заплачу, мне хочется кричать.
Даже если я никогда больше не смогу бегать. Теперь я обрел нечто необыкновенное, этого для меня достаточно».
На пологом подъеме у моста Яцуяма на тринадцатикилометровой отметке Киёсэ оторвался от бегуна из Йокогамы. Множество железнодорожных путей, сходившихся у огромной конечной станции, проходили под эстакадой. Дорога поворачивала направо и спускалась к станции Синагава.
Снег прекратился.
13:14
От Токийского вокзала Какэру бежал в сторону Маруноути. Он повесил спортивную сумку на плечо, перекинув ремень через голову, а в руке держал бумажный пакет. Его взгляд не отрывался от мобильного телефона, который он вырвал у Принца, чтобы посмотреть трансляцию.
На экране был Киёсэ: он бежал на шестом месте, обогнав Йокогаму.
– Капитан Кансэя, Киёсэ Хайдзи, бежит быстро, – говорил ведущий.
– Нет, – пробормотал Какэру.
Его нога начала болеть. Давление и холод доводили тело Хайдзи до предела. Но он двигался как ни в чем не бывало.
– Какэру, беги по прямой, – окрикнул его Принц, задыхаясь.
До того как Какэру отобрал телефон, он получил сообщение от Юки: «Все у рва. Приходите туда, а не в Отэмати».
Группа людей в спортивных костюмах Кансэя и пальто стояла спиной к парку Кокё Гайэн. Нира запрыгала, заметив Какэру и Принца, Ханако крепко ухватилась за поводок, чтобы не дать ей выбежать на дорогу. Дзёдзи и Кинг, похоже, еще не приехали.
– Это было здорово! Поздравляю, Какэру, – воскликнул Дзёта.
– Такое ощущение, что мы не виделись целую вечность, – засмеялся Никотян.
– Когда я смотрел забег Какэру, ведущий сказал как-то занятно… Хм…
Синдо, видимо, еще не пришел в себя. В нужный момент он не смог вспомнить слов и просто моргал мутными от температуры глазами. Муса быстро перехватил инициативу:
– Он сказал «черная пуля». «Какэру Курахара из команды Кансэя бежит как черная пуля».
Какэру покраснел.
– Почему вы все здесь?
– У нас было стратегическое совещание.
Ханако собиралась рассказать про бесполезное секретное оружие, но Юки прервал ее и сделал шаг вперед.
– Возле линии финиша толпа. Мы оттуда эвакуировались, но скоро нужно возвращаться.
Они шли вдоль рва по направлению к Отэмати. Ветер доносил музыку, которую играли группы поддержки. Каждый университет пел свои гимны, соревнуясь друг с другом, отчего стояла жуткая какофония.
Трасса десятого этапа отличалась от трассы первого, проходившего мимо Токийского вокзала. В ту сторону дорога шла прямо вдоль рва в Тамати, в обратную – поворачивала направо у Бабасакимон и огибала Токийский вокзал с восточной стороны. Маршрут пересекал мост Нихонбаси и вел к Отэмати с видом на Императорский дворец. Какэру с компанией, направлявшиеся к Отэмати по дороге вдоль рва, должны были выйти сразу за финишной чертой.
Чем ближе они подходили к зданию «Ёмиури», тем больше там было людей, шум становился все громче. Возможно, от горячих чувств зрителей даже ветер стал немного теплее.
– Не могу поверить, что я только вчера убежал отсюда, – Принц огляделся вокруг. – Такое ощущение, что прошло лет сто.
Из окон офисных зданий выглядывали служащие и смотрели вниз на улицу. Какэру удивился, что они работают в новогодние праздники, но когда присмотрелся, то увидел, что многие из них держат в руках банки с пивом. Наверное, специально приехали на работу, чтобы посмотреть финал эстафеты с высоты своих вип-мест.
Сотрудник гонки понял, что это ребята из Кансэя, и опустил веревку, перекрывающую дорогу. Они вошли в зону финиша. Теперь они видели прямую трассу, ведущую от Нихонбаси.
– Ого! – не сдержал возгласа Какэру.
На широкой дороге выстроились люди в четыре-пять рядов. Здесь были и зрители с маленькими флажками, и группы поддержки от каждой команды, и все они с нетерпением ждали появления бегунов. Стена людей тянулась дальше и дальше, и даже после того, как она прошла под путями Токийского вокзала.
– Какая же здесь толпа, – сказал Дзёта в изумлении.
Какэру кивнул.
– Когда смотришь по телевизору, непонятно, что их так много. Но когда видишь все собственными глазами – это впечатляет.
