государственного переворота, и Николай II это хорошо понял. Долгое время бытовали различные версии этого убийства. По одной из них, Распутин был убит монархистами, так как якобы компрометировал царскую династию, по другой — он был убит из-за того, что сильно влиял на Царя и мог убедить его заключить сепаратный мир с Германией. Следует признать, что ни одна из этих версий не имеет под собой никаких оснований. Доподлинно установлено, что все рассказы о «похождениях» Распутина относятся, говоря сегодняшним языком, к черному пиару. Этот пиар вокруг имени Распутина создавался исключительно для того, чтобы скомпрометировать Царскую Семью
{55}. К таким же легендам следует отнести и якобы безграничное влияние Распутина на Николая II. Беспристрастное исследование этого вопроса убедительно доказывает — Распутин не имел никакого влияния на политические решения Императора. Но Распутин обладал даром молитвы, которая всегда приносила облегчение неизлечимо больному Наследнику Престола Алексею Николаевичу. Каждый раз Распутин облегчал у ребенка приступы гемофилии. В 1912 году, когда Цесаревич фактически умирал, врачи заявили, что они не могут вылечить Наследника. В это время Императрице пришла телеграмма от Распутина, в которой он успокаивал Царскую Чету и уверял, что ребенок не умрет. И действительно, на следующее утро Наследнику стало легче. Эту способность Распутина к исцелению признавали даже его враги. Поэтому убийство Распутина было призвано устранить от смертельно больного Наследника единственного человека, который мог его излечивать от тяжелых приступов. Причины, по которым это устранение Распутина было необходимо организаторам заговора, мы рассмотрим чуть ниже. Здесь же отметим, что в убийстве Распутина была замешана английская разведка. Организатор этого убийства был не князь Феликс Юсупов, а офицер Скотленд-Ярда Освальд Райнер
{56}. В декабре 1916 года Райнер находился в Петербурге и состоял в близкой дружбе с князем Феликсом Юсуповым, в роскошном дворце которого и был убит Распутин. По мнению ряда исследователей, именно Райнер выстрелил Распутину в голову и убил его
{57}.
Любопытно, что организаторы убийства Распутина были хорошо осведомлены и о предстоящем свержении Царя. Г. Е. Боткин приводит разговор своего отца, лейб-медика Е. С. Боткина, с офицером Генштаба капитаном Сухотиным, родным братом поручика С. М. Сухотина, одного из убийц Распутина: «Сухотин, указывая пальцем на портрет Императора, стоявшего на бюро моего отца, сказал: «Что я хочу знать, так это о том, о чем думает этот человек! Это он ответственен за все, что происходит! Что касается меня, то я успокоюсь только тогда, когда увижу Царя, ведомого народом, чтобы казнить на торговой площади!» «Вы считаете, что революция возможна?» — спросил я его. Сухотин зловеще ухмыльнулся: «Вы хотите, чтобы я занялся предсказаниями?» — спросил он. Я сказал, что — да. «Ну, хорошо. Революция произойдет в феврале 1917 года», — ответил он» {58}.
Тот же Глеб Боткин вспоминал, что после убийства Распутина Государыня говорила его отцу, лейб-медику Е. С. Боткину: «Я совершенно одна. Его Величество на фронте, а здесь у меня нет никого, кому я могла бы доверять. Что самое ужасное в этом деле, это то, что после убийства нашего Друга, которое я получила от полиции, выяснилось, что это только начало. После него они планируют убить Анну Вырубову и меня. Я не могу утешаться. Дмитрий, которого я любила как своего сына, покушается на мою жизнь. И Юсупов, несмотря на то, что получил столько добра от Императора! Это — ужасно!» {59}.
Весьма интересно, что в тот же день 17 декабря 1916 года на имя Царя из Самары поступило анонимное письмо, текст которого говорит сам за себя: «Его Императорскому Величеству Государю Императору Николаю Второму в г. Могилеве — в Ставке — очень нужное, передать скорее. Самодержцу, кровопийце, царю хулигану, извергу народному, царишке Николаю II. Мерзавец ты, Николушка, паршивый царишка. Знай, хулиган царишка Николушка, что гибель будет тебе, кровопийце, виновнику всемирного пожара — войны, губителя народов, смерть и уничтожение твоему семейству. Твое государство будет разрушено, покорено, уничтожено, а ты сам со своим иродовым семейством будете растерзаны, уничтожены твоим же страждущим народом. Смерть и гибель тебе, царишка Николай Второй» {60}.
Хотя письмо было анонимным, но его содержание, дышащее сатанинской злобой и в деталях предрекающее будущее Екатеринбургское злодеяние, без труда указывает нам на подлинных авторов этого письма.
В тот день, когда тело Распутина доставали из Невы, царский поезд остановился на перроне Императорского железнодорожного павильона в Царском Селе. Здесь, в Царском Селе, Государь собирался остаться надолго, вплоть до весеннего наступления на фронте, и всю свою деятельность сосредоточил на организации подавления заговора. Император удалил из правительства целый ряд министров, которые были связаны с думской оппозицией. «Государь взял на Себя руководство общим положением, — пишет С. С. Ольденбург, — Прежде всего необходимо было составить правительство из людей, которым Государь считал возможным лично доверять. Опасность была реальной. Убийство Распутина показало, что от мятежных толков начинают переходить к действиям. Оценка людей поневоле становилась иной. Люди энергичные и талантливые могли оказаться не на месте, могли принести вред, если бы они оказались ненадежными» {61}.
В правительство пришли люди правого толка и, как полагал Государь, ему лично преданные: председатель Совета министров князь Н. Д. Голицын, министр юстиции Н. А. Добровицкий, военный министр генерал М. А. Беляев, народного просвещения сенатор Н. К. Кульчицкий, внутренних дел А. Д. Протопопов и другие.
Особенно сложным представлялся для Николая II роспуск Государственной Думы. Царь понимал, что любые репрессивные превентивные действия по отношению к Думе, без коренных изменений на фронте, вызовут такую волну негодования, что могут привести к серьезным потрясениям, которые недопустимы во время тяжелой войны. Роспуск Думы мог привести к недовольству и протестам со стороны демократических союзников России по Антанте, к бойкоту царского решения со стороны промышленных кругов, чьи представители входили в различные думские комитеты, а это уже могло больно ударить по обороноспособности России. Перед Николаем II вставала дилемма: либо поставить на первое место укрепление власти путем резких и раздражающих действий и тем самым мешать войне с внешним врагом, либо, несмотря ни на что, стремиться в первую очередь к победе над внешним врагом, как бы не обращая внимания на врагов из Думы.
Тем не менее Император твердо шел к роспуску Государственной Думы и полному отстранению думской оппозиции от власти. Николай II берет под полный контроль Государственный совет, во главе которого становится верный Царю человек И. Г. Щегловитов. «Может сложиться впечатление, — пишет А. Д. Степанов, — что попытки предотвратить революции были запоздалыми. Однако если попытаться представить себе ту ситуацию изнутри, то можно смело утверждать, что Государь начал действовать своевременно, план Его действий весьма удачно вписывался в предполагаемый ход развития
