даже не за что ухватиться: у парапета не было ни единого деревца – только зелёный газон и редкие кустики, подстриженные в виде конусов и похожие на перевёрнутые рожки для мороженого.
Где-то на середине подъёма Дэнни заметил на склоне холма Бенджамина, своего одноклассника, и сразу же потерял интерес к гонке. Он спрыгнул с парапета и, забыв о Софи, помчался к приятелю. Девочка сердито уставилась ему вслед. Он просто взял и убежал – и это после того, как Софи всё-таки набралась смелости и забралась на парапет! Разве так можно?! Скрестив руки на груди, она возмущённо топнула ногой. Старшие братья – это кошмар!
Наблюдая, как Дэнни и Бенджамин носятся друг за другом по зелёной траве, она уныло вздохнула. Нет, так нечестно: Дэнни уже успел завести друзей в новой школе, а она ещё нет. Впрочем, ей и самой не хотелось дружить ни с кем из её класса. Хотя Софи знала французский с самого раннего детства – сколько она себя помнит, мама всегда и с ней, и с Дэнни разговаривала по-французски, – у неё всё равно было чувство, что она делает что-то не так. Учителя говорили, что она отлично справляется, но каждый раз, когда она открывала рот, девочки в классе тихонько хихикали. А потом уходили и не обращали на неё внимания. Софи уже начала опасаться, что, если так пойдёт дальше, она и вовсе разучится говорить.
Дома всё было иначе. Мама сказала, что Софи может общаться с лондонскими подружками по электронной почте, и Софи, конечно же, с ними общалась, но письма – это совсем не то. Тем более что в письмах Зары и Элизабет было столько весёлых рассказов, что Софи не покидало гнетущее ощущение – всё самое интересное происходит без неё.
Из всех девочек в новом классе с Софи разговаривали только Хлоя и Адриана, да и то лишь потому, что учительница попросила их уделить внимание новенькой девочке. В первый же день Софи решила, что без такой заботы лучше обойтись. Хлоя не делала ничего – только морщила нос и хихикала, что было скучно, но терпимо, а вот Адриана… Софи ещё никогда не встречала такой противной девчонки. У неё был тихий сладкий голосок, и поэтому всё, что она говорила, поначалу казалось вполне приятным. И только потом до Софи доходило, что ей сказали какую-то гадость.
– И зачем вы сюда переехали? – вроде бы вежливо спрашивала Адриана, но при этом смотрела на Софи как на какую-то мокрицу.
– Ты неплохо говоришь по-французски. В смысле для англичанки…
– Это, наверное, английская юбка. Она… интересненькая.
Софи невольно поёжилась, хотя на улице было тепло. Даже жарко для сентября. Но при одном только воспоминании о приторно-сладеньком голоске Адрианы у неё возникло явственное ощущение, будто по спине стекают струйки ледяной воды.
Софи снова вздохнула, наблюдая, как Дэнни и Бенджамин мчатся наперегонки вниз по крутому зелёному склону.
А потом она упала.
Она и сама не поняла, как это случилось. Она стояла на месте, никуда не бежала. Но ноги вдруг заскользили по гладкому камню, Софи испуганно взмахнула руками, почувствовала глухой удар – и вот она уже лежит на траве, растянувшись на животе рядом с одним из этих странных кустов в виде конусов.
Софи лежала, кусая губы и стараясь не разреветься. Ей хотелось, чтобы Дэнни пришёл и помог ей подняться – и в то же время чтобы брат не узнал, как глупо она грохнулась с парапета.
– У тебя всё в порядке?
Нет, это не Дэнни. Он бы обратился к ней по-английски, а не по-французски. И к тому же голос был совсем не похож на голос Дэнни. Софи очень надеялась, что это не та строгая старушка с зонтиком-попугаем – та наверняка сказала бы, что Софи сама виновата, и отвела бы её к маме, папе и тёте Лу, где ей снова придётся позировать для фотографий, умирая от скуки.
Нет, наверное, даже у самых строгих старушек не бывает таких писклявых и тоненьких голосов…
Софи чуть повернула голову – и сама чуть не пискнула от изумления.
Прямо перед ней сидел какой-то крошечный пушистый зверёк, рыже-белый, с маленькими аккуратными ушками и блестящими глазками-бусинками, тревожно глядящими на неё.
– Ты не ушиблась? – пропищал всё тот же тоненький голосок, и на этот раз уже не было никаких сомнений: к ней обращался именно этот пушистый зверёк.
– Нет-нет, спасибо за беспокойство, – прошептала Софи, пытаясь сесть.
– Ну, хорошо, – серьёзно кивнула морская свинка. Да, теперь Софи разглядела, что это морская свинка. – А головой ты не ударилась?
– Кажется, нет, – пробормотала Софи, легонько тряхнув головой. Хотя, может быть, и ударилась. Да, конечно, ударилась, причём очень сильно, раз ей мерещится говорящая морская свинка.
– Ты мне мерещишься? – спросила она.
– Вот ещё глупости! – возмутилась морская свинка, и её тоненький голосок сделался ещё писклявее, хотя, казалось, писклявее уже некуда. – С чего ты так решила? – сердито спросила она.
– Ну… Ты говоришь человеческим голосом. И у тебя… у тебя розовая балетная пачка.
Морская свинка с гордостью оглядела свой необычный наряд. Теперь, когда Софи заметила юбку, она решила, что этот зверёк – точно девочка, а не мальчик. Расправив балетную пачку короткими лапками с крошечными розовыми пальчиками, свинка крутанулась на месте и уставилась на свой пухлый животик, явно очень довольная собой.
– Да нашла вчера в сквере. Тебе нравится? По-моему, мне идёт. Ты, наверное, никогда не видела, чтобы морские свинки ходили в пачках. Неудивительно, что тебе удивительно.
– На самом деле, не так уж и удивительно, – пожала плечами Софи. – У меня есть подруга… Элизабет… Она постоянно пытается нарядить своего хомячка в кукольную одежду. Правда, он не даётся и всё время кусается. Но меня удивило, что ты говоришь человеческим голосом.
– Ой… – Морская свинка вдруг не на шутку встревожилась, её маленькие круглые ушки беспокойно задёргались. – Мне, наверное, нельзя с тобой разговаривать. Никто не знает, что мы здесь живём. Это большой-пребольшой секрет. Но ты лежала и не шевелилась, и я испугалась, что ты ушиблась. Я уверена, что они поймут. – Она нервно разгладила балетную пачку и огляделась по сторонам.
– Я никому не скажу, честное слово, – быстро проговорила Софи. – Мне очень приятно, что ты обо мне беспокоишься. – Она на секунду умолкла и задумчиво нахмурилась. – Но если ты говоришь, что это
