Однако, по смерти Петра II, никаго не было назначеннаго къ пріятію россіскаго престола. Первостепенные вельможи собрались, дабы учинить важное рѣшеніе, кого во владыки толь великой части свѣта возвѣсти. Коль ни дерзки, коль ни самолюбивы, однако несмѣли безъ взятія мнѣнія отъ имянитѣйшихъ благородныхъ сего рѣшить. Разныя мнѣнія были подаваны. Иные представляли, что какъ вторая супруга Петра Великаго уже царствовала надо Россіею, то надлежитъ взять изъ монастыря первую супругу Петра Великаго, и оную на престолъ возвести. Другіе представляли, что есть въ живыхъ двѣ дочери Петра Великаго, Принцесса Анна въ супружествѣ за Герцогомъ Голштинскомъ и Принцесса Елизавета въ дѣвицахъ, и хотя онѣ и прежде браку рождены, но какъ уже законными признаны, то рожденіе ихъ не препятствуетъ взойти имъ на россійскій престолъ. Третіи представляли Принцессу Екатерину, Герцогиню Меклембургскую, старшую дочь Царя Іоанна Алексеевича; наконецъ четвертые Принцессу Анну, вдовствующую Герцогиню Курляндскую.
Уже собравшіеся вельможи предопредѣлили великое намѣреніе, ежелибы самолюбіе и честолюбіе оное непомрачило, то есть, учинить основательные законы Государству, и власть Государеву Сенатомъ или Парламентомъ ограничить. – Но засѣданіе въ СенатЬ токмо нѣсколыкимъ рядамъ предоставили, тако уменьшая излишнюю власть Монарха, предавали ее множества вельможамъ, со огорченіемъ множества знатныхъ родовъ, и вмѣсто однаго толпу Государей сочиняли. – Сіи вельможи пріяли въ разсужденіе разныя выше предложенныя мнѣнія о наслѣдствѣ престола. Были многіе и дальновиднѣйшіе, которые желали возвести царицу Евдокнію Федоровну, на Россійскій престолъ, говоря, что какъ она весьма слабымъ разумомъ одарена, то силѣ учрежденнаго Совѣту сопротивляться неможетъ, и черезъ сіе дастъ время утвердиться постановленнымъ узаконеніямъ въ предосужденіе власти монаршей. Но на сіе чинены были слѣдующія возраженія, что законъ препятствуетъ санъ монашескій, хотя и поневолѣ возложенный съ нее снять и что она имѣвши множество родни Лопухиныхъ, по коимъ была привязана, родъ сей усилится и можетъ для счастія своего склонить ее разрушить предпологаемыя постановленія. – Дочерей Петра Великаго яко незаконно рожденныхъ отрѣшили. Принцессу Екатерину Іоанновну, Герцогиню Меклембургскую, отрѣшили ради безпокойнаго нрава ея супруга, и что Рост имѣеть нужду въ покоѣ, и не мѣшаться въ дѣла сего Герцога, по причинѣ его несогласія съ его дворянствомъ. И наконецъ думали что толь знатное и нечаенно предложенное наслѣдство Герцогинѣ Аннѣ Ивановнѣ, заставитъ искренно наблюдать полагаемыя ими статьи; а паче всего склонилъ всѣхъ на избраніе сіе Кн. Василій Лукичь Долгоруковъ, который къ ней особливую склонность имѣлъ и можетъ быть мнилъ, отгнавъ Бирона, его мѣсто заступить. Всѣ сіи на сіе согласились, и онъ самъ посланъ былъ съ пунктами призывать на престолъ Россійской, естли будетъ обѣщаться и подпишетъ сіи предустанавляемые законы.
Герцогиня Анна неотрѣклася подписать уменщающія Россіскаго Императора власть статьи, которыя ея возводили изъ Герцогинь Курляндскихъ въ Россійскія Императрицы, и поѣхавъ изъ Митавы, недоѣхавъ до Москвы за семь верстъ остановилась въ селѣ Всесвяцкомъ, принадлежащемъ Царевичу Грузинскому, въ его домѣ, во ожиданіи пріуготовленія торжественнаго ея вшествія въ Москву А тогдаже было дано дозволеніе всѣмъ благороднымъ пріѣзжать въ оное село для принесенія своего поздравленія Государынѣ. Долгорукіе знали, что множество благородныхъ были весьма недовольны учиненными ими статьями, которыя въ руки нѣкоторыхъ родовъ всю власть правительства вручали; и сего ради имѣли великую осторожность, дабы кто какой записки подходя къ рукѣ неподалъ; и сего ради всегда кто изъ Долгорукихъ стоялъ возлѣ Государыни, повелѣвая всѣмъ, подходящимъ къ рукѣ, имѣть руки назади, непринимая руку Монаршу на свою, какъ сіе обыкновенно есть.
И подлинно, еще прежде прежде въ Москву Императрицы Анны, извѣстно было Долгорукимъ и другимъ что нѣкоторымъ уменьшеніе власти Монаршей, противно было, яко сіе оказалось, что Павелъ Ивановичь Егузинской, Генералъ-Прокуроръ, зять же Канцлера Гаврилы Ивановича Головкина, послалъ тайно отъ себя офицера Петра Спиридоновича Сумарокова съ письмомъ, увѣщающимъ Герцогиню Курляндскую неподписывать посланныя къ ней съ Князь Василій Лукичемъ пункты.
