хорошие знатоки героического эпоса: Анастасия Артемьевна Носова, Авдотья Андреевна Шишолова, Елена Григорьевна Мяндина, Яков Андреевич Остаток и др.
В предвоенные годы Усть-Цилемский район, входящий в состав Коми АССР, стал одним из передовых в республике. Широко развитое здесь животноводство и рыболовство определили производственную жизнь колхозов. По-прежнему в народе Печора величалась матушкой-кормилицей. Некоторые крестьяне отказывались уходить со старых рыбацких поселений, хотя во время половодья их усадьбы заливало: «Нельзя сходить отсюда, ведь у Печоры и есть самая жизнь. Печора-то матушка и кормит», — внушительно разъяснял один из колхозников деревни Бугаево.
Действительно, печорские колхозные рыбные тони славятся хорошим уловом семги, омуля, сига, нельмы; в припечорских лесах охотники ежегодно добывают тысячи горностаев, куниц, белок. Пушной зверь и дичь приносят немалый доход местным крестьянам. По берегам широкой величавой Печоры особая гордость района — строевой лес. Среди усть-цилемов есть знатные, широко известные в республике лесорубы.
Центром среднего течения Печоры продолжала оставаться Усть-Цильма. Но из большого села здесь вырос районный центр с двумя школами, домом культуры, кинотеатром, большой библиотекой, несколькими промышленными предприятиями и промысловыми артелями. Вырос свой колхозный актив. Знатные печорские доярки ездили на республиканское совещание в центр Коми АССР г. Сыктывкар. Возвратясь, они вносили новый задор в работу и жизнь колхоза. В газете «Печорская Правда» местные корреспонденты-колхозники, требуя помощи от районных организаций, писали о неполадках в колхозных делах, делились опытом работы. Газета, радио, книга заняли прочное место на селе, поднимая общественную активность колхозников. Обновился и облик других припечорских деревень и сел. Почти в каждом крупном селе появились маслодельные, сыроваренные фермы и заводы с твердой производственной дисциплиной и культурой труда.
Но всё еще окрестные селения в течение ряда месяцев отрезаны от своего районного центра, от Усть-Цильмы: осенью погода мешает перебираться через Печору, зимой трудно устанавливается санный путь, в мае все затоплено весенней распутицей, а летом притоки Печоры пересыхают настолько, что из лесу по ним к Печоре иногда трудно проехать даже на плоскодонке. Дорог по тайболе почти нет; они проложены едва на первые 80—100 км от Печоры в глубь тайболы и зачастую идут по гати, а дальше тянутся лишь лесные тропы, по которым с трудом можно пробираться только верхом.
Многие бытовые детали сохранили и в наши дни свои традиционные формы; так, например, костюм усть-цилемов, а также жителей Цильмы и Пижмы во многом близок к старинному; особенно напоминают о XVII в. парчовые и шелковые сарафаны девушек, надеваемые по большим весенним традиционным праздникам; наряду с городской посудой в очень многих домах встречается посуда из бересты, долбленная из дерева (ковши, чаны и пр.), предметы домашнего обихода нередко расписаны или украшены резьбой по дереву (грабли, коробейки) и тиснением по бересте (туеса, коробочки и т. п.). Старое поколение празднует традиционные календарные праздники. Молодежь охотно участвует в культурных мероприятиях, устраиваемых местным клубом, но в то же время хорошо знает наизусть «колядки», «виноградия» и другие обрядовые песни, с которыми (в порядке игры, не имеющей никакого религиозного значения) ходит под Новый год «колядовать» со звездой. Эти пережитки старого бытового уклада обусловили и традиционность местного искусства: в женских рукоделиях преобладают традиционные приемы, в рукописях деревянных изделий — традиционные орнаменты. При всем этом, естественно, имеет своеобразный характер и местное поэтическое и музыкальное творчество.
Интерес к былинам существовал в 1942 г. на Печоре вместе с большой любовью к лирической песне, сказке, частушке. Помимо былин, экспедиция записала 70 сказок, 120 текстов причитаний и много лирических песен.
Война тяжелым бременем легла на колхозное крестьянство. Почти все мужское население деревень ушло на фронт. Среди ушедших в армию были и талантливые исполнители фольклорных произведений. Сражались на фронте известный по сборнику «Былины Севера» Е. П. Чупров и его сын Ларион, тоже исполнитель былин (деревня Абрамовская), сказочник В. В. Дуркин (деревня Бугаево).
Не жалея сил, в далеком тылу печорские крестьяне трудились для победы над врагом. А в это время на фронтах Отечественной войны их земляки совершали героические подвиги, зищищая Родину от фашистских захватчиков. Об одном из них, Герое Советского Союза В. П. Кислякове, который в бою уничтожил свыше 100 гитлеровцев, сложен устный сказ. В нем прославляются подвиги отважного героя, который
Почет принес да роду-племени,
И всему селу Бугаеву,
И району Усть-Цилемскому,
И Печоре нашей матушке,
И стране нашей великоей. [14]
Волнующим и общественно-значимым событием были в те годы проводы местных крестьян в армию, на фронт. Пароход с новобранцами провожала каждая деревня. Мужчины и женщины выражали свое отношение к происходящему по-разному: произносили последние напутствия, запевали бодрую солдатскую песню, прощались с родными и близкими по-старинке, причитая и оплакивая их.
В деревне Хабариха рыболов Иван Петрович Лавринский вместе со своим другом во время проводов односельчан в армию пел песню:
По дорожке, да по широкой,
Прошла да сила-армия,
Сила-армия да конно-гвардия,
Три полку солдат
Да молодых ребят,
Все молодые да безбородые,
Все холостые да неженатые.
Берега Печоры часто оглашались «бабьими плаксами», старинными приплачками. Но современная жизнь проникла и в их содержание. Некоторые причитания заканчивались горячим пожеланием вернуться домой «с кроволитной войны», с победой великой, или словами наказа сражаться так, чтобы «слава была отцу-матери, похвала народу великому». Анисья Львовна Шишолова из деревни Среднее Бугаево, провожая в армию своих родных, причитала:
Вам назначена да путь дороженька,
Не радостна да невеселая,
Не за свежей рыбой трепущеей,
Не за жирной птицей полетущеей,
Не рубить дрова сосновые,
Не косить луга зеленые,
Победить врага-вредителя,
Охранить Россию-матушку,
Хлебородную сторонушку,
На большу войну да кроволитную,
Где секут, рубят мужицки головы,
Где палят, валят да добрых молодцев. [15]
Как видно из живых наблюдений, в причитаниях личная скорбь звучит глубоко и проникновенно, так как она связана с гражданским чувством любви к Родине, повергнутой в тяжкие испытания. Органическое соединение личной и гражданской темы закреплено в страстном призыве мстить ненавистному врагу.
В те годы война вошла в быт и сознание народа. Всюду, где бы ни появлялись члены экспедиции, их расспрашивали о положении на фронтах, рассказывали о родных и близких, которые вот уже год сражаются на фронте. В этой обстановке естественных для 1942 г. раздумий о фронтовых делах, о защите Родины расспросы об исполнении былин и запись их всюду расценивались как серьезное, «стоящее дело». Гордясь знанием и сохранением древней старины, многие крестьяне
