На пароходе дети уже утром были бы в городе. Пешком же они шли почти двое суток. Ночевали они в лесу. Хотя Лена устала и очень просилась в деревню, Коля решил избегать населённых мест.
К вечеру второго дня они подходили к Запольску. Одежда на них запылилась и изорвалась. Коля пел песенки и рассказывал смешные истории. Лена смеялась, но Коля чувствовал, что смеётся она, только чтобы не огорчать его, и что на самом деле ей больше всего хочется лечь в постель, укрыться и хорошо отдохнуть.
Дорога поднялась на холм. Огромные сосны раскинули ветви. Солнце опустилось к западу, и тени пересекли дорогу. Жара спала, и дети повеселели.
- Коля, - спросила Лена, - а в городе сколько людей: миллион?
- В Запольске меньше. А есть города, в которых больше.
- Миллиард?
- Нет, таких не бывает. Миллиона четыре, пять.
- Пять миллионов! - Лена покачала головой. - А в деревне сколько? Тысяча?
- Бывает меньше, а бывает и больше.
- Тысяча человек! Страшно подумать.
Холм круто обрывался, дорога шла вниз. Коля и Лена остановились. Лесистую равнину пересекала серебряная река. На берегу реки раскинулся Запольск. Среди зелёных крон деревьев виднелись крыши. Разноцветные домики стояли шеренгой вдоль берега. Три года Коля не видел Запольска. Он смотрел на город, и многое приходило ему на память. Вот плоты, возле которых он когда-то купался. Вот высоко поднимается над одноэтажными домиками трёхэтажное здание его школы. Грустно стало ему, что в родной свой город должен он приходить крадучись, боясь каждого встречного.
- Какие высокие дома! - восторгалась Лена. - Сколько там этажей?
- Три.
- Как, наверное, страшно жить на верхнем этаже!
Коля взял её за руку:
- Пойдём!
- А ты ничуточки не боишься? - спросила полушёпотом Лена.
- Ничуточки, - неуверенно ответил Коля.
На самом деле он очень волновался.
- А я боюсь. Конечно, самую чуточку.
- Всё равно пойдём.
Он шагнул вперёд, и Лена пошла за ним.
Через полчаса они входили в Запольск. Город был тих и пуст. Старики не сидели на крылечках, женщины не судачили у ворот. Редкие прохожие шли торопливо, не глядя по сторонам. На Колю и Лену никто не обращал внимания. В измятой одежде, грязные и запылённые, они были похожи на нищих. А нищих детей много ходило по улицам.
В другое время Коля и Лена шли бы не торопясь, всё осматривали бы, всё обсуждали бы, но сейчас они так устали, так им хотелось скорее отдохнуть, что они молчали и даже не очень глядели по сторонам. Кроме того, было страшно. На лесной дороге, если есть опасность, всегда можно уйти в сторону, спрятаться за деревьями или в кустарнике, а в городе спрятаться негде - кругом дома, и живут в домах незнакомые люди.
Кречетов жил в одноэтажном уютном домике с маленьким палисадником и чисто выметенным крылечком. Коля решительно постучал. Долго никто не отзывался. Потом послышались шаги. Дверь открыла старая, седая женщина с морщинистым, худым лицом. Крепко держа Лену за руку, Коля шагнул вперёд.
- Нам нужно доктора Кречетова, - сказал он.
- Его нет, - ответила женщина.
- А когда он будет?
Женщина помолчала, потом вдруг резко сказала:
- Он совсем не будет! - и захлопнула дверь.
Дети посмотрели друг на друга. Коля не знал, что делать. Он был готов рассердиться и уйти, не добившись толку. Но Лена была такая несчастная и усталая, что он постучал снова. Дверь открылась сразу же. Женщина, по-видимому, не отходила от двери.
- Что вам надо? - резко спросила она.
- Послушайте, - сказал Коля, - нам очень, очень нужен доктор! Скажите, где мы можем его найти?
- Что вы пристали ко мне? - закричала женщина. - Вам сказано, нет его и не будет. Понимаете, не будет! И уходите сейчас же.
Она так хлопнула дверью, что дети невольно вздрогнули.
Коля чуть не заплакал. Он тоже очень устал. Многое бы он отдал за то, чтобы быть сейчас дома. Затопили бы печку, Лена спала бы, подложив под щёку ладонь, а Коля нырнул бы под одеяло, подоткнул его со всех сторон и вытянулся.
Лена дёрнула его за руку.
- Ну что же, - сказала она, - пойдём.
Не глядя друг на друга, они зашагали по пустынной улице. Какая-то собака лениво тявкнула на них из подворотни, какие-то мальчики носились по переулку, перебрасываясь футбольным мячом.
- Гоп! - говорил один.
Второй отвечал:
- Принял!
Коля и Лена ничего не видели и не слышали.
- Дети, дети! - кричал кто-то сзади.
Коля сначала даже не подумал, что это может относиться к ним, но голос настойчиво повторял:
- Дети, дети! Да подождите же!
