Самым комичным в этом зрелище было поведение Грацианы, ибо она удивленно взирала на искусственную голову и пыталась ее понюхать, выражая свою растерянность от увиденного оглушительным ревом, в это время искусственный глаз головы из папье-маше заговорщицки подмигивал двум настоящим, а одно из бутафорских ушей поворачивалось, будто в стремлении получше расслышать и без того громкий рев ослицы.
Девочки от хохота едва не упали с балкона, через перила которого перевесились, чтобы получше рассмотреть триумфальное шествие Грифа. Мальчики внизу и вовсе хватались за животы от смеха, глядя на то, как окрыленный столь явной поддержкой Гриф пустился скакать на двуглавой ослице по беговому кругу для лошадей. Ободренная аплодисментами Грациана перешла на галоп. Крепления от такой тряски лопнули. Бутафорская голова свалилась ослице под ноги. Она резко затормозила. Гриф упал, стукнувшись о землю затылком. Лишь чудом он остался жив. Однако падение совсем ненамного убавило его пыл: торопливо отведя ослицу в сарай отдыхать, он незамедлительно присоединился к друзьям, осыпавшим его поздравлениями за самую лучшую проделку из всех тех, которые им когда-либо доводилось видеть в его исполнении.
Почти сразу после этого происшествия на ярмарке появились члены жюри. На время работы жюри зрители были удалены из помещения; когда же двери для них вновь открылись, соискатели торопливо кинулись к своим экспонатам — проверить, не удостоились ли они какого-либо приза. Удача поджидала Мэри. Возле ее цветов из масла красовалась призовая карточка, при виде которой гордостью воспылала не только девочка, но и ее мама. Масло ведь научила дочь делать она, а значит, так ей во всяком случае казалось, Мэри удостоилась награды за то что идет по стопам матери. Еще одна карточка лежала на звездно-голубом покрывале Джилл. Несмотря на то что в непосредственной близости были выставлены работы того же рода и схожего качества, члены жюри, узнав, что автором звездного покрывала является «та самая девочка, которой недавно пришлось столько перенести», отдали пальму первенства именно Джилл. Джек пребывал в полной уверенности, что уж его-то кролик не останется без награды, и, предвкушая неминуемый успех, поспешил на свое место, но не обнаружил там ни призовой карточки, ни самого экспоната. Старый бродяга Банни вновь умудрился сбежать. С тех пор его больше никто не видел. Впрочем, Джек не особо расстроился по этому поводу. Очень уж устал он ловить своего непоседливого питомца.
Гипсовая головка Джилл принесла автору не только приз и восхищение зрителей, но даже новый заказ. Одну довольно состоятельную леди привели в столь сильный восторг как изящество этой работы, так и схожесть ее с оригиналом, что она изъявила желание заказать Ральфу такой же скульптурный портрет своего малолетнего сына, который был очень слаб здоровьем и которому, возможно, недолго осталось жить в этом мире. Мэри тут же бросилась разыскивать виновника успеха, в то время как Джилл занимала леди, на все лады расписывая его благородство, доброту и влюбленность в искусство. К моменту появления Ральфа леди уже настолько прониклась к нему интересом, что объявила: если гипсовый вариант удастся, она впоследствии закажет его и в мраморе. Молодой человек, естественно, с радостью согласился на это предложение. Заказ сулил ему неплохой гонорар, а ведь каждый лишний пенни становился для него очередной ступенькой к желанной поездке в Италию.
Девочки до того были обрадованы его удачей, что даже не остались смотреть бега, а, предоставив кошек на попечение мальчиков, поспешили поведать чудесную новость родным.
— Как удачно, что, к тому времени как Ральф стал делать этот мой портрет в гипсе, я научилась лежать на доске и радоваться жизни. Иначе мое лицо не получилось бы у него таким приятным, и тогда, возможно, леди не заметила бы его, — сказала Джилл уже дома, устраиваясь отдохнуть на диване.
— Ну, мне-то всегда нравилось это милое личико, а теперь я люблю его еще больше, — ласково глянула на нее Мэри и, резко нагнувшись, запечатлела звонкий поцелуй на ее румяной щеке в знак благодарности за удачу, которую она принесла Ральфу.
Две недели спустя, ясным октябрьским днем, когда казалось, будто все вокруг покрыто охрой и золотом, мальчики собирали яблоки, а девочки торопились закончить шитье, чтобы потом отправиться им на помощь. Домашняя школа уже вовсю работала шесть недель и все больше нравилась ученицам. О праздном времяпрепровождении в ней не могло быть и речи. За исключением прогулок, девочки постоянно что-нибудь делали, но учеба дозированно перемежалась с работой по дому или чем-то еще, и, все время переключаясь с одного вида деятельности на другой, они гораздо меньше уставали и чувствовали себя куда бодрее, чем от просиживания день за днем в классе, а кроме того, они отдавали себе отчет: полученные теперь навыки очень пригодятся им в дальнейшей жизни. В часы, отведенные рукоделию, каждая из трех девочек уже успела сшить себе по комплекту нижнего белья — прекрасного и добротного, а главное, целиком и полностью изготовленного своими руками и отороченного прелестными кружевами, которые с удовольствием и в огромных количествах плела Джилл, когда, соблюдая режим, предписанный доктором, отдыхала днем на диване.
Сейчас три подруги завершали новое задание и были очень увлечены им. Ведь оно представляло собой шитье новых платьев, фасон и ткань для которых каждая выбрала по своему вкусу. Джилл захотелось белое с рисунком из крохотных алых листьев, отделанное красной бейкой и пуговицами, так похожими на спелые вишенки, что просто хотелось их съесть. Молли выбрала ткань с яркими разноцветными букетами, по подолу платья нашила фестонов, а в качестве завершающего штриха, который, по ее мнению, придавал наряду особую элегантность, пришила пуговицы разного цвета. Мэри, в отличие от подруг, остановила свой выбор на простом фасоне из бледно-голубой ткани и благодаря прекрасному крою в сочетании с изяществом отделки добилась самых впечатляющих результатов. Платье у нее вышло неброским, но очень изысканным.
Пока все трое работали, миссис Мино читала им вслух книгу мисс Стрикленд [117] «Королевы Англии». На столе рядом лежали раскрытый том хроник Шекспира [118] и фотографии исторических мест, чтобы девочки не только слушали, но и могли посмотреть, где разворачивались описанные в книге события, или дополнить свое представление о них соответствующим фрагментом из пьес гениальнейшего английского автора. Темой сегодняшнего урока был Генрих Восьмой. [119]
— Я, кажется, наконец запомнила имена всех его шести жен, — сказала Мэри, когда миссис Мино, завершив чтение,
