к ней, Печорин и устраивает это «представление».
В том, что дело дошло до дуэли, виноват сам Печорин. Никто не заставлял его влюблять в себя княжну и унижать Грушницкого. Когда Печорин подслушал разговор компании и узнал об их замысле выставить его на посмешище, он задается вопрос: «За что они все меня ненавидят?» — как будто не было рассуждений о беспричинности ухаживаний за княжной, о том, что Грушницкий не заслуживает зависти (запись от 3-го июня). Но постепенно грусть в нем полностью заменяется ядовитой злостью.
Но и компания драгунского капитана не заслуживает уважения. Задумав сначала невинную шутку с незаряженными пистолетами, после ночного приключения, когда и они» и Печорин вели себя недостойно звания русского офицера, их ненависть доводит их до мысли об убийстве, ведь заряжен будет только пистолет Грушницкого.
Перед дуэлью Печорин размышляет о возможной гибели. Он не страшится ее, даже говорит, что ему на свете «порядочно уж скучно». «Зачем я жил? Для какой цели родился?» — вот те вопросы, которые Печорин задает себе ночью перед дуэлью. Он приходит к выводу, что не угадал своего предназначения, растратив зря «необъятные силы» своей души, и превратился в орудие казни судьбы, часто без злобы падая на головы обреченных жертв. Его любовь не принесла никому счастья, потому что Григорий Александрович ничем не жертвовал и лишь поглощал чувства и страдания тех, кого любил. Печорин чувствует, что умирает непонятым. В его монологе накануне дуэли заключен весь трагизм этого героя: он не смог разрешить вопрос своего назначения на земле, и, чтобы избежать чувства отчаяния, безысходности, вынужден был превратиться в холодный топор в руках провидения и жить лишь из любопытства.
Записи продолжаются уже в крепости N. Печорин говорит, что все произошедшее «резко отлилось» в его памяти. Всю ночь он находился во власти «тайного беспокойства» и не мог заснуть; но бессонница не отразилась на блеске его глаз.
По дороге на гору, где состоится поединок, Печорин чувствует себя как никогда близко к природе. По мнению Лермонтова, приближаясь к природе, душа человека теряет все приобретенное и становится чистой, как детская. Близость к природе побуждает Печорина открыть душу: он сам говорит о своей противоречивости; о том, что он живет «не сердцем, а головою».
После встречи с Грушницким и капитаном добродушие Печорина испаряется, их переговоры бесят его — Григорий Александрович предлагает новые условия поединка, при которых один из дуэлянтов обязательно погибнет. Грушницкий не хочет их принимать, иначе ему либо придется стать убийцей, либо подвергнуться равной опасности; но капитан не слушает его — условия приняты.
Грушницкий, подтверждая мнение Вернера, оказывается благороднее своих товарищей: в нем не побеждает ни великодушие, ни ненависть — он лишь легко ранит Печорина. Григорий Александрович рушит замыслы заговорщиков, веля доктору зарядить пистолет. Печорин дает Грушницкому шанс получить прощение: тот понимает, что в таком случае потеряет уважение не только окружающих, но и уважение к самому себе. Он умирает не только с ненавистью к Печорину, но и с презрением к себе. «Finita la comedia!» — говорит Печорин.
Представление закончено, но концовка его трагична не только для Грушницкого: Печорин узнает, что он больше никогда не увидит Веру — этот человек рассудка горько плачет. Но он все равно оказывается неспособен принести своей любви последнюю жертву — жениться на княжне.
В этой повести «герой нашего времени» предстает наиболее человечным: читатель видит в его душе всю гамму переживаний — от низменной жажды мести до любви и отчаяния, то есть поколение, портретом которого является Печорин, еще не потеряно: можно пробудить чувства даже в Грушницких и Печориных.
Роль лирических отступлений в первом томе «Мертвых душ»
Среди недумающих, веселых, беспечных минут сама собою, вдруг пронесется иная чудная струя...
Н.В. Гоголь
Гоголь верил, что писатели обладают возможностью влиять на своего читателя. Он хотел не только указать своим современникам на их бесчисленные пороки, но и открыть им путь к спасению, исправлению своих недостатков. Поэтому в задачу автора входило не просто показать всю Русь «с одного бока», но и воспеть ее, описать ее красоту и величие. Для этого в поэме появляется образ автора, который вяжет воедино лирическое и эпическое начала, следит за развитием сюжета и за своим героем, и, прежде всего, «произносит» лирические отступления.
Лирические отступления отличаются друг от друга по содержанию. В некоторых автор, как будто что-то по ходу его поэмы случайно наталкивает его на мысль, начинает рассуждать о жизни в России вообще, а читатель, тем временем, проводит параллели между городом NN и всей Российской империей. Иногда даже непонятно, чьи же рассуждения видит перед собой читатель: голос автора переплетается с голосом Чичикова, сам автор будто уходит в тень. Таково, например, рассуждение о «толстых» и «тоненьких», которое появляется в первой главе, в сцене губернаторского бала. В нем Гоголь с уважением пишет о чиновниках «идеальной» Руси.
Несколько лирических отступлений Гоголь посвящает женщинам, хотя признается, что очень боится говорить о дамах. С сожалением он отмечает, что не так уж и велика пропасть, отделяющая Коробочку от «сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома». Даму высшего света автор обвиняет в том, что в ней нет искренности, ее мысли «вытверженные», она ведет разговор о модных глупостях, а не о том, что творится в ее поместье, расстроенном «благодаря незнанию хозяйственного дела». Автору становится от этого грустно, и он торопится: «...мимо! Мимо!» — дальше по дороге, своей жизненной дороге и пути развития сюжета.
Образ дороги становится композиционным стержнем поэмы. С правильной, праведной жизнью в русской культуре всегда ассоциируется прямая дорога. Ей посвящено несколько авторских отступлений, проникнутых особым лиризмом.
Так, в начале шестой главы появляется лирическое отступление, в котором автор по дорожным впечатлениям судит о степени угасания человека, ухода его молодости. Кажется, что жизнь течет так же быстро, как мелькают верстовые столбы за окном почтовой кареты. В детстве автор смотрит на все, встречающееся ему по дороге, живым и любопытным взором, все ему кажется радостным и заманчивым. По мере взросления, он становится все равнодушнее к чудесам жизни. Автор сожалеет о своей безвозвратно прошедшей юности и свежести. Этим лирическим отступлением он заставляет читателей задуматься и почувствовать разницу между дорогой жизни и столбовой дорогой: по первой никогда нельзя вернуться туда, откуда идешь.
Описывая тот переполох, который произвели в городе слухе о мертвых душах, которые Чичиков непонятно для чего скупает у