Коля и Лена обернулись. Старуха, которая только что прогнала их, задыхаясь, бежала за ними. Она остановилась, с трудом переводя дыхание.
- Фу, - сказала она, - сердце какое стало, совсем не могу бежать!
И вдруг спросила резко и хмуро:
- Зачем вам нужен доктор Кречетов?
Коля молчал. Страшно было открываться этой неприязненной, злобной старухе, но ещё страшнее было идти неизвестно куда, терять единственную надежду встретить друзей в этом городе, в котором было так много врагов.
- Ну? - переспросила старуха. - Говорите, а то я уйду.
- Я внук Ивана Игнатьевича Соломина, - тихо сказал Коля, - а это Лена, его внучка.
Старуха вздрогнула и испуганно посмотрела по сторонам.
- Тише, - сказала она, - разве можно так кричать! Я сразу решила, что это вы. Ты не узнаёшь меня? Я сестра Евгения Андреевича.
- Я не узнал вас. Я был ещё маленький, когда вас знал. А где Евгений Андреевич?
- Тише! - Старуха погрозила пальцем. - Что ты кричишь на всю улицу! Она приблизила губы к Колиному уху и зашептала, торопясь и от волнения не договаривая слова: - Его повесили. Понимаешь? Арестовали, а потом повесили. Он слушал Москву по радио и читал листовки. Понимаешь? Только об этом нельзя говорить.
Она погрозила пальцем. Седые её волосы растрепались, глаза сверкали.
- Надо молчать, - говорила она задыхаясь. - Ты понимаешь, надо молчать! - Слюна брызгала у неё изо рта.
"Она сумасшедшая!" - подумал Коля и отступил назад.
Старуха притянула его к себе.
- А почему вы ушли из вашего лесного дома? - спросила она. - Вас разве преследовали?
- Нет. - Коля решил, что надо скрывать от старухи правду. - За что нас могли преследовать? Мы ничего такого не делали.
Но старуха всё знала сама. Коле пришлось сразу же убедиться в этом.
- Девочке рассказали? - спросила она.
Коля притворился, что не понимает:
- Что рассказали?
Кречетова раздражённо топнула ногой:
- Не валяй дурака, мальчик! Рассказали ей про отца?
Лена смотрела на Кречетову широко раскрытыми, испуганными глазами. Коля испугался тоже: Лене не следовало знать, кто её отец.
- Тише! - сказал он. - Ей ничего не рассказывали.
Старуха кивнула головой:
- Да, конечно... - Она задумалась, глядя на Лену.
Лене стало неприятно от её взгляда: такой это был холодный, немного насмешливый взгляд.
- Александра Андреевна, - сказал Коля, - откуда гитлеровцы могли узнать эту историю? Ведь дедушка рассказал её только Евгению Андреевичу.
- Не знаю, - сказала старуха. - Откуда я могу знать? Почему ты меня спрашиваешь?
Теперь она избегала Колиного взгляда. А Коля смотрел на неё в упор. Он, кажется, начинал догадываться.
- А откуда вы знаете про Лениного отца? - спросил он. - Вас ведь не было при разговоре.
Не отвечая на вопрос, старуха забормотала:
- Три офицера живут в нашей квартире, и я им стираю бельё, готовлю обед, убираю комнаты. И я дрожу, мальчик, день и ночь дрожу! Я старая женщина. Они могут со мною сделать что захотят. Я стараюсь не рассердить их. Тихо хожу, улыбаюсь, готовлю то, что они любят... Что я могу сделать! Я старая женщина.
Коля очень взволновался. "Бежать! - думал он. - Скорей бежать! Но как? Старуха поднимет крик, позовёт полицейского".
Он стоял, не зная, что делать, а старуха всё качала головой, улыбалась странной своей улыбкой и повторяла:
- День и ночь я дрожу, день и ночь...
Глава девятая
Дети приходят на помощь
И в это время Кречетову окликнули.
- Эй, мать! - отчётливо и резко произнёс мужской голос.
Кречетова вздрогнула и обернулась.
Трудно было представить себе, что человек может в одну секунду так измениться в лице. Исчезла растерянность, улыбка стала угодливой и слащавой. Кречетова торопливо поправила растрепавшиеся волосы. Кланяясь и кивая головой, заторопилась она к дому.
- Иду, иду, - бормотала она и как будто пригибалась к земле от униженного сознания своей вины. - Поругайте, поругайте меня, старуху, совсем заболталась, глупая!
Из окна докторского дома высунулся человек в форме германского офицера. Сейчас он смотрел мимо Кречетовой, прямо на Колю и Лену, и, подняв висевший на шее бинокль, приставил его к глазам, чтобы лучше разглядеть детей.
Офицер отнял бинокль от глаз. Раздался резкий крик:
- Эй, Kinder! Дети!
Раздумывать было некогда.
- Бежим! - сказал Коля и, дёрнув Лену за руку, быстро потащил её за собой.
