Могила Рона - Остин Бейли

– Да, – мрачно ответил Дрейк. – Он был уничтожен во время падения астероидов сотни лет назад.

– Ты шутишь.

– Нет. Стёрт с лица планеты. Я имею в виду планету Сайко. Там не осталось даже ложки.

– Ух ты… То есть я только что путешествовал в прошлое?

Дрейк кивнул.

– Определённо. Сколько ты там пробыл?

– По меньшей мере десять минут.

– Поразительно! – Дрейк закрыл глаза и начал потирать виски пальцами обеих рук. – Полный разрыв, как предполагал Балфеас в «Непрерывности времени». И ты всё равно вернулся… Как это возможно?

– Говори, пожалуйста, по-английски, Дрейк, – попросил я.

– Что? Ах да! У нас не прошло ни одной минуты. Я даже не знал, что тебя не было.

– Не понимаю.

– Я тоже, – медленно сказал Дрейк. – Теория состоит в том, что ты жил во времени, которое произошло в нашем прошлом, поэтому для тебя время совершенно остановилось. Но этого не могло быть, поскольку как только ты оказался в моём прошлом, моё настоящее стало твоим будущим.

– Что?

Дрейк раздражённо потёр голову.

– Просто поверь мне. Ты мог бы опять повернуть эту кнопку, провести в Таринее сто лет, а потом вернуться и узнать, что здесь не прошло ни минуты. Только вот на самом деле ты не мог вернуться, но тем не менее вернулся…

Я сунул руку в карман плаща и поёжился.

– Чёрт! – сказал я. – Ты меня расколол, Дрейк. На самом деле я провёл там пятьдесят лет и узнал такое, что тебе и не снилось. – Я одарил его мудрой улыбкой, и он побледнел.

– Ты не… – начал Дрейк.

– Нет.

– Ай! Не делай так больше! Но мы могли бы повторить это, Саймон. Мы могли бы отправиться туда прямо сейчас! Ты мог бы заниматься своими делами, учиться драться, использовать свою силу и готовиться к завтрашнему бою с тенью. А я бы встретился с самыми известными мыслителями в истории! Подумай, сколько книг я мог бы написать… мы могли бы пробыть там столько, сколько захотим… если, конечно, нас не убили бы астероиды.

– М-м-м… – протянул я. Это была безумно привлекательная идея, но что-то тут было не так. – Не знаю, Дрейк. Мне это кажется довольно странным. Думаю, нам надо закончить нашу миссию.

Дрейк с удручённым видом уселся на кровати.

– Ладно. Но обещай мне, что подумаешь об этом.

– Подумаю. – Я улыбнулся. – Угадай, что сейчас произойдёт.

– Что?

– Я испробую новую кнопку.

– Боже! Ты шутишь?

– Нет, не шучу. Я даже не устал. – Я повернул новую кнопку Е3, и…

Исловно из ниоткуда, появилась новая глава.

– Ой! – простонал Дрейк, обхватив голову руками. – Что случилось?

У меня тоже раскалывалась голова. На секунду мне показалось, будто мой мозг опустили в лёд. Потом что-то ударило меня: что-то большое, ужасное, невидимое и таинственное. Как гигантское эхо через время или… очень громкий и мощный утиный пук, сбивающий с ног [130].

– Ты это почувствовал? – спросил я. Это был глупый вопрос. Дрейк упал с кровати и теперь лежал на полу, держась за голову.

– Что это было? – спросил он. – Что произошло?

– Не уверен. Попробую ещё раз.

– Нет, подожди…

Когда я наконец пришёл в себя, Дрейк жевал мою ногу. Мне пришлось ударить его по носу, чтобы он меня отпустил, а потом отвесить ему несколько оплеух, чтобы он прекратил лаять [131].

– Эй! – сказал я, когда он наконец очнулся. – Похоже этой кнопке не нужно перезагружаться в полночь. Круто, правда?

– Уф! – простонал Дрейк, хватаясь за голову. – Пожалуйста, больше этого не делай.

Сравнив наши истории, я пришёл к выводу, что странные последствия Е3 во второй раз оказались сильнее. Мы оба испытали такую же сильную боль и почувствовали тот же сильный удар, как будто нас ущипнула сама ткань реальности. А потом мы оказались в состоянии изменённого сознания. Я секунды на три лишился чувств. А Дрейк испытал яркую галлюцинацию, во время которой он ощущал себя собакой, а я был говяжьим бифштексом, политым (только вдумайтесь!) шоколадным сиропом и посыпанным цыганскими вонпонгами [132].

Теперь, когда я пишу эту книгу, мне уже ясно, что кнопка Е3 создавала внезапные разрывы в главах моей будущей автобиографии. Странно. Но тогда я думал лишь о том, что воздействие кнопки усиливалось с каждым последующим разом. Прав ли я? Что произойдёт, если я снова её поверну? Станет ли мне ещё хуже? Конечно, был только один способ это выяснить…

Дрейк знал, о чём я думаю.

– Погоди, Саймон. Проклятье!

Аздарк, король всех пингвинов, правил своим королевством железным крылом. Он и прежде уже сталкивался с врагами, и ему ещё придётся сделать это в будущем, но сегодня ему предстояла битва с самым сильным врагом: Ломтиком, правителем демонической пиццы.

Ломтик был королём всех ломтей, царём всех пицц. Его пепперони была острее хот-догов в аду. Его корочка была мягче шерсти пуделя, а сыр – более сырным, чем самая сырная лапша.

– Иди сюда, Ломтик, – насмешливо произнёс Аздарк. – Я ел пиццу ещё до твоего рождения. Я утоплю тебя в твоём собственном соусе.

Ломтик и Аздарк стояли на вершине холма, окружённые со всех сторон толпой пингвинов и одним верблюдом, и ждали, когда решится их судьба.

Ломтик почувствовал, как поднимаются его дрожжи, и выпятил грудь, стараясь казаться как можно больше.

– Спасибо, что принарядился, Аздарк, но этот смокинг тебя не спасёт.

– Я скормлю тебе твоих собственных анчоусов [133], – прошептал Аздарк.

Напряжение было слишком сильным, и верблюд не выдержал и умер [134].

ХЛОП!

Мы с Дрейком, шатаясь, отошли друг от друга. У нас обоих на щеках пульсировали розовые отпечатки ладоней Тессы.

– ЧТО ВО ИМЯ ЛЕВОЙ ДЫРКИ В НОСУ РЕЛЛИКА ВЫ ДЕЛАЕТЕ? – завопила она [135]. – Вы совсем спятили? Саймон, почему ты