событиях. Спустя много лет он вновь почувствует необходимость описать свои сны, состояние души, внутренние видения и их понимание через тексты, записанные в «Черных тетрадях» (названных так из-за темно-коричневого переплета). Юнг, обладающий также особенным даром к рисованию и живописи, учившийся этому во время жизни в Париже, любил делать эскизы своего воображения. Свою первую мандалу он нарисовал 16 января 1916 года, примерно в то же время, как написал «Семь проповедей мертвым», и создал множество других в период с июня по сентябрь 1917-го, руководя при этом британским центром интернированных в Шато д’Э в рамках своих военных обязательств (Швейцария не была вовлечена в жестокую войну, раздирающую Европу на части, но все же требовала определенной военной службы от мужчин). Между декабрем 1913-го и апрелем 1914-го Юнг проживает невероятной силы сопротивление своего бессознательного и описывает множество видений в своих «Черных тетрадях». После, в течение целого года, с лета 1914-го по лето 1915-го, он писал комментарии и толкования своих видений и создал первый рукописный черновик (который потом также напечатал) этого исходного материала, который он собирается каллиграфировать и иллюстрировать рисунками и мандалами.
Он приступает к этой художественной работе с 1915-го, но понимает, что пергамент не выдерживает чернил. Так что он заказывает у типографии большую книгу в красном кожаном переплете (отсюда и название «Красная книга»), в которую вклеивает первые каллиграфически оформленные страницы.
Зимой 1917-го Юнг начинает новый текст, который он назвал «Испытания», и записывает в нем видения прошлых лет, а также добавляет комментарии, на которые эти видения его вдохновили. Он включает туда «Семь проповедей мертвым», в этот раз вложенные в уста Филемона. «Красная книга» состоит из трех частей: «Путь будущего» (Liber primus – первая книга), «Образы странника» (Liber secundus – вторая книга) и «Испытания», которые составляют своего рода Liber tertius (третью книгу), пусть даже Юнг и не называет их так. В общем это 34 главы, иллюстрированные 129 рисунками и картинами, из которых 74 располагаются на всей странице или на трети страницы. Когда открываешь «Красную книгу», поражают сила и красота иллюстраций. В течение 14 лет Юнг каллиграфирует тетради «Красной книги», но в 1929 году он увлекается алхимией, которой посвящает себя в ущерб «Красной книге». Несмотря на то что он вернется к ней в конце жизни, труд останется незаконченным, жестоко прерванным на слове «возможность» (MDöglichkeit).
На задней обложке книги Юнг выгравировал название на латыни: Liber novus (Новая книга). Оно отражает его намерение попытаться создать новый способ письма, объединить рассказ и внутреннее видение, комментарий – словно внутренний диалог – и иллюстрации. Речь идет не только о книге нового жанра (иллюстрированный диалог сознательного и бессознательного), но еще и о книге, несущей новый взгляд на человека и мир через темы, которые затрагиваются в ней: Бог, женское и мужское, единство противоположностей, душа, символы, безумие и война, миф и разум и прочее. Юнг, любивший играть с парадоксами, разрабатывает в итоге глубоко новаторское произведение, но в форме расписанного вручную гримуара [7], словно бы извлеченного прямо из Средних веков!
Он долгое время не решался опубликовать ее, боясь, что это навредит его научной работе. В конце концов он ничего не решил, и только в 2000 году его наследники поручают работу над изданием Сону Шамдасани, одному из лучших специалистов по работам Юнга, историку психиатрии и профессору Университетского колледжа в Лондоне. Английское издание было опубликовано в 2009-м, и вскоре за ним последовали переводы по всему миру. Опубликованное в 2011-м в издательствах Éditions de L’Iconoclaste и La Compagnie du Livre rouge французское издание было подготовлено Бертраном Эвено, а перевела книгу, в числе прочих, Кристин Майяр. Эта удивительная, впечатляющая работа завоевывает признание в мировой прессе как беспрецедентное редакторское событие. Вот что пишут New York Times: «Эта книга – главное произведение одного из величайших мыслителей современности – долгое время была лишь тайным слухом под покровом легенды. Речь идет об удивительной книге, словно вышедшей из Средневековья». А критик итальянской ежедневной газеты La Repubblica справедливо подчеркивает, что «“Красная книга” – больше чем памятник знанию, это личные записи, демонстрация того, что великие мыслители могут объять бездну безумия, находящуюся в них, и не быть ей поглощенными».
