дорогу.
Тошнота с головокружением отступали. Рыжая рассмеялась:
– Ну ты даешь! Смертница?
– Покажете или нет?
– У нас правило: если выходишь, назад пути не будет. Тебя не пропустят. Слишком много уже таких любопытных повылезало, чтобы потом тетру притащить. Раньше здесь постоянно всю подземку выкашивало. Никаких сывороток тут нет, сама понимаешь, ее за так не достать, все дозы в лазаретах подотчетные. Так что выйдешь, и слушать твои вопли никто не будет. Решетки за тобой задраят, и все.
– Просто скажите, куда идти.
– Сдохнуть, значит, решила?
– Решила.
Рыжая ухмыльнулась:
– Ну… как скажешь. Покажу тебе, как к твоему Ниилу выйти. Хоть сдохнешь счастливой.
ПОКА РЫЖАЯ ВЕЛА МЕНЯ по лабиринтам подземной свалки, я тащилась за ней ни жива ни мертва. Меня трясло. От страха или от подступающей тетры? Ведь я уже была за стеной. Если рыжая права, то я уже заразилась. А если прав Ниил, то рыжая несет чушь. Но не может же и правда вся подземка верить в тетру без доказательств?
Рыжая провела меня мимо ноздреватой стены, утыканной нишами. За решетками в нишах виднелась шерсть. По силуэтам в пляске черно-зеленых теней я узнала животных – то ли кошек, то ли куниц, – зверей я в своей жизни видела немного, да и разобрать в полумраке было трудно. Животные спали, то ли истощенные, то ли опоенные. В закутке рядом скрипела, кося колесом, прялка. Вертелось буро-серое веретено. За прялкой сидела девочка, рядом горбился парень. Дергая и нещадно деря, он чесал клоки меха, сваленные на зажатый меж коленями ящик.
– Не глазей, – приказала рыжая.
– Если это и есть ваш черный рынок шерсти, выглядит он жалко, – огрызнулась я.
От страха и лихорадки у меня будто лишь прибавилось сил.
– Ну не чета уж вашим ционским фермам. Но, знаешь, приодеться нам хватает. И продать кое-что. Но зверюшки у нас не главная ценность. Сейчас пройдем, покажу.
Я отвела глаза от животных за прутьями. Свист и скрежет прялки преследовал нас до следующего зала.
– Вот тут у нас золотое дно, – не без самодовольства объявила рыжая.
Зал был заполнен неожиданно ярким светом и зеленой свежестью. Здесь даже воздух казался легче. Но вертикальные ярусы, заполненные растениями, после свалки смотрелись фантастично.
– Неплохо вы устроились. Гидропоны…
– Ну. Сюда отвели почти всю энергию. Занимаются спецы. Нигде такой вентиляции нет. И жрет эта зеленушка лучше нас.
Рыжая указала на баки, закрепленные под сводами зала, и на трубки подачи, которые подводили к ярусам.
– Мне не нужна экскурсия.
– А я тебе в экскурсоводы и не нанималась, – легко осадила рыжая. – Идем уже.
После светлого зала снова потянулись мрачные коридоры, и мы миновали помещение, заваленное матрасами. Часть была занята – то ли грудами тряпок, то ли людьми.
– Здесь и спите?
– Кто как. У кого-то углы получше.
– Неужели вам не хочется выбраться?
– А куда, свежачок? В Ционе мы давно уже все профукали. А за стеной тетра. Какие варианты?
– Это не жизнь.
– Свежачок… – Рыжая развернулась ко мне и взяла меня за плечи. – Жизнь – она не там, а вот тут. – Она постучала себя по виску. – Пока у тебя вот тут все в порядке, ты и на свалке заживешь прекрасно.
– Как-то не тянет жить на свалке.
Рыжая осклабилась:
– Все, вали в свои руины. Тебе все равно осталось всего ничего.
Она подтолкнула меня в проход, в конце которого виднелась решетка.
– Занн, пропускай.
В проходе зашуршало.
– Занн!
– Слышу, – донеслось из прохода.
Решетка задрожала и со скрипом поползла вверх.
– Сейчас прямо. Потом три раза направо, два – прямо и один раз – налево. Запомнила? Будет темно, но, раз тебе охота, доберешься.
Рыжая без прощания развернулась и ушла.
Три – направо, два – прямо, один – налево… Миновав решетку и так не рассмотрев во мраке Занна, я двинулась вперед. Даже если Ниил и наплел черт знает чего и теперь я умру от тетры вслед за своей матерью, я хотя бы его увижу. Посмотрю ему в глаза. Но это потом. Сначала – найти Риину.
Я спотыкалась в темноте и чуть не падала. Если Ниил не спасал меня ни от каких Пустых, которых я в глаза не видела, то Риине я не помогу. Мы просто вместе погибнем от тетры за стенами Циона. Она – изгнанная, а я – дурочка, возомнившая себя героиней, которая может кого-то спасти.
Я шла по темному коридору, теряя счет. Перед глазами плыли круги. Меня трясло, но я старалась думать, что виновата прохлада тоннелей. Это не тетра, ни за что. А если и она, я найду Риину, и мы… Мы вернемся в город. Пойдем в лазарет, и там… Коридоры никак не кончались. Три поворота я уже сделала, а два перекрестка, ведя рукой по стене, пересекла напрямую. Оставался левый поворот, но его все не было и не было. А потом стена наконец кончилась: слева появился проход. Я припала к углу, обняв его обеими руками.
Да чтоб вас всех, и Новых и Старых! Почему мне так плохо?.. Последний коридор загибался как по спирали. Тьма все никак не хотела рассеяться, но, когда впереди забрезжил свет, головокружение стало отступать. В руины я вышла распрямившись. Отерла в последний раз лоб и выдохнула остатки тоннельного смрада. Если я и заболевала тетрой, то она отступила. На время или совсем – я не знала.
Я думала, что плутаю в подземельях несколько часов, но солнце только село, и улица, заваленная обломками, тонула в первых сумерках. Тени засели в руинах, как клочья черного тумана, и я, зябко обхватив себя руками и оглядываясь, пошла вперед. Ционские туфельки не годились для таких прогулок. На тонкой подошве я чувствовала каждый камешек, каждый осколок. Но меня гнали вперед ужас и чувство вины. Риину изгнали с позорной сумкой под желтым значком из-за меня. И вот теперь я – в туфлях, которые дала мне Риина, – шла ее искать.
Дыра меж бетонных плит, из которой я сейчас выбралась, совсем не напоминала ту лестницу под аркой, по которой меня провел Ниил. Я не знала, где нахожусь. Как ориентироваться в руинах – тоже. Городская стена возвышалась в отдалении – серая, однородная, слепая. Или не совсем? Я двинулась в конец улицы, ускоряя шаг, забралась по развалинам чуть выше и наконец отыскала глазами ворота. Риина вышла оттуда. Но куда она направилась?
…И я бросилась бежать. Улицы мелькали одна
