в обиде!
Пока шла эта свара, Незвана быстро огляделась, прикидывая: в какую сторону удирать. Случайно взгляд ее скользнул по земле – и женщина увидела свой платок, лежащий на пороге. В этот платок была завернута сорока. Птица вырвалась, платок упал наземь…
На миг Незвана даже забыла о том, в какую беду угодила. До этого мгновения она не думала о том, что ходит простоволосая – а ведь это позор для честной вдовы! Без платка нельзя показаться людям!
Очень осторожно, чтобы не привлечь ничьего внимания, Незвана нагнулась, подняла платок, поспешно его повязала – и тут же почувствовала себя смелее, увереннее.
Велес поцапался с водяным? Вот и славно! Двое дерутся – третий радуется…
Тем временем Велес прорычал грозно:
– Не тебе, мокрая борода, моими слугами распоряжаться! Что бы эта баба ни сделала, она к тебе на дно не пойдет.
Водяной оскорбленно вскинул голову:
– Может, хочешь, чтоб моя водяная челядь с твоими лешими на берегу войну затеяла?
– А войну так войну! Слыхал небось, как люди говорят: чужое добро страхом огорожено!
И тут Незвана звонко, на весь двор, произнесла с насмешкой:
– Ой, не могу, умора! Буря с грозой поссорились из-за мышиного коготка!
Медвежья голова медленно, с угрозой повернулась к дерзкой женщине:
– Это кто ж тут такая веселая? Выйди, скажи: что тебя насмешило? Или тебе в забаву, что я стою за жрицу, которая мне служит?
Незвана спокойно вышла на середину двора. Краем глаза успела заметить, как дернулся вперед Званко и как Дарёна схватила его за локоть, удержала. Это придало Незване силы: названая дочь доверяет ей. Верит, что Незвана кого угодно уболтает.
Женщина запрокинула голову, бесстрашно встретила взгляд маленьких красных глаз бога-медведя и спокойно объяснила:
– Цену твоей жрице назвал водяной: рога от дохлого зайца. Верно назвал. Больше она и не стоит. Плохо она служит тебе, Велес, неправильно!
От возмущения Теребиха даже страх забыла:
– Да что ты мелешь, недоучка!
– Плохо служит? Почему? – Велес не обернулся на крик Теребихи, так и глядел на Незвану тяжелым взглядом.
– Дозволь, мудрый Велес, тебе притчу сказать.
– Сказывай.
– Жил-был княжич. Во младенчестве его нянька кормила тюрей на молоке да жидкой кашкой – правильно кормила, добрая еда для малыша. Вырос ребенок в мужчину. Не княжич уже – князь. Окреп, возмужал. А нянька всё норовит ему подсунуть жидкую кашку, молочную тюрю да пережеванный мякиш. Угодно ли это будет князю?
Яростный огонь погас в медвежьих глазах. Он обернулся к реке:
– Обожди малость, сосед-водяной. Мне хочется эту бабу дослушать.
– Да мне и самому интересно, к чему она этого князя приплела, – без гнева откликнулся водяной.
– Не слушай ее, господин мой, это хитрая дрянь, изворотливая… – начала было Теребиха. Но Велес коротко рыкнул – и она замолчала.
– Правда ли, нет ли, но предания говорят, – начала Незвана, – что когда-то люди хлеб не сеяли, железо не ковали, а только охотились да собирали, что им лес пошлет. Не знаю, было ли и впрямь такое время…
– Было, – подтвердил Велес. – Я его помню.
– А раз было такое… раз люди жили по-звериному… кому им тогда было молиться? Зверю.
Самому грозному, самому сильному. Медведю, конечно. И жертвы они давали кровавые – чтоб добычу им щедрую посылал. Вон Теребиха тебя назвала богом мертвого зверя – это тогда тебя так прозвали?
– Тогда.
– Но ведь то время прошло! Люди изменились.
Сильнее стали, умнее. Больше скот пасут, чем охотятся. Торгуют. Ремеслом разным овладели – кузнецы, гончары, плотники, ткачи… Нужен ли им бог из лесу, который домашний скот режет? Нет, они ставят капища Велесу, который их стада охраняет!
И называют скотьим богом! Да ведь и ты изменился вместе с людьми! Сильнее стал, мудрее. К тебе торговцы на поклон идут, просят помощи, чтоб в мошне денежка звенела! Ты на себя глянь, бог богатства! Вон к реке пойди да глянь! Много ли в тебе звериного-то осталось? Да я об заклад готова биться, что у тебя и другой облик есть. Совсем уж человеческий!
Снова закружился посреди двора вихрь. Исчез в нем великан с медвежьей головой – и возник человек огромного роста, с твердыми, резкими чертами умного лица и с бурой, как медвежья шерсть, бородой.
– Угадала, – сказал он негромко. – И таким я могу быть.
– Вот! Человеком-то лучше, верно? А дура Теребиха с тобой, как с лесной зверюгой!.. Манит тебя назад, в берлогу! Чего стоит такая служба?
– Человеком среди людей сподручнее быть, это ты верно сказала, – задумчиво отозвался Велес. – Этот новый бог… которому ставят капища с крестом на крыше… он, говорят, вообще зверем не был, сразу человеком родился. Может, потому так и силен?
– А он силен, ой, силен… – горестно откликнулся от реки водяной.
Велес очнулся от раздумий:
– Права ты, баба… Эй, водяной, ни к чему добрым соседям из-за пустяков ссориться. Забирай Теребиху, служанку мою нерадивую. Дозволяю.
Старуха в ужасе заголосила, но ее вопли перекрыл хохот водяного. Тот взмахнул рукой. От берега пролетела зеленая сеть, сплетенная из водорослей, накрыла Теребиху и утащила в реку. Следом за нею нырнул и водяной.
– А теперь, – посуровел Велес, – с вами разговор будет. Теребиха права: эта девчонка мне обещана, а значит – моя. Хорош я буду бог, если стану отдавать то, что мне принадлежит! Кровавых жертв мне и впрямь не надо, мне от них сны снятся… древние, звериные. Но девчонку я с собою в лес заберу, в рабство вечное, в служение мне. Если не дадите мне взамен что-то очень ценное. То, чего девчонка стоит.
Незвана хотела крикнуть, что пусть проклятый медведь забирает ее вместо дочери. Но не успела. Вперед шагнул Званко:
– Это моя невеста, Велес, мне и ответ держать. Если кого в лес, в вечное рабство и заберешь, так меня. Предлагаю себя вместо нее.
Девочка горестно вскрикнула. Не оборачиваясь, Зван властно приказал:
– Молчи, Дарёна!
– Себя предлагаешь? – вдруг развеселился Велес. – А которого – себя?
Званко озадаченно промолчал.
– В тебе две сущности, – пояснил Велес. – Две души. Человеческая и волчья. Мне в лесу волк нужнее человека. Могу взять волка взамен Дарёны. Согласен?
– Конечно, – сразу ответил Зван.
– А ты подумай. Потеряешь звериный слух, звериное чутье, звериное острое зрение…
– Да что там думать? За Дарёну-то?.. Забирай!
Велес взмахнул рукой.
Звана словно облако окутало. А когда рассеялось, во дворе стояли рядом парень и светло-серый, почти серебристый волк.
Волк тронул носом ладонь парня, словно прощаясь, и легко побежал сквозь поваленные ворота к лесу.
А Званко пошатнулся, вскинул руки к глазам.
Дарёна метнулась к нему.
