сами, без ваших воинов? — спросила Мэфтук.
— Без них мы ничего не можем, — отвечали они.
— Ну, значит, и вы не те, за кого я могу выйти замуж, — сказала невеста.
И встали перед ней женихи, державшие в руках ящики с драгоценностями.
— Посмотри, Мэфтук, — сказали они, — в этих ящиках — несметные сокровища. Но мы отдадим их тебе — и станем самыми последними бедняками на свете.
— Значит, вы будете сначала богатыми, а потом бедными, а вовсе не сразу теми и другими, — сказала девушка. — Вы тоже не те, кого я ждала.
И вдруг выступил вперёд красивый юноша в грубом платье бедняка. Низко поклонился он красавице.
— Что, и ты хочешь предложить свою руку моей дочери? — насмешливо спросил его бай. — Что ты беден, это мы видим. А где же твоё богатство?
— Моё богатство всегда при мне, — весело ответил юноша и вынул из кармана иглу, молоток и поварёшку. — Я — хороший портной и могу сшить платье много лучше того, которое сейчас надето на тебе. Я — хороший кузнец и могу в час подковать всех коней в твоих табунах. Я и повар и могу состряпать такой обед, какого не ел ещё ни один повелитель в мире. Без верблюдов, без товаров, без воинов я могу заработать столько, что окажусь богаче любого из этих женихов, потому что моё богатство — в моих руках и в моём уменье.
— Вот наконец пришёл настоящий жених! — воскликнула Мэфтук. — У него золотые руки.
И вышла замуж за ремесленника.
Эту сказку я слышал от разных людей. Будто бы в давние времена, когда нас с тобой на свете не было, стояла посреди ковыльной [8] башкирской степи большая величественная гора. Называлась она Асылтау, то есть Прекрасная гора, очень и очень красивая. В голой степи нет ни деревца, а на ней густые леса росли, много водилось разного зверя и птицы. Внизу, у подножия, аулы [9] ютились. Не теперешние, другие. Жители аулов пасли на горных лугах лошадей, в лесу добывали мёд диких пчёл, охотились на тетеревов и куропаток, на зайцев, лис и куниц. Все куницы были чёрными, но иногда охотникам на глаза попадалась белая куница. Удивлялись охотники — ведь белых куниц не бывает. «Она хранительница горы, — говорили аксакалы [10]. — Не трогайте её. Убьёте — не миновать беды». Слово аксакалов — закон. Никто не смел поднять охотничий лук на хранительницу горы.
Слух о необыкновенной белой кунице дошёл до ушей могущественного хана [11]. Загорелся он желанием изловить её и сшить себе шапку. Ни у кого на свете нет шапки из белой куницы, а у него будет — это ли не подтверждение его могущества?!
Прибыл хан с многочисленной свитой на гору Асылтау. Аксакалы пытались образумить его: «О, великий хан, шапка нужна для головы, а не голова для шапки. Даже сто шапок не заменят одной головы. Не накликай несчастье на себя и на нас, оставь в покое хозяйку Асылтау». Хан высокомерно ответил: «Я тут единственный хозяин. Всё принадлежит мне — и люди, и гора, и белая куница. Что захочу, то и сделаю».
Разослал он по всей горе загонщиков, чтобы они выгнали желанную добычу под его выстрел. Загонщики с шумом идут по лесу, кричат, улюлюкают. Всё теснее сужается их кольцо. Хан вложил в тетиву золотую стрелу с алмазным наконечником, приготовился стрелять. Однако не успел он глазом моргнуть, как белая куница, выскочив из леса, юркнула в нору на макушке горы. «Всё равно поймаю!» — вскричал разъярённый хан. Приказал он носить воду и лить в нору. Думал, некуда будет деться кунице, обратно выскочит, если окажется затопленным логово.
Воды потребовалось много. Иссякли колодцы, родники. Хан погнал всех своих подданных к чужедальнему морю. Доставляли воду в повозках с бочками, несли в вёдрах. Люди проклинали хана, но ослушаться не смели. Сорок дней и сорок ночей прошло. Вычерпали до дна чужедальнее море, вылили в бездонную нору, да без толку. Не вышла белая куница, навсегда исчезла. Наверное, в другие края перебралась. Без хозяйки, без доброй хранительницы осталась Асылтау. А на сорок первый день окутала гору мрачная туча. Разразилась великая гроза, какую никто ещё не видывал. От раскалённых молний камни трескались, скалы раскалывались, земля тряслась и стонала. До поздней ночи сотрясала гроза окрестности. В полночь гора не выдержала, зашаталась, обвалилась, с головою под землю ушла. Целиком ушла. Вместе с ханом и его свитой.
Утром выглянули люди из окошек — на месте горы громадное озеро простирается. Лишь с одного боку остались от горы обломки в виде гряды холмов. А в память об Асылтау люди назвали озеро Аслыкулем.
Давным-давно жили, говорят, купец с женой. Был у них сын. В тот самый день, когда он родился, их кобыла ожеребилась, собака ощенилась и кошка окотилась. Мальчик рос и вместе с жеребёнком, щенком и котёнком играл. Отец дома редко бывал, по чужим землям торговать ездил.
И вот уехал однажды отец, а мать с учителем из медресех [12] встречаться стала. Мальчик подметил это, и те опасаться начали, как бы не выдал он их, когда отец вернётся. Думал-думал хальфа [13] и надумал: избавиться надо от мальчишки. Мать испугалась и всё же спрашивает:
— А как от него избавиться?
— Ядом отравить, — говорит хальфа.
Разговор их конь подслушал и громко заржал: мальчику знак подал. Услышал он ржание своего коня и бегом из медресе домой примчался. Конь, ему всё рассказав, предупредил, что суп, который мать ему к обеду подаст, будет отравлен.
Приготовила мать к обеду суп. Мальчик за еду сел, а суп нарочно пролил.
На другой день хальфа спрашивает:
— Ну что, извела сынка?
— Нет.
— Тогда в хлеб яд подложи.
Разговор этот конь услышал и мальчику передал. Тот не стал за обедом хлеб есть. Опять невредим остался. Тогда хальфа советует матери мальчика:
— Вернётся твой муж, больной притворись. Скажешь, чтобы меня, хальфу, позвал. Дальше я сам знаю, что делать.
Через день-другой муж возвратился. Подъехал к дому, ворота на запоре. Стучит, никто не выходит. Как хочешь, так и входи в собственный дом. Кое-как калитку отпер,
