– Ну, наверное, – отвечаю я осторожно.
– У него ведь есть мама и папа?
– Конечно, есть.
– Его мама не умрет, как твоя?
– Разумеется не умрет. И твоя мама не умрет, Цыпа.
– И папа тоже?
– Конечно, нет.
– А что, если… если они разведутся? Папа уйдет и станет жить с другой тетей?
– С какой стати? Кто тебе сказал, что такое может произойти? Папа – вряд ли. Так?
Приключения ковбоя вылетают у нас из головы. Мы возвращаемся к реальности, и она куда более пугающая.
– Папа такого не говорил. Но я слышал, как мама кричала и просила оставить всех в покое, а папа кричал ей в ответ, что с удовольствием.
– Да, но это была просто ссора. Они ничего такого не имели в виду. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Сэм, который сидит со мной за одной партой, говорит, что его мама и папа кричали друг на друга, а потом разошлись. Сэм готов поспорить, что мои родители тоже разведутся.
– Цыпа, твой одноклассник Сэм не всегда прав. А вот твоя старшая сестра Элли права всегда.
– Элли, а вы с Расселом орали друг на друга?
Я останавливаюсь и сглатываю подступивший к горлу комок.
– Очень редко. Пойдем домой, Цыпа.
Прибавляю шаг, и Цыпа бегом нагоняет меня.
– Тебе грустно, Элли? Мама сказала, я не должен к тебе приставать, но мне хочется знать.
– Тут не о чем говорить. Да, грустно, самую капельку. – Преуменьшение века!
– Ты уговоришь Дэна, пусть опять будет твоим бойфрендом? Мне он больше всех нравится.
– Ни в жизнь.
– Ненавижу, когда люди кричат и расходятся. – Цыпа чуть не плачет.
– Я тоже, Цыпа. – Беру его за руку и крепко сжимаю ладонь.
Когда мы приходим домой, я окружаю Цыпу заботой и вниманием – даже подаю к чаю специальную ковбойскую еду. Точнее, ковбойскую в некотором приближении. В моем понимании ковбои питаются бифштексами из мяса бизонов и кукурузной кашей, но окорок и тушеная фасоль – вполне разумная замена.
Я собираюсь поесть попозже, вместе с Анной, но не могу удержаться и подкрепляюсь тушеной фасолью прямо из сковородки. Подтираю остаток соуса кусочками хлеба, когда раздается стук в дверь. Три редких удара и два частых – так стучит Магда.
– О боже. Давай сделаем вид, что нас нет, – прошу я.
– Но ведь мы дома, – возражает Цыпа.
– Тсс!.. Не хочу, чтобы нас услышали, – шепчу я.
– Но ведь это Магда стучит, – вопит Цыпа. – Наш друг!
Он пулей несется к дверям. Я кидаюсь вслед, но не успеваю его перехватить. Цыпа уже распахивает дверь, а я кричу:
– Нет! Не открывай! Цыпа, ты будешь слушаться или нет?
На пороге стоит Магда и покусывает губы.
– Так и есть. Это Магда! – торжествует Цыпа. – А я что говорил? Привет, Магда, заходи!
– Цыпа, угомонись! Отправляйся на кухню и допей чай. – Я придаю голосу максимальную строгость.
– Можно войти? – кротко спрашивает Магда.
– Конечно, заходи! – Цыпа смеется, думая, что она шутит.
– Нет, нельзя, извини, – говорю я.
Цыпа еще сильнее смеется, считая, что я тоже шучу. Затем он замечает выражение моего лица. Цыпа часто ведет себя по-идиотски, но он не дурак. – Элли, вы с Магдой тоже разошлись? – спрашивает он с трагическим видом.
– Вот именно, – отвечаю я.
– Нет, – возражает Магда. – Так нельзя, Элли, ты не можешь бросить всех скопом. Особенно Рассела. Он от тебя без ума, сама знаешь. Слышала бы ты, как вчера он сокрушался, что все испортил, и жаловался, какой он несчастный.
– Но ты ведь постаралась его утешить?
– Да. Нет! Не так, как ты подумала! Я просто-напросто зашла к нему в гости – обсудить, как привести тебя в чувство.
– Вы уже привели меня в чувство в субботу на вечеринке. И больше я не желаю разговаривать – ни с тобой, ни с Расселом. Так что, пожалуйста, уходи. – Я пытаюсь захлопнуть дверь, но она придерживает ее плечом.
– Ты должна понять, Элли. Знаю, тому, что случилось, нет оправданий, но мы все выпили – особенно ты.