Сіе письмо было онымъ Княземъ Долгоруковымъ поймано, и онъ посланнаго немилосердно самъ билъ, о таковомъ писаніи сообщилъ въ Московской вельможъ Совѣтъ, который и намѣрялся Павла Ивановича немедленно казнить; по предложенія Князь Григорья Алексѣевича Долгорукова превозмогли, чтобъ таковую щастливую перемѣну кровью подданнаго необогрять и онъ впредь до рѣшенія посаженъ былъ подъ жестокую стражу.
Сказалъ я уже выше, что духъ благородной гордости и тведости упалъ въ сердцахъ знатнорожденныхъ Россіянъ, и тако хотя великая честь ощущала неудовольствіе; но никто ни къ чему смѣлому приступити недерзалъ. – Однако естли неточно пользою отечества побуждены, то собственными своими видами, нашлися тате, которые предпріяли разрушить сіе установленіе. – Феофанъ Прокоповичь, Архіепископъ Новгородскій, мужъ исполненный честолюбія, хотѣлъ себѣ болѣе силы и могущества пріобрѣсти. Василій Никитичь Татищевъ, человѣкъ разумный и предпріятельный искалъ своего счастія. – Князь Антіохъ Дмитріевичь, человѣкъ ученый предпріятельный, но бѣдный, по причинѣ права перворожденія брата своего Дмитрія Дмитріевича, искалъ себѣ и почестей и богатства, которое надѣялся, черезъ умыселъ свой противу установленія, получить, и тѣмъ достигнуть еще до желанія его жениться на Княжнѣ Варварѣ Алексѣевнѣ Черкаской, дочери и наслѣдпицѣ Князь Алек. Мих. Черкаскаго, богатѣйшаго изъ Россійскихъ благородныхъ. Сіи три связанные дружбою, разумомъ и своими видами учинили свое расположеніе для разрушенія сдѣланнаго Долгорукими узаконенія. Они вопервыхъ открылись въ семъ Князь Алек. Мих. Черкаскому, человѣку весьма недовольному Долгорукими, а паче за причиненное ими оскорбленіе Кн. Никитѣ Юрьевичу Трубецкому, его шурину. Сей человѣкъ молчаливый, тихій, коего разумъ никогда ни въ великихъ чинахъ, не блисталъ, но повсюду являлъ осторожность, невошелъ токмо самъ въ сей умыселъ, а довольствовался токмо стараться о мнѣніяхъ подданныхъ Императрицѣ сообщить. Сіе онъ исполнилъ черезъ свояченницу свою, Прасковью Юрьевну Салтыкову, супругу Петра Семеновича; ибо Салтыковы нѣсколько въ свойствѣ съ Императрицею. Сія жена хитрая и нашла способъ, бывъ при надзираемой Императрицѣ, наединѣ ей записку о начинающихся намѣреніяхъ сообщить.
Однако воспослѣдовала коронація, и Императрица Анна Іоановна, не яко самодержавная, но яко подчиненная нѣкіемъ установленіямъ была коронована. Долгорукіе и ихъ сообщники нѣсколько успокоились, мня, что сила клятвы, учиненной Императрицею при коронаціи воздержить ее сдѣлать какую перемѣну. Тщетная надежда. Императрица послѣ коронаціи своей нестоль стала наблюдаема, а потому о продолженіи умысла возвратить ей самодержавство удобнѣе извѣстія получала, а Прокоповичь и Кантемиръ, сочиня челобитную отъ всѣхъ гражданъ, на смѣхъ множеству недовольныхъ дали ее подписать и наконецъ вдругъ въ назначенный день, подъ предводительствомъ Кн. Черкаскаго, представъ на аудіенцію къ Императрицѣ, подали ей челобитную, по прочтеніи которой, яко снисходя на желаніе народное, подписанные пункты были принесены, ею самою были разодраны, она самодержавною учинилась, и вскорѣ нещастіе Долгорукихъ послѣдовало.
Обстоятельства сіи хотя казалисьбы и несовмѣстны съ описаніемъ состоянія нравовъ, однако если кто прилежно разсмотритъ оныя, то умоначертаніе народное и перемѣны мыслей ясно усмотритъ; и такь можно сказать, что бываемыя перемѣны въ государствахъ всегда суть соединены съ нравами и умоначерташемъ народнымъ. Воззримъ-же теперь, какъ при правленіи сея Императрицы наивящше упала твердость въ сердцахъ, и какъ роскошъ наиболее стала вкореняться; а для показанія сего надлежитъ разсмотрѣтъ, во первыхъ, обычаи самой сей Императрицы, второе, обычаи ея любимца Бирона, послѣ бывшаго Герцогомъ Курляндскимъ и его могущество и третіе состояніе двора и какія были сдѣланы при сей Государынѣ учрежденія въ разсужденіи великолѣпности онаго.
