сон, – повторяла она, расчесывая волосы.
– Это был сон, – заключила Альма, спускаясь с лестницы.
Но несмотря на это, она, не удержавшись, проверила деревья позади дома. Ну, по крайней мере, попыталась. Альма не успела уйти далеко, прежде чем папа окликнул ее, увидев через заднюю дверь.
– Альма, ты там? – он стоял на ступеньках, прикрыв рукой глаза от лучей утреннего солнца. – Мы уже должны выдвигаться!
Альма нехотя отвернулась от залитых солнцем деревьев и густых кустарников. Ее отец ненавидел опаздывать.
В доме в этот момент мама наливала кофе себе и отцу.
– Альма-Лама! Сегодня важный день, – произнесла она, улыбаясь широкой воодушевляющей улыбкой. – Кружок астрологии!
– Астрономии, – поправила Альма, занимая свое место за столом.
– Ох, я все время торможу в этом вопросе, да?! – усмехнулась мама.
Альма попыталась улыбнуться в ответ, но ей помешала это сделать неожиданная мысль. Вчера ее захлестывали эмоции. Благодаря флаеру, квинтескопу и тому, как Лавочник назвал ее Альмой Растущего Света, она почувствовала себя храбрее, больше, ярче.
Сегодня же был день собрания, и она видела сон о падающей Старлинг, которую должна была спасти. И Альма боялась. Теперь она жалела, что рассказала родителям правду. Лучше было бы вообще ничего им не говорить.
– Съешь что-нибудь, – сказал папа, пододвигая к ней тарелку с тостом. – Помнишь, что говорил доктор о регулярном приеме пищи? Сегодня тебе просто необходима энергия. Для тебя это очень большой и важный шаг в правильном направлении.
– Это так, – согласилась мама. – Мы очень гордимся тобой.
Папа кивнул. Дважды.
– О, хорошо, – сказала Альма. – Спасибо. Спасибо вам.
Родители продолжали смотреть на нее, и она съела кусо– чек тоста.
Разумеется, теперь ей придется пойти на собрание.
– Надеюсь, гроза тебя не разбудила, – сказал папа. – Сон тоже очень важен.
– Я слышала только один удар грома, – заметила мама, – но такой громкий, что даже проснулась! – она улыбнулась и отхлебнула кофе.
– Похоже, начались мартовские грозы, – произнес папа и тоже отхлебнул кофе.
Альма слушала их, зажав тост в руке. Она не дыша ждала, что родители добавят что-то еще, но они молчали. Мама и папа видели вспышку и слышали звук удара, но они думали, что это были гром и молния.
– Я все слышала, – почти прошептала Альма, – но мне показалось, что это произошло во сне.
И она откусила тост.
Квинтескоп не влез в шкафчик Альмы, так что ей пришлось носить его с собой весь день.
Каждый раз, когда она на него смотрела, ее желудок превращался в спутанный, узловатый клубок, горло будто сдавливали невидимые руки, а разум начинал лихорадочно перелистывать последнюю книгу со страшилками.
Альма была уверена, что станет посмешищем в кружке. Она ничего не знает об астрономии – просто любит смотреть на звезды. У нее с трудом получилось собрать квинтескоп. То, чего она боялась больше всего, случится у всех на глазах. Над ней будут смеяться.
Как будто этого было мало, ее грызла мысль о Старлинг, которая вчера свалилась с неба и совершила аварийную посадку позади ее дома.
– Это был сон, – пробормотала она, – всего лишь сон.
К концу дня Альма с завязанным узлом желудком, сдавленным горлом и роем мыслей в голове окончательно расклеилась. Она подумала, что лучше ей просто пойти домой.
Но Альма отказалась от этой мысли.
У нее были флаер и квинтескоп. А внутри нее – пусть совсем слабый – все же горел огонек, благодаря которому она была собой.
Альма поняла, что все же пойдет в астрономический кружок.
Когда закончился последний урок, она, вместо того чтобы сразу же убежать из школы, встала возле двери в кабинет истории. Альма постояла там, наблюдая, как коридоры все наполняются, наполняются и наполняются толпами учеников, а затем пустеют.
Потом она взяла в руки квинтескоп.
– Элементы и квинтэссенция, – сказала она себе, идя по пустому коридору в сторону лаборатории.
Это была большая светлая комната с блестящими металлическими поверхностями, стеклянными трубками, спрятанными за стеклянными дверьми, и аккуратными стопками белых фартуков и защитных очков. Миссис Бриса преподавала здесь естественные науки, поэтому Альма прекрасно знала, где находится это помещение.
Дойдя до лаборатории, она заглянула в открытую дверь.
На высоких стульях сидели мальчик с копной кудрявых черных волос, полностью одетый в серое, и девочка с двумя длинными косами и в платье с бабочками. На столе перед ними лежал открытый новехонький черный футляр для телескопа, в котором находилась блестящая белая оптическая труба. Она была современной и в отличном состоянии.
Мальчик пялился на свои колени и говорил громким монотонным голосом. Девочка одной рукой крутила косу, а другой барабанила по столу, ритмично согласовывая оба движения: круть-стук, круть-стук, круть-стук.
Альма стояла и смотрела. «Они выглядят вполне дружелюбными. Они выглядят нормальными, – подумала она, – бояться нечего».
Но ноги отказывались сдвинуться с места.
«Ты уже пришла, – говорила она себе, – можно сесть возле двери и уйти при первой необходимости. А сейчас пора войти внутрь».
Но ноги все еще отказывались сдвинуться с места.
– Элементы и квинтэссенция, – тихо сказала себе Альма.
Но ее услышали.
Члены астрономического кружка повернулись и уставились на нее.
Первым ее побуждением было бежать.
Она бы так и сделала, если бы мальчик не закрыл книгу, которая, как теперь заметила Альма, лежала у него на коленях, и не произнес:
– Приветствую. Я Хьюго. Входи, новенькая.
Хьюго носил серую рубашку, серые брюки со стрелками и самые странные очки, которые Альма когда-либо видела. Оправа была выполнена из блестящего серебра, а вместо двух линз имелась одна длинная, и она закрывала оба глаза как щиток. В них, по мнению Альмы, он походил на робота. Да и говорил так же. Она задумалась, не специально ли Хьюго так делает.
Впрочем, кем бы он ни был, теперь, когда с ней заговорили, Альма поняла, что уже не сможет уйти. Она сделала глубо– кий вдох.
– Привет… э-э… Хьюго, – сказала она. – Я здесь, чтобы… в смысле это… это же кружок?
Хьюго закачал головой, потряхивая тонкими растрепанными кудрями при каждом движении, но девочка вскочила со стула и закричала:
– Да! Да!
Впрочем, ничего больше сделать она не успела.
Ее стопа застряла в перекладине стула, и девочка полетела носом вперед, размахивая руками, словно ветряная мельница, так быстро, что движения стали смазанными. Альма предупреждающе закричала, когда стул упал, ударяясь о пол, но девочка удержалась на месте. Она крутанулась вправо, затем влево. Платье с бабочками развернулось веером вокруг нее, и Альме показалось, что их крылья затрепетали, когда девочка, пошатываясь, пересекла комнату и