– Наверное, тут столько же людей, сколько жителей в моем городе. – Муса медленно покачал головой то ли в шоке, то ли в восхищении.
– Больше, чем население моей деревни, это точно. – У Синдо, видимо, кружилась голова, он слегка пошатывался.
Ведущий и комментатор Янава, судя по всему, переехали из студии. Теперь они сидели на балконе здания «Ёмиури» с микрофонами, и ребята могли слышать их голоса и тут, и там: и из телевизора, и с балкона.
– Температура воздуха в Отэмати сейчас ноль целых четыре десятых градуса. Снег прекратился, но ветер по-прежнему дует сильный. Первый бегун должен добежать до финиша примерно через десять минут, несмотря на этот ветер.
На финишной прямой было много народу, хотя она была открыта только для участников. В поисках места, где можно было бы встать, Какэру с ребятами устроились рядом со стеной здания. Нира дрожала на руках у Ханако, поджав хвост и жалобно прижав уши.
Ниру, собаку среднего размера, держать было тяжеловато. Какэру уже собирался предложить помощь, как вдруг вспомнил, что у него в руках бумажный пакет. Он поставил пакет на землю и поднялся, собираясь заговорить с Ханако. Однако Дзёта, похоже, в это же время додумался до того же.
– Дай мне, – сказал он и взял Ниру у Ханако. – Она тяжелая. Ты очень сильная, Хана-тян.
– Потому что овощи часто таскаю.
Ханако улыбнулась, немного смутившись. У Какэру руки оказались свободны, и ему пришлось засунуть их в карманы спортивных штанов. Никотян и Юки ухмылялись, Синдо и Муса делали вид, что ничего не замечают, а Принц читал мангу, которую достал из спортивной сумки. Какэру подошел к Дзёте как раз в тот момент, когда Ханако заговорила с Принцем, отметив, что читает ту же мангу.
– Дзёдзи сказал мне, что собирается признаться в своих чувствах Кацута-сан. И его запрещено обгонять.
Когда Какэру прошептал это, Дзёта истерично закричал:
– Не может быть! Тогда я тоже!
Уши Ниры дернулись.
«Как будто все вместе в туалет собрались», – подумал Какэру, но, когда увидел, как разволновался Дзёта, рассмеялся.
– Может, и я тогда тоже.
– Что? Что ты имеешь в виду? Какэру, значит, Хана-тян и тебе…
Никотян позвал Какэру, поэтому он быстро отошел от паникующего Дзёты.
– Что ты думаешь о беге Хайдзи? У него ведь болит нога, да?
На маленьком экране телефона, который Никотян протянул ему, отображалось время за пятнадцать километров.
Первокурсник из Рикудо, бежавший десятый этап, поддерживал высокую скорость, с ней он мог даже установить новый рекорд этапа. Его бег был полон энергии, как будто он пытался развеять разочарование Фудзиоки. Босо вряд ли удастся его догнать. Если не произойдет ничего неожиданного, Рикудо должны выиграть гонку.
Время Киёсэ после пятнадцати километров было вторым по скорости после Рикудо. Но Какэру столько тренировок провел рядом с ним, что сразу же все понял. По лицу Киёсэ было видно, что ему больно.
– Сегодня утром Хайдзи-сан попросил врача сделать ему обезболивающий укол.
– Я так и знал.
Никотян почесал голову, а Юки вздохнул:
– Думаю, бесполезно просить хозяина дома передать ему, чтобы он не бежал через силу.
– А что там со временем Тотая? – спросил Какэру.
– Бежит в третьем по скорости темпе. Немного сбился с ритма в середине, но, кажется, снова вошел в него.
– Тотай тоже бежит изо всех сил.
Послушав Никотяна и Юки, Какэру решительно сказал:
– Хайдзи-сан в порядке.
– Откуда ты это знаешь?
– Он дал мне слово, что с ним все будет в порядке.
Юки с жалостью посмотрел на Какэру:
– Ты никогда не научишься, сколько бы раз тебя ни обманывали, Какэру.
«Всё в порядке, – Какэру посмотрел в ту сторону, откуда должен был появиться Киёсэ. – Мне все равно, сколько раз меня обманут. Если Хайдзи-сан сказал, что справится, я буду молча ждать того момента, когда увижу его на горизонте, бегущего изо всех сил».
Когда он миновал станцию Синагава, в глаза стали бросаться высокие здания. Киёсэ повернул налево на перекрестке Сиба Готёмэ с отметкой шестнадцать километров шестьсот метров и с шоссе Дайити Кэйхин выбежал на улицу Хибиядори. Дорога стала шире, а пейзаж, наконец-то, – городским.
Здания выстроились в ряд по обе стороны трассы. Пока
