в огонь и выгребать золу.
Теперь она была не так грязна, как днём, но казалась такой же испуганной. Она явно боялась смотреть на воспитанниц и не хотела, чтобы они заметили, что она слушает сказку. Уголь в камин она клала осторожно, руками, стараясь не стучать, а золу выметала совсем тихо. Но Сара тотчас заметила, что сказка её очень увлекла и что она старается делать всё как можно медленнее, надеясь услышать побольше. Поняв это, Сара стала говорить громче, ясно выговаривая каждое слово.
– Русалки тихо плыли в прозрачной зелёной воде и тянули за собой сеть, сплетённую из морского жемчуга, – рассказывала она. – Принцесса сидела на белом утёсе и смотрела на них.
Это была чудесная сказка о принцессе, которую полюбил морской царь и которая ушла к нему и стала жить в сверкающих пещерах на дне морском.
Маленькая замарашка вымела золу из камина раз… потом другой… потом третий. Сказка так её заворожила, что она замерла, забыв обо всём – даже о том, что не имеет права слушать. Стоя на коленях на коврике перед камином, она откинулась назад – щётка застыла в её руках. А сказка всё звучала, увлекая её в таинственные гроты под водой, освещённые мягким голубоватым светом и выстланные золотистым песком. Диковинные морские цветы и водоросли колыхались вокруг – издалека доносились тихие звуки музыки и пение.
Щётка выпала из загрубевшей руки маленькой служанки.
– Эта девчонка подслушивает! – вскричала Лавиния Герберт, оглянувшись.
Маленькая служанка виновато подняла щётку и вскочила. Она схватила ящик с углём и, словно испуганный заяц, выскочила из комнаты.
Сара вспыхнула.
– Я знала, что она слушает, – сказала она. – А почему бы и нет?
Лавиния изящно покачала головой.
– Не знаю, – проговорила она, – может, твоя мама и разрешила бы тебе рассказывать сказки служанкам, но моя мне бы этого не позволила, я точно знаю!
– Моя мама! – со странным выражением повторила Сара. – Она бы, конечно, не возражала. Она знает, что сказки принадлежат всем.
– А я-то полагала, что твоя мама умерла, – опомнившись, возразила с едкостью Лавиния. – Как она может что-то знать?
– А ты считаешь, она ничего не знает? – тихо, но строго спросила Сара.
Иногда у неё бывал такой тихий, но строгий голос.
– Сарина мама всё знает, – звонко подхватила Лотти. – И моя мама тоже. Здесь, в школе, моя мама – Сара. А та моя мама всё знает. Улицы там сияют, и в полях растут лилии, и все их собирают. Сара мне рассказывает, когда меня спать кладёт.
– Ах вот что! – набросилась Лавиния на Сару. – Ты придумываешь сказки про небо!
– В Библии ещё не такие сказки есть, – возразила Сара. – Откровение Иоанна Богослова. Можешь проверить! И потом – откуда ты знаешь, что это сказки? – В голосе её зазвучал гнев, совсем не подходящий для данного случая. – Но вот что я тебе скажу, Лавиния: ты никогда не узнаешь, сказки это или не сказки, если не станешь к людям добрее. Пошли, Лотти!
И они удалились. Выходя в холл, Сара надеялась увидеть маленькую служанку, но той нигде не было.
– Кто эта девочка, которая разжигает камин? – спросила она у Мариэтт в тот же вечер.
Ах, немудрено, что мадемуазель Сара спрашивает, защебетала Мариэтт. Эту бедняжку взяли судомойкой, – правда, она не только моет посуду, на неё всё взваливают. Она чистит ботинки и каминные решётки, таскает наверх уголь, моет полы и окна, и все кому не лень ею помыкают. Ей уже четырнадцать лет, но она такая малорослая, что больше двенадцати ей ни за что не дашь. Сказать по правде, Мариэтт её жалеет. Она такая робкая, что, если с ней вдруг заговорить, у неё от страха чуть глаза из орбит не выскакивают.
– А как её зовут? – спросила Сара.
Она сидела у стола, опершись подбородком на руки, и внимательно слушала рассказ Мариэтт.
Зовут её Бекки. Мариэтт слышала, как внизу то и дело кричали: «Бекки, сделай то!», «Бекки, сделай это!».
Мариэтт вышла, а Сара ещё посидела, глядя в огонь и размышляя о Бекки. В голове у неё начала складываться сказка: Бекки была в этой сказке героиней, которую все обижали. Похоже, она никогда не ест досыта, думала Сара, у неё даже глаза голодные. Сара надеялась, что снова встретит Бекки, но, хотя позже она несколько раз видела, как Бекки что-то тащит наверх, та всегда так спешила и так боялась, что её заметят, что говорить с ней было невозможно.
Однако несколько недель спустя, войдя в такой же пасмурный день в свою гостиную, Сара увидела жалкую картину. В её любимом кресле перед ярко горевшим камином сидела Бекки. Нос и передник у неё были перепачканы сажей, чепчик сбился на сторону, рядом с ней на полу стоял пустой ящик с углём, а сама она, измученная непосильным трудом, крепко спала. Её послали наверх убирать спальни. Спален было множество, и она трудилась весь день. Комнаты Сары она оставила напоследок. Они не походили на просто обставленные комнаты других воспитанниц, в которых стояли лишь самые необходимые вещи. Гостиная Сары казалась маленькой служанке островком роскоши, хотя на деле это была всего лишь уютная светлая комната. Но в ней стоял диван и низкое мягкое кресло, а ещё там были картины, книги и всякие диковинки из Индии; в начищенном камине ярко горел огонь, а в креслице, словно верховное божество, восседала Эмили. Бекки оставляла эту комнату напоследок – ей было приятно в неё заходить, и она всегда надеялась, что ей удастся выкроить несколько минут, сесть в мягкое кресло, оглядеться и подумать о той счастливице, которая здесь живёт. Она такая красивая, эта мисс Кру! А в холодные дни она выходит погулять в таких дивных капорах и шубках! Бекки всегда хотелось хоть одним глазком глянуть на них сквозь решётку.
Когда Бекки присела в тот день в кресло, чтобы дать отдохнуть ногам, которые так и ныли от беготни, блаженное чувство покоя нахлынуло на неё, а от огня, пылавшего в камине, её охватила истома. Она глядела на раскалённые угли – и на измазанном сажей лице постепенно расплывалась усталая улыбка. Голова её упала на грудь, веки опустились, и она крепко заснула. Минут через десять в комнату вошла Сара, но Бекки спала так крепко, что казалось, будто вот уже сотня лет, как она, наподобие Спящей красавицы, погрузилась в сон. Только бедная Бекки совсем не походила на Спящую красавицу. Это была некрасивая, низкорослая, измученная непосильной работой девочка.
Рядом с ней Сара казалась существом из иного мира, до
