Подперев рукой висок.
Был он ростом невысок,
Но широк в плечах и цепок,
Духом смел и телом крепок,
И в заоблачный предел
Он внимательно глядел,
Дожидаясь неустанно
Возвращенья буздугана…
А его все нет и нет!
Гайдуки вокруг костра
Просидели до утра,
О делах минувших лет
Посудачить мастера!
И когда настал рассвет,
Тяжкий буздуган летящий
Промелькнул и рухнул в чаще,
Расколов столетний бук.
— Вот теперь вам назову я,—
Крикнул мальчик, торжествуя,
Чубэр главный здесь гайдук!
Молодцы вскричали звонко:
— Знать, набита головенка
Не соломенной трухой!
Ты отгадчик неплохой,
И наездник ты лихой,—
Победил два раза кряду
И смекалкой и трудом.
Мы за то тебя в награду
К Фэт-Фрумосу поведем!
Коль пешком решил идти —
Мы твои друзья в пути,
Коль верхом не тяжело —
Прыгай поскорей в седло!
Прыгнул Чубэр на Гнедого:
— Ну, давай поскачем снова!
Сядь-ка сзади на коня
И хватайся за меня.
Упадешь — так пропадешь,
К черту в зубы попадешь!
Чубэр свистнул,
Ройба стиснул,
Буздуган могучий свой
Ввысь метнул,
И конь сквозь тучи
Полетел за булавой.
Солнце село,
Вкруг стемнело,
Улеглись дубравы спать…
Ночью звездной
Чубэр грозный
Буздуган поймал опять.
Кинул снова,
И Гнедого
Шлет
В стремительный полет.
Конь, как птица,
В небе мчится
Вслед за палицей вперед!
Тьма редеет,
Ветер веет,
Первый луч пробил туман.
Лишь на зорьке
Всадник зоркий
Вновь метнул свой буздуган.
Над холмами,
Над лесами,
Над скалистою грядой
Пролетает,
Настигает
Булаву скакун Гнедой.
Конь ретивый
В пене сивой,
А гайдук сидит верхом,
Зычным свистом
Голосистым
Заглушая все кругом,
Даже самый сильный гром!
Вдруг под ними,
Словно в дыме,
Меж кремневых диких гор,
Непрохожий,
Непроезжий,
Схожий
С шкурою медвежьей,
Показался хмурый бор.
Как пунцовый
Лист кленовый,
Ройб, кружа, скользнул к земле,
Вниз, к зеленым
Хвойным кронам,
Еле видимым во мгле.
Так в лесистый край пустынный,
В отдаленные долины,
В бор, где бродит Фэт-Фрумос,
Седоков скакун принес.
Вот он, лес —
До небес!
Вот он, бор —
Выше гор!
Строен, крут
Он не зря:
Здесь приют
Богатыря!
Вот он, весь,
Мощь вознес!
Где-то здесь
Фэт-Фрумос!
Вот он, лес
В полный рост —
До небес
И до звезд!
Но, не вымолвив ни слова,
Андриеш, как неживой,
Побелев, упал с Гнедого
Средь полянки моховой.
Но к нему гайдук сурово
Прикоснулся булавой,
Закаленной, боевой,
И, тряхнувши головой,
Андриеш воспрянул снова,
И, в приливе свежих сил,
Мигом на ноги вскочил.
Взвился Ройб, а Чубэр гикнул,
Стиснул конские бока,
И приветливо окликнул
На прощанье пастушка:
— Мальчик, вот моя рука!
Ты найдешь наверняка
Фэт-Фрумоса, вожака!
Хоть задача нелегка
И сложна дорога эта,—
Должен справиться ты сам.
Наш главарь здесь бродит где-то
От заката до рассвета
По ущельям и лесам.
И Дракона-Семихвоста
Он преследует везде,
И на суше, и в воде.
Путь к нему сыскать не просто,
Ошибешься — быть беде!
Здесь любой исход возможен,
Здесь опасностей не счесть,
Здесь ловушки всюду есть,
Будь хитер и осторожен!
* * *
Труден путь для смельчака,
Отдохнуть нельзя пока!
Вслед за палицей вперед!
Не видать еще конца!
Заиграл пастух на дудке,
И, не медля ни минутки,
Вслед за песней зашагал
Меж стволов и голых скал.
Шел то медленно, то скоро
По тропинкам в чаще бора,
Меж дерев — то вниз, то ввысь —
Стежки тонкие вились.
Путь нелегок, путь далек:
«Вот присядь-ка на пенек,
Пастушонок, отдохни»,—
Тихо-тихо шепчут пни.
Но проста его стезя —
Отдыхать ему нельзя!
Так шагал немалый срок
Вдоль кустов усталый странник
И забрел в густой ольшанник,
На развилку трех дорог…
Андриешу невдомек,
Кто б ему сейчас помог
Мудро сделать выбор лучший?
Впереди шипит гадючий
Шевелящийся клубок,
Змеи, толстые, как сосны,
Точат яд свой смертоносный;
Слева, средь листвы лесной,
Крестовик-паук огромный;
Он с быка величиной
И, коварный, вероломный,
Спрятавшись в тени укромной,
Ловит скрытной сетью темной
Кабанов и диких коз.
Справа, за лощиной тесной,
Ароматный луг чудесный,
Уводящий под откос,
Где на шелке трав и злаков
Пламенеют пятна маков,
Полевых гвоздик и роз,
Как бесценные каменья…
И пастух в недоуменьи
Задаст себе вопрос,
Выбирая направленье:
Продолжать ли прямо путь,
Влево, вправо ли свернуть?..
Там, за кручей,
Сбился кучей
Ком гадючий.
Здесь не слаще! —
В грозной чаще
Сплел жилище
Паучище.
Справа сочный
Луг цветочный, —
Видно, мягкий, словно пух…
Растерялся наш пастух.
Легкий путь ведет к несчастью,
Это он слыхал не раз,
Но, опутан страшной властью,
Сам с цветов не сводит глаз.
И кивают средь поляны
Желтый донник, вереск пряный,
И боярышник румяный,
И звенит ручей стеклянный,
Завлекая песней странной…
Андриеш стоит как пьяный,
Широко глаза открыв,
В голове — туман дурманный,
Пастушок ни мертв, ни жив.
Все советы позабыты,
И, откинувшись назад,
Он впивает ядовитый,
Неотвязный аромат.
Вновь мечты его томят
О Долине Трехручьевой,
Где шумит садок вишневый.
Мальчик дремлет наяву,
А лукавый аромат
Льет и льет свой сладкий яд,
Так и манит на траву!
И свою переупрямить
Пастушок не может память.
Шепчет травка: «Здесь, в саду,
Отдохни, пастух, я жду!
Хорошо лежать в тени!
Пастушонок, отдохни!»
Хоть тревога сердце гложет
И ее не превозмочь,
Пастушок уйти не может
От зовущей тропки прочь.
Андриеш идти готов
Лишь по этому пути
И не в силах от цветов
Глаз горящих отвести…
Пастушок шагнул направо:
Там, как пугало для птиц,
Узловато и коряво,
Будто сшито из тряпиц,
Одинокое торчало
На пригорке деревцо:
Ствол — горбат, листва — мочало,
Ветви согнуты в кольцо.
Вдруг он видит — шевельнулись,
Разогнулись два сучка
И тихонько протянулись,
Обнимая пастушка;
— Андриеш, ступай поближе,
Подойди же, подойди же!..
