подъехала к автобусной остановке с квинтескопом в корзине велосипеда, Ширин тоже как раз приближалась, а Хьюго уже их ждал. В обтянутых перчатками руках он держал ветряную воронку, которую разобрал для пущего удобства.
– Выглядишь ты все еще не очень, – нахмурившись, сказала Ширин, наблюдая за тем, как Альма слезает с велика. – В тот день ты словно светилась изнутри. У тебя все хорошо?
Альма оглядела себя. Она отчасти ожидала увидеть мерцающий, наполовину потухший огонек где-то в районе желудка. Разумеется, ничего, кроме куртки, там не было.
– Я в порядке, – ответила она. – Правда.
– Так я тебе и поверила, – сказала Ширин, бросив на нее еще один острый, испытующий взгляд. – Знаешь что? Я все еще переживаю. Скажи нам правду. Что с тобой происходит?
Альма открыла было рот, но из него не вылетело ни звука.
А после ей даже не пришлось ничего говорить, потому что с конца улицы раздался скрипящий, стонущий, грохочущий звук. Как будто что-то осыпалось с железной крыши или кто-то включил блендер. Как будто это был…
Автобус. С конца улицы приближался их автобус.
Обычно городские автобусы Фор-Пойнтса выглядели так: белые, с четырьмя поперечными полосами сбоку – красного, синего, зеленого и желтого цвета. Фор-Пойнтс – небольшой городок, поэтому и автобусов было немного, но все они оставались в относительно неплохом состоянии.
Этот же транспорт… Что ж, нельзя было сказать, что его вообще поддерживают в надлежащем состоянии.
Для начала, он не был белым. И по его виду, и по звукам, которые он издавал, становилось понятно, что ему пора на свалку. Казалось, что автобус только что оттуда вывезли. Это была смесь криво слепленных разномастных кусков металла: ржаво-красная крыша, тускло-серебристый кузов, оконные рамы из почерневшей латуни и дверь, блестевшая позолотой из-под толстенного слоя пыли.
Водитель, который наклонился к ним, после того как дверь, скрипнув, с трудом открылась, был таким же странным, как и сам автобус.
Это была женщина с серебристыми волосами, которые она неприлично высоко уложила. Даже в тусклом свете было видно, что на ее лице толстенный слой макияжа. Она носила неоново-голубой комбинезон в пятнах и заплатках, огромные темные очки и латунный бейдж, где было написано «Цельси».
– Вас только трое? – воскликнула водитель. – А где же еще один?
Альма тайком глянула на Хьюго и Ширин и увидела, что они в таком же шоке, как и она сама.
– Больше никого нет, – осторожно проговорила Ширин. – Здесь только мы.
– Хорошо, хорошо, душечки мои! – ответила Цельси. – В таком случае куда вы направляетесь?
Альма, Хьюго и Ширин еще раз обменялись взглядами.
– Нам нужна остановка у подножия горы, – медленно и четко сказал Хьюго. – Ваш автобус движется по этому маршруту, верно?
– Конечно-конечно, это мой маршрут, дорогуша, – водитель автобуса издала смешок. – Но что там делать так поздно, а? Смотреть особо не на что.
– Мы наблюдаем за звездами, – сказала Ширин, указывая на квинтескоп.
– И ходим в астрономический кружок, – добавила Альма.
– А что это у вас там, дорогуши? – спросила Цельси, указывая на шест, который Хьюго перекинул через плечо, и на воронку в другой его руке.
– Это ветроуказатель [7], – ответил Хьюго. Альме и Ширин он уже рассказывал об этой конструкции из тканевой трубки на шесте, используемой для определения скорости и направления ветра. – Мы также метеорологи-любители.
– А, ясно! Ясно! – водитель снова засмеялась, на этот раз довольно, и закивала. Сделала она это с таким рвением, что волосы сползли набок: гигантское серебристое гнездо теперь болталось где-то над ухом.
– О звезды! – хрипло проговорила она, лихорадочно пытаясь поправить прическу. – Я сегодня в полном беспорядке! Но не будем терять времени! Забирайтесь на борт, душечки. Забирайтесь на борт!
Никто не двинулся с места.
– Это… это автобус из Фор-Пойнтса, да? – спросила Альма. – То есть… вы работаете на городское управление?
– Я вожу автобус, – ответила водитель, снова кивая, но в этот раз уже осторожнее. – И езжу в сторону гор.
Это было не совсем то, о чем спрашивала Альма, но Цельси больше ничего не сказала – просто уставилась на них в ожидании. Даже сквозь очки ее глаза, спрятанные под длинными черными ресницами и неоново-зелеными тенями, словно лучились пронизывающим светом.
Альма ждала, что Ширин, как искательница приключений, возьмет все на себя, но Ширин болталась сзади, как будто сомневаясь, стоит ли садиться в автобус. Вперед же выступил Хьюго.
– Гипотезы сами себя не проверят, – сказал он. – Вперед, к Пику Второго Угла.
И первым вошел в автобус.
Автобус с грохотом и скрипом покатился по безлюдным улицам. Как только они выехали из района Второго Угла, уличные фонари исчезли, а внутри автобуса ламп не было. Лишь полумесяц и звезды, мелькавшие в окнах, освещали их путь.
Альма заняла место позади водителя, положив квинтескоп рядом. Ширин села напротив, а Хьюго – сзади, положив шест от ветряного раструба поперек прохода. Все казались напряженными и взволнованными.
Альма установила квинтескоп и всматривалась через него во тьму за окном. Вот бы у нее получилось увидеть Старлинг или хотя бы ее свет где-нибудь вдали. Может, хоть это заглушило бы мысли, которые снова стали появляться после того, как она в последний раз сильно испугалась. Возможно, Альме опять удалось бы почувствовать свою связь со Старлинг и она перестала бы ощущать себя полной неудачницей.
Так и не достигнув успеха, через несколько минут Альма вздохнула и положила квинтескоп на колени. Затем она заметила, что Цельси смотрит на нее в зеркало заднего вида.
– Разве это не чудесно! – произнесла водитель. – Думаешь, вы найдете то, что ищете, наверху, на горе, душечка?
Альма встретилась с пронизывающим взглядом в зеркале, а затем снова уставилась на медный футляр квинтескопа.
– Возможно, – ответила она. – Не знаю. Я надеюсь на это, но не могу сказать наверняка.
– Ничего нельзя сказать наверняка, не так ли? – воскликнула Цельси, резко выворачивая руль. – Но единственно верный способ найти то, что ищешь, – это не прекращать поиски, ведь так, моя дорогая?
Водитель отвлеклась от дороги, чтобы подмигнуть Альме, – и в этот момент с этого самого глаза отвалились ресницы.
Девочка уставилась на нее.
– О звезды! – захихикала Цельси. – Разваливаюсь я. Продолжай искать, дорогуша. Не давай старушке Цельси отвлекать себя.
Альма замешкалась, а затем снова взяла в руки квинтескоп. Она наблюдала за тем, как местность за окном становится все более и более скалистой. Автобус поднимался выше и выше, а водитель напевала какую-то мелодию без слов, как вдруг…
– Приехали, дорогуши! – воскликнула Цельси, когда дверь автобуса со скрипом распахнулась. –
