со скрипом открылась.
– Алия? Перси? Маттиас? – позвала она. – Скорее. Уходим отсюда.
Трое ребятишек выпучили глаза. А Нине, пока другие от изумления потеряли дар речи, казалось, что она потеряла ощущение времени, но чувствовала как убегают секунды, необходимые, может, жизненно важные.
– Что? – наконец спросил Перси.
– Я украла много еды, – сообщила Нина. – Потом кто-то отравил охранника, и он уронил ключи. Ненавистник не видел, как я их подобрала, он очень спешил, поэтому не привёл меня в камеру, хотел скорее вернуться к Маку. Мак – это охранник. Короче, у меня есть ключи, об этом никто не знает, и мы можем бежать. Пошли!
Ещё одна долгая пауза. Они как будто её не понимали.
– Ты что, отравила охранника? – вполголоса спросила Алия.
– Нет, я понятия не имею, кто его отравил. Да это неважно. Важно то, что из-за этого он уронил ключи, а теперь они у меня, и я убегаю. Вы тоже можете убежать, если пойдёте со мной сейчас.
– А это не обман? – пробормотал Перси.
– Может, проверка, – ответил Маттиас.
Он встал и подошёл к Нине.
– Почему мы должны тебе верить?
Нина открыла рот от удивления. Она-то ожидала, что они обрадуются, кинутся благодарить и тут же немедленно снимутся с места вместе с ней. Она и подумать не могла, что они засомневаются в её предложении.
– Почему вы должны мне доверять? – поражённо повторила она. – Потому что… потому что вы сидите в этой ужасной тюремной камере, слизываете со стены воду и писаете в угол. А завтра, если вы ещё останетесь здесь, демографический надзор собирается вас казнить. Так что выбирать не приходится. Я предлагаю вам единственный выход.
Перси и Алия подошли и встали рядом с Маттиасом, будто подкрепление.
– Она права, – шепнул Перси Маттиасу. – Но…
Нина теряла терпение. Всё происходило ровным счётом наоборот. Это они должны были её умолять, а не она их.
– И я хорошая, – доказывала она. – Правда. Вы по-настоящему меня не знаете, потому что здесь в тюрьме я сама не своя…
Не могла же она сказать: «потому что никак не могла решить, предавать вас или нет».
– Неважно. Но мне можно верить.
Перси взглянул на Алию. Алия посмотрела на Маттиаса, который переглянулся с Перси.
– Ладно. Мы идём, – объявил Маттиас.
– Ну хорошо, – ответила Нина, не удержавшись от сарказма. – Рада, что дело уладилось.
Она оглянулась на другую дверь, позвякивая связкой ключей в руке.
– И какой у тебя план? – поинтересовался Перси.
– План? – переспросила Нина.
– Разве ты не говорила, что какого-то охранника отравили? – спросил Перси. – Как ты собираешься обойти остальных, напуганных и рассерженных и ищущих козла отпущения?
– Гм… – замялась Нина.
– Кстати, а куда бежим-то?
Нина почувствовала себя круглой дурой. Мало того, что, заполучив ключи, она начисто забыла о Перси, Маттиасе и Алие, у неё ещё и логику отшибло. Ведь нельзя же просто убежать из тюрьмы, нужно убежать куда-то ещё. Она думала о бабушке и тётушках, но риск был слишком велик. И о школе Харлоу, где все знали, что её арестовали. Никто не осмелится её укрыть. Она с трудом сглотнула.
– А вы не знаете какое-нибудь безопасное место? – тихо спросила она.
И опять трое детей переглянулись, на этот раз Алия посмотрела на Перси, Перси на Маттиаса, а тот на Алию. Всё-таки хорошо, что они сидели большую часть времени в темноте, иначе от этих «гляделок» Нина сошла бы с ума. Впрочем, всё ещё впереди.
– Мы таких укромных мест не знаем, – сказал Маттиас. – По крайней мере теперь.
– Ну, что же, великолепно, – вспылила Нина, прислоняясь к стене. – Еда есть, ключи есть, то есть всё, что нужно для побега… кроме места, куда бежать.
– Да, выжить непросто. Там, на воле, – сообщил Перси, кивая на металлическую дверь, словно весь мир лежал по ту сторону. – Нужна еда, пристанище, тепло, ну не сейчас, не в это время года, а вот зимой…
– И от других людей лучше держаться подальше, – внесла свою лепту Алия.
– Особенно от демографической полиции и тех, кто может ей на тебя донести. – согласился Маттиас.
Нина уже пожалела о своём решении. Меньше всего ей сейчас были нужны проповеди от малышни о том, насколько опасен окружающий мир. Как будто она и сама не знает. Как будто поблизости найдутся безлюдные места.
И тут её осенило. Вдали от людей… Как при просмотре слайдов, в голове возникли одна за другой картинки: деревья, просто деревья, леса, простирающиеся на мили между широкими дворами, ведущими к двум школам без окон. Школам, ученики которых, вероятно, не выходили в лес, после ареста Джейсона и Нины…
– Кажется, я придумала, – медленно проговорила Нина, всё ещё размышляя.
– Там что, много еды? – нетерпеливо спросила Алия.
– Нет, но…
Нина потянула мешочек на талии через материю платья.
Надо же, опять тупит, хотя они вчетвером могли бы поесть украденную еду ещё до того, как доберутся до леса. А в лесу, можно подумать, еда лежит под деревьями, так, что ли? Нина вспомнила новенького мальчика среди друзей Джейсона из школы Хендрикса. Он называл себя Ли Грантом, хотя Джейсон предупреждал не раз, что это имя наверняка фальшивое. Когда Нина впервые познакомилась с Ли, он был в ярости, потому что выращивал сад в лесу, а другие ребята всё потоптали.
Еда росла в садах и огородах. На что уж Нина – городской ребёнок, но и она это знала. И если Ли Грант мог вырастить в лесу сад, то и она сумеет с помощью Перси, Алии и Маттиаса.
– Я знаю одно место… Там можно вырастить еду, – заметила она, потом пояснила.
Она говорила осторожно. Имя Джейсона не упоминалось вообще, а также почему она жила в школе Харлоу и почему ей пришлось уйти.
И снова Перси, Маттиас и Алия переглянулись.
– Выращивать что-то гораздо труднее, чем ты себе представляешь, – заметил Перси.
– Но… – Маттиас оглядел стены тюрьмы… – Там всё-таки лучше, чем здесь.
– Я люблю лес, – тихонько заключила Алия.
На том и порешили. Нина впервые по-настоящему широко им улыбнулась. Она была счастлива, что больше не придётся уворачиваться от детских взглядов, подслушивать их разговоры, беспокоиться, что они догадались о её возможном предательстве. Теперь такая возможность исключена.
Теперь она спасёт их от смерти.
После долгих споров все четверо решили выждать время, прежде чем отпирать двери и бежать из тюрьмы.
– Если кого-то отравили, поднимется такая кутерьма, – заметил Перси. – Подождём подольше, за полночь, пока всё уляжется.
– Ненавистный человек… это следователь, который меня допрашивал, сказал, что до восьми утра сюда никто не придёт и в камеру не посадит. То есть у нас в запасе десять часов. Если за это время нас не хватятся, мы успеем уйти далеко отсюда.
– Час, – сказал Маттиас, как будто решать ему и лишь ему одному. – Подождём часок. За это время охрана успокоится. И… – он взглянул на дверь в камеру. – На случай проверки нам троим пока нужно туда вернуться.
По выражению его лица, а также Алии и Перси, Нина могла