Я уже упоминал, что Юнг остался глубоко пораженным шедевром Ницше, «Так говорил Заратустра», и осознанием опасности поддаться безумию (как сделал Ницше), если погрузиться слишком глубоко во внутренний мир, не привязывая себя к миру внешнему. За чтением «Красной книги» невозможно не поразиться ее композиции и стилю, похожими на «Так говорил Заратустра». Юнг внимательно изучил книгу Ницше заново в ноябре 1914 года, и она, без сомнений, вдохновила его как в жизни, так и на написание Liber novus, несмотря на то, что он пророчествовал скорее о возвращении божественного в душу, чем о смерти Бога. Вот что подчеркивает Сону Шамдасани во введении к «Красной книге»:
«Центральный сюжет этого труда можно резюмировать следующим образом: как Юнг заново открывает для себя свою душу и излечивается от болезни нашей эпохи – духовной отстраненности. У него получается сделать свою душу местом возрождения лика Божьего, развивая в этом новое видение мира, принимающего форму психологической и теологической космологии. Liber novus предлагает первый прототип юнгианской концепции процесса индивидуации, который он видит как универсальную формулу развития индивидуальной психологии» [8].
В 1916 году, в одно время с открытием бессознательного и этой художественной деятельностью, Юнг вновь начинает свои научные изыскания. Он публикует множество заметных статей в медицинских журналах, готовит важную работу о психологических типах, к которым я вернусь позже. Его личность номер один снова показывается на поверхности, чтобы уравновесить опасные поиски личности номер два. У Юнга есть большая частная клиентура, он ведет счастливую буржуазную и семейную жизнь в одном из больших поместий Кюснахта, где еще четыре человека помогают ему с бытовыми задачами. Несмотря на это, он пишет в автобиографии, что чувствует себя неудовлетворенным:
«Благодаря моей научной работе мне наконец удалось поставить свое воображение и идеи бессознательного на твердую почву. Слова и письма в моих глазах не имели достаточного доказательного веса: нужно было что-то еще. Я должен был, в каком-то роде, вытесать в камне мои самые сокровенные мысли и собственное знание, исповедоваться, выгравировать эту исповедь веры» [9].
В 1922 году он покупает землю в Боллингене, диком месте, заросшем тростником и окруженном горами (ранее это было владением аббатства Санкт-Галлен), на берегу самого большого озера Цюриха, в 30 километрах от Кюснахта. Юнг родился в Кесвиле, рядом с Боденским озером, и вот во второй раз в своей жизни он решает построить дом у воды, что наделено для него особенным смыслом, так как вода символизирует в психологии бессознательную энергию и происхождение, два главных измерения его научного изыскания. Вода означает первозданную материю, внутриутробную жизнь, мать – Юнг потерял ее в январе 1923-го, тогда же, когда начал своими руками строить каменную башню на своем участке. Эта башня, благодаря своей округлости и своему защитному смыслу, приобретает также смысл материнства: «С самого начала башня была местом взросления – грудью матери или материнской формой, в которой я снова мог быть настоящим, каким я был, буду и есть. Башня дала мне ощущение, словно я возродился в камне. Я видел в ней то, о чем раньше никто не догадывался: олицетворение индивидуации» [10]. С годами Юнг ощутил необходимость расширять свои владения вокруг этой простой башни, которая стала в итоге чем-то вроде небольшого средневекового замка, который он построил с помощью нескольких мастеров.
Именно здесь он наиболее полно чувствует самого себя. Именно сюда он приезжает, чтобы восстановить силы, насколько это возможно, здесь он проводит бóльшую часть времени в последние годы жизни. Он ходит под парусом и катается на лодке по озеру. Он любит сидеть подолгу на камне рядом с кромкой воды, занимаясь рыбалкой или просто наслаждаясь видом. Он рубит лес, пишет, медитирует. На стенах зданий он ваяет и пишет многочисленные мотивы из своей личной мифологии, например фреску, изображающую Филемона. В Боллингене Юнг не только