– Ого! – восклицает Цыпа. Глаза его широко открыты от удивления. – Ты напилась, Элли? И упала? Тебя тошнило?
– Разумеется, нет, – вру я. – А теперь, Цыпа, марш на кухню. – Я легонько его подпихиваю, чтобы сдвинуть с места. – А ты Магда, пожалуйста, уходи, дай мне закрыть дверь. – Я ее тоже пихаю. Посильнее.
– Но мне надо тебе объяснить.
– Я уже сказала – ничего не хочу слушать.
– Ладно, забудь про меня и Рассела, хотя, если начистоту, твои проблемы не стоят и выеденного яйца. Элли, мне нужна твоя помощь.
Я пялюсь на нее как на чокнутую. Она увела у меня подругу, увела бойфренда – а потом заявляется ко мне домой и требует помощи!
– Это касается Надин. Помнишь этого парня, Эллиса, ну который из Интернета? Так вот. Сегодня вечером она идет к нему на свидание.
– Значит, она глупа как пробка.
– Конечно, глупа.
– Так отговори ее. Ты ведь ее подруга.
– Я пыталась, угрохала целый день, но она меня и слышать не хочет. Уверяет, что ей это нужно. Эллис говорит, что в Лондоне в каком-то кинотеатре показывают первые серии «Занаду», и Надин настроена не упустить такую возможность – увидеть кино, а заодно и его. Она сказала маме, что едет в Лондон вместе с нами, а на самом деле едет сама по себе, и я не знаю, что делать. Не могу же я наябедничать ее маме. И не могу допустить, чтобы Надин встречалась с этим Эллисом возле кинотеатра. Она говорит, что будет там не одна. Соберутся и другие фанаты «Занаду». И вообще ведет себя так, точно это свидание – предел ее мечтаний, а меня гложет ужасное предчувствие, и вся эта задумка кажется сомнительной. Она говорит, что у меня паранойя и мне просто завидно, потому что Эллис замечательный парень. А ты что об этом думаешь, Элли?
– По-моему, Надин совсем чокнулась. Хотя, возможно, Эллис и впрямь такой замечательный. Понятия не имею. Мне это до лампочки. Я не дружу ни с Надин, ни с тобой.
Но на самом деле я кривлю душой. И Магда это понимает.
– Элли, хотя бы на сегодня выкинь из головы меня с Расселом. Давай поедем в Лондон. Я знаю, где они встречаются и в котором часу. Думаю, надо приехать пораньше, взять на заметку всех подозрительных типов и проследить за Надин. Может, сесть в кинотеатре прямо за ней? Хотя, само собой, она не должна нас засечь. Если ты со мной не поедешь, я поеду одна. А вдруг эти уроды ко мне тоже прицепятся? Поехали со мной, Элли. Ну пожалуйста. Пожалуйста.
16
Девчонки плачут, когда им стыдно
Делать нечего. Я говорю «да». Терпеть не могу Надин и еще больше терпеть не могу Магду. В гробу я видела таких подруг. И все-таки в глубине души люблю Надин, люблю даже Магду и хочу дружить с ними до скончания веков.
Отлучиться из дома – целая проблема. Анне я рассказываю замысловатую историю о том, как мы помирились с Магдой и Надин. Говорю, что в честь примирения мы едем в город смотреть «Занаду», и привираю, что нас туда отвезет папа Магды.
Анна скрещивает руки на груди и качает головой:
– Элли, если ты настолько больна, что не можешь ходить в школу, значит, сегодня тебе точно нельзя никуда ехать.
– Но ведь ты не возражала, что я, больная, забираю Цыпу из школы?
– Естественно. Я одобряю чудесное выздоровление, когда оно идет на пользу и позволяет мне честно трудиться. Но прогулка с подругами – дело другое, тут я тверда как камень. И потом, я думала, вы смертельные враги. Особенно с Магдой.
– Я же сказала, мы помирились.
– Ага! Что я тебе говорил, – замечает папа, входя на кухню. Он обнимает меня. От него пахнет масляной краской, и я вдыхаю ее теплый запах. На этот раз не пытаюсь вырваться.
– Папа, ты почти всегда прав, – говорю я.
Анна брезгливо поднимает брови, зная, что будет дальше. Мне стыдно ломать пошлую комедию, однако ситуация чрезвычайная.
– Папа, Магде до сих пор неловко. Она уговорила своего папу вечером отвезти нас в Лондон – там устраивают показ старых серий «Занаду». Можно мне поехать?
