стеснительной. В первые дни в новой школе она жутко робела, когда кто-то к ней обращался.
– Ты отлично придумала со шляпками, – улыбнулась она Анжелике. – Как тебе пришла в голову эта мысль?
Анжелика сердито сверкнула глазами на Софи:
– Пришла, и всё.
Софи совсем растерялась. Уже понятно, что Анжелика отнюдь не робеет, а по-настоящему злится. И оттого, что она такая крошечная, милая и симпатичная, её злость кажется особенно яростной. Даже Жозефина удивлённо уставилась на сестру.
– Почему ты грубишь Софи? – с возмущением спросила она. – Так нельзя. Софи – моя подруга.
Анжелика дёрнула носом и покраснела ещё сильнее. И Софи вдруг всё поняла. Анжелика ревнует! Софи стала первым человеком, кому волшебные морские свинки открыли свою тайну. Никогда раньше никто из них не дружил с людьми. Анжелика привыкла, что сестра принадлежит только ей, и не хотела делить её с кем-то ещё.
Софи тихонько вздохнула. И что теперь делать? Ей не хотелось расстраивать Анжелику, но она не могла просто уйти, притворившись, что никаких волшебных морских свинок не существует, – здесь, в Париже, Жозефина была её лучшей подругой. Надо что-то придумать, чтобы понравиться Анжелике и подружиться с ней тоже.
Софи смотрела на двух морских свинок и пыталась придумать, что делать. Как убедить Анжелику не ревновать?
Жозефина тоже заметила, что Анжелика расстроена. Она схватила её за лапку, затащила на парапет, где сидела Софи, и закружила в вальсе. Вернее, попыталась закружить, скользя по гладкому камню. Но Анжелика вцепилась коготками в парапет и вырвалась из объятий сестры.
– Прекрати, Жозефина! – пропищала она, сложив лапки на толстеньком белом брюшке. – Что за глупости?! Тебя могут увидеть!
Жозефина на секунду остановилась, посмотрела на лестницу, по которой шли люди, пожала плечами и опять закружилась в танце.
– Никто меня не увидит, – выдохнула она. – Все смотрят на собор. Нас никто и не заметит, не переживай. Когда солнце светит так ярко, мне всегда хочется танцевать! – Она продолжала кружиться и прыгать, её пышная балетная пачка из блестящего розового капрона искрилась на солнце.
– А мне не хочется! – Сердито нахохлившись, Анжелика уселась на краешке парапета. – Во-первых, на солнце жарко. А во‐вторых, я вообще не люблю выходить днём. Днём надо спать!
– Тебе не нравится танцевать? – спросила Софи, чтобы хоть что-то сказать. Ей хотелось поговорить с Анжеликой, хотелось как-то её растормошить, чтобы она перестала злиться. Но белая морская свинка была явно не в настроении общаться.
– Да, не нравится. Не всем девочкам, знаешь ли, нравится танцевать. – Она угрюмо взглянула на Софи. – Тебе, как я понимаю, нравится?
Софи кивнула:
– Да. Я хожу на балет. Правда, у меня пока мало что получается. На прошлом занятии я упала, когда надо было удерживать равновесие, стоя на одной ноге. – Она спрыгнула с парапета, чтобы показать Анжелике это упражнение: стоя на цыпочках, подняла одну ногу и вытянула её в сторону.
Анжелика сморщила нос, словно хотела засмеяться, но не могла выйти из образа. Софи ей улыбнулась:
– Получилось смешно. То есть сначала мне было обидно, что я такая неловкая, а потом стало смешно.
Жозефина по-прежнему танцевала, кружась на месте и протягивая лапки к солнцу.
– Она прекрасно танцует. – Анжелика с завистью наблюдала за сестрой. – Я тоже иногда падаю. Когда задумаюсь о чём-то важном и не смотрю под ноги. Как у неё получается так быстро кружиться? Неужели голова не кружится?
– Может, и кружится, просто ей это совсем не мешает, – предположила Софи, глядя на Жозефину, которая кружилась так быстро, что её рыжие и белые пятна сливались в крошечный вихрь бледно-персикового цвета с яркой розовой полосой посередине.
– И всё-таки это неблагоразумно, – строго проговорила Анжелика, и Софи улыбнулась, подумав о том, какой счастливой выглядит сейчас Жозефина.
– Чему ты улыбаешься? – снова насупилась Анжелика. – Нечему тут улыбаться. Не обязательно, чтобы все поголовно умели танцевать! Зато я умею много чего другого.
– Конечно, умеешь. Я знаю! – горячо поддержала её Софи.
– Слишком много ты знаешь, – фыркнула Анжелика. – Жозефина не должна была раскрывать тебе наш секрет. Она вообще не должна была к тебе подходить. Она поступила очень непредусмотрительно. Я всем так и сказала.
«Кто бы сомневался», – подумала Софи, тихонько вздохнув.
Жозефина уже перестала танцевать и подошла к ним, пошатываясь и хихикая:
– Ой, Софи, Анжелика, у меня кружится голова! Держите меня!
Софи засмеялась и подставила Жозефине сложенные чашечкой ладони, чтобы та плюхнулась в них как в кресло.
– Вот ты с ней дружишь, с этой девчонкой, – и очень зря, – внезапно проговорила Анжелика. – Ты бы не стала садиться ей на руки, если бы слышала, что она о тебе говорила.
– Что? – растерялась Софи.
– Она говорила такие ужасные вещи! – воскликнула Анжелика, сердито зыркнув на Софи. – Она сказала, что ты ужасно танцуешь. Что ты слишком толстая для танцев. И ещё она сказала, что твоя розовая балетная пачка совсем не идёт к рыжей шёрстке. Она сказала, что рыжим нельзя носить розовое.
– Я этого не говорила!
Софи потрясённо уставилась на Анжелику. Зачем она врёт?! Разве так можно?! Но Жозефина, конечно же, ей не поверит. Наверняка не поверит!
Однако крошечная рыже-белая морская свинка смотрела на Софи с ужасом и обидой.
Она потрогала свою балетную пачку, приподняла за подол, внимательно её осмотрела и снова подняла взгляд на Софи.
– Жозефина, я этого не говорила! – Софи покачала головой и повернулась к Анжелике. – Скажи ей. Скажи ей, что это неправда.
Анжелика ухмыльнулась и внезапно стала очень похожа на одну вредную девчонку, которая до недавнего времени обижала Софи в школе. Так похожа, что Софи ахнула от изумления.
– Мне очень грустно, Софи, – тихо проговорила Жозефина. Она как будто сделалась ещё меньше – сдулась словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Пока Софи думала, что сказать, Жозефина отвернулась и уныло побрела к дверце в норку, на ходу стаскивая с себя балетную пачку. Она волочила её по земле, держа одной лапкой и даже не замечая, что блестящие розовые воланы собирают пыль.
– Жозефина, нет! Пожалуйста, не уходи!
Софи бросилась следом за ней, чтобы подхватить её на руки, и обнять крепко-крепко, и заставить поверить, что она ничего такого не говорила, что она никогда не сказала бы о ней ничего плохого. Но Жозефина уже скрылась в норке и захлопнула крошечную
