С наилучшими пожеланиями
Никола».
– Ура! Анна, Никола Шарп пригласила меня к себе в мастерскую! Ее не смущает, что Мертл придумала мама. Она все равно считает меня оригинальным художником.
Я протягиваю ей письмо. Цыпа видит цветную картинку и пытается ее выхватить.
– Осторожно, милый, – говорит Анна. – Это необычное письмо. Смотри, Никола Шарп нарисовала рисунок специально для Элли!
– По-моему, Эллины рисунки лучше! – говорит Цыпа. – Элли, нарисуешь в моем письме кукурузного ковбоя?
– Обязательно, – обещаю я и вскрываю другой конверт. Внутри лежит альбомный лист, сложенный рисунком внутрь.
– Это от Рассела? – спрашивает Анна.
– Наверное.
Дрожащими руками разворачиваю лист. На нем изображено гигантское кольцо, на котором множество раз выгравировано ПРОСТИ. Между словами – крошечные сердечки и цветочки. Наверняка он потратил на рисунок не один час. Кольцо тщательно раскрашено. У каждого цветочка собственный оттенок, красиво блестит золото, отлично выполнен голубой фон.
Под рисунком Рассел написал:
«Дорогая Элли!
Прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости. Давай отмотаем время назад и начнем все сначала. Сразу после школы я буду сидеть в «Макдоналдсе», там, где мы с тобой познакомились, и ждать, ждать, ждать тебя.
С любовью
Рассел».
– Ну? – спрашивает Анна. – Ты его прощаешь?
– Наверное, да.
– И что ты теперь о нем думаешь?
– Не знаю.
Анна улыбается.
– А по-моему, знаешь! – Она притягивает меня к себе.
Почти всю дорогу в школу я бегу. Заворачиваю за угол – а там Парень Моей Мечты, спешит на работу.
– Элли! Я так надеялся, что мы опять с тобой столкнемся.
– Ну хоть на этот раз не буквально! Кев, спасибо тебе огромное, что не бросил меня в тот вечер. Ты чудо. Я была никакая. Прости меня, пожалуйста!
– Я даже не спрашиваю, как дела. Ты и твой парень снова вместе, верно?
– Почему ты так решил?
– Потому что у тебя улыбка от уха до уха.
Я сияю весь день. Надин и Магда по-доброму надо мной подтрунивают. С трудом досиживаю до конца занятий. Как только звенит звонок, как заяц несусь по коридору.
– Тише, Элли! Сшибешь с ног малышей! – кричит мне вдогонку миссис Хендерсон. – Если бы ты с такой скоростью бегала по хоккейному полю! Но я рада, что ты опять бодрая и веселая.
Улыбаюсь миссис Хендерсон. Оказывается, старая Хоккейная Клюшка – не такая уж и вредная тетка.
Затем опять пускаюсь в галоп. Выбегаю из школы, еду в город, влетаю в «Макдоналдс» – а там за столиком сидит Рассел. Он с нетерпением оглядывается по сторонам, волосы взъерошены, под глазами черные круги. В руке – альбом для рисования. Мне хочется броситься к нему, но я беру себя в руки, неторопливой походкой подхожу к прилавку и покупаю картошку фри и кока-колу.
Затем присаживаюсь за столик напротив него. Вынимаю блокнот. Начинаю рисовать, периодически кладя в рот маленькие кусочки картошки и прихлебывая кока-колу. Рисую Рассела. Он тоже рисует. Я рисую, как он рисует меня, а он рисует, как я рисую его. Время от времени мы отрываемся от альбомов, и наши глаза встречаются. Не могу сдержать улыбку. Рассел тоже улыбается. Он поднимается со стула и подходит ко мне. Похоже, все начинается заново.
Все будет не так.
Все будет иначе.
Лучше, чем прежде.
Поживем – увидим.
