, подбежала к дверям, распахнула их настежь и смотрела на двоюродных братьев с такой счастливой улыбкой, что у мальчиков просветлели лица и они вприпрыжку взбежали по лестнице, дабы показать, что у них все хорошо.
– А вот и наша маленькая миротворица! – воскликнул Арчи, с пылом пожимая ей руку.
А Чарли добавил, взглянув на Розу так, что она засветилась от радости и гордости:
– И моя любимая сестренка!
Глава двадцать четвертая
Кто?
– Дядя, я поняла, для чего существуют девочки, – заявила Роза на следующий день после примирения Арчи и Принца.
– И для чего же, душа моя? – осведомился доктор Алек, который «нарезал круги по палубе» – так он называл свои ежедневные променады по большому залу.
– Чтобы заботиться о мальчиках, – ответила Роза, так и лучась удовлетворением. – Я сказала об этом Фиби, но она только рассмеялась и заметила, что девочкам для начала нужно научиться блюсти собственные интересы. Но это только потому, что у нее нет семи двоюродных братьев.
– Тем не менее, Рози, она права, хотя и ты права тоже, потому что одно непосредственно связано с другим: заботясь о семерых парнишках, ты, сама того не сознавая, очень многое делаешь для одной барышни, – кивнул доктор Алек, с улыбкой глядя на девчушку с ясным лицом, которая устроилась на старом бамбуковом стуле после энергичных упражнений с ракеткой и воланом – они стали заменой прогулке, на которую их не пустила непогода.
– Правда? Это очень хорошо; но действительно, дядя, я считаю, что должна заботиться о мальчиках, потому что они вечно идут ко мне со своими неприятностями и просят совета, и мне это очень нравится. Вот только я не всегда понимаю, как поступить, поэтому потихоньку иду к тебе – а потом изумляю их своей мудростью.
– Ну хорошо, душа моя; и что тебя в этом тревожит? Вижу, что в головке у тебя что-то происходит, – давай говори дяде всю правду.
Роза взяла его под руку и, прогуливаясь по залу, поведала историю про Чарли, а потом спросила, как она может помочь ему больше не сбиваться с пути, – как оно и положено настоящей сестренке.
– А согласна ли ты поехать пожить месяц у тети Клары? – поинтересовался доктор, когда она закончила.
– Да, сэр, хотя и без особого желания. А ты правда этого хочешь?
– Лучшим лекарством для Чарли станет ежедневная доза розовой воды – или воды с Розой, или Розы с водой; согласна снабдить его этим лекарством? – рассмеялся доктор Алек.
– Ты хочешь сказать, что, если я туда поеду и ему будет дома хорошо, он перестанет оттуда
