сыну компрессы. В третьей спальне, не раздеваясь, в ожидании вора сидела Хума, выставив перед собой шкатулки с драгоценностями, которые были их последней надеждой.
Наконец в саду под ее окном послышалась тихая трель соловья, и Хума неслышно прокралась вниз по лестнице и отворила дверь этой птичке, чье лицо украшал рубец в виде буквы “син” насталического письма.
* * *
Бесшумно следом за Хумой птичка взлетела на второй этаж. В коридоре они разошлись в разные стороны, конспирации ради не посмотрев друг на друга.
Шейх проник в комнату ростовщика с легкостью, неудивительной для профессионала, и понял, что план, полученный им от Хумы, точен до мельчайших подробностей. Хашим спал, разбросав руки и ноги, подушка сбилась на сторону, так что достать из-под нее вожделенный фиал было пустячным делом. Осторожно, медленно, шаг за шагом. Шейх подкрадывался к ростовщику.
Но в эту минуту в спальне за стенкой молодой Атта вдруг резко сел на постели, чем изрядно испугал мать, и неожиданно – возможно, от того, что увеличившаяся гематома давила на мозг, – вдруг завопил пронзительным голосом:
– Вор! Вор! Вор!
Возможно, несчастный его разум на мгновение слился с отцовским, но точно этого никто не знает и никогда не узнает, ибо, выкрикнув трижды “вор”, молодой человек замолчал, упал на подушки и умер.
Мать при виде мертвого сына зашлась таким криком, таким стоном, таким раздирающим слух воем, что довершила дело, начатое Аттой, – иными словами, голос ее проник сквозь стену в мужнюю спальню, и Хашим проснулся.
* * *
Пока Шейх думал, что лучше – нырнуть под кровать или дать ростовщику по макушке, – Хашим схватил полосатую трость [14] со скрытым длинным клинком, которую с недавних пор перед сном ставил возле себя, и, не заметив грабителя в темноте по другую сторону от кровати, поспешил в коридор. Тогда Шейх быстро нагнулся и молниеносно выхватил из-под подушки фиал с волосом Пророка.
А Хашим в коридоре выхватил из трости клинок. Клинок он держал в правой руке и, как сумасшедший, вращал им над головой. А в левой держал трость и потрясал ею в воздухе. Тут из ночной темноты в коридоре возникла некая, тоже темная, фигура, и Хашим, исполненный гнева, хотя еще не до конца проснулся, вонзил в нее свое оружие и, по роковой случайности, попал в самое сердце. После чего включил свет и, обнаружив перед собой бездыханное тело дочери, в ужасе перед содеянным обернул клинок против себя, приставил к своей груди и налег на него всем своим весом, сведя таким образом счеты с жизнью. На шум в коридор выбежала его жена, единственная, кто уцелел из всей семьи, и при виде двух трупов в одно мгновение сошла с ума, что через некоторое время было подтверждено медицинским свидетельством, и ее родной брат, заместитель комиссара полиции, пристроил ее в психиатрическую лечебницу.
* * *
Шейх Син сразу понял, что дело не выгорело.
Пока в коридоре разыгрывалась описанная выше кровавая драма, он, забыв о ларцах с драгоценностями, до которых было рукой подать, выбрался из дома через окно в спальне Хашима и сбежал. Домой он явился еще затемно, растолкал жену и сказал, что вернулся с пустыми руками. Теперь придется, сказал он ей шепотом, на некоторое время залечь на дно. Жена слушала его, не открывая глаз.
* * *
А тем временем шум, поднятый в доме ростовщика, разбудил не только слуг, но и сторожа, который спал – так же крепко, как и обычно, – у себя в будке возле ворот. Собравшись вместе, они позвонили в полицию, а там тотчас же доложили о происшествии заместителю комиссара. Узнав о гибели Хумы, высокопоставленный родственник опечалился, вскрыл запечатанный конверт и прочел предназначенное ему послание, после чего немедля возглавил немаленький отряд вооруженной полиции и повел его в темные закоулки самой грязной, известной своей дурной славой, части города.
Некий известный своей дерзостью ночной налетчик шепнул ему на ухо имя Шейха, некий амбициозный взломщик указал пальцем на дверь дома, где жил сообщник Хумы, и он сам нажал на курок, выстрелив в престарелого вора, который именно тогда выбрался на крышу через чердачный люк и, получив пулю в живот, бесформенной массой рухнул на землю к ногам заместителя комиссара полиции, утолившего таким образом свой гнев.
Из его кармана при этом выкатился небольшой сосуд темного стекла, оправленный в серебряную филигрань.
* * *
О возвращении верующим волоса Пророка в результате успешной полицейской операции объявили по “Радио Индия”. Через месяц в Хазрабале собрались все известные своей святостью люди, которые подтвердили его подлинность. Драгоценный фиал и по сей день находится под надежной охраной в той же самой мечети, на берегу одного из самых прекрасных в мире озер, в сердце той самой долины, которая более всех прочих мест на земле напоминает собой рай.
* * *
Однако мы не закончили бы своей истории, если бы не упомянули о четверых сыновьях Шейха, которые, сами того не ведая, провели несколько минут в доме, где оказался священный сосуд, и в утро, последовавшее после гибели их отца, проснулись и обнаружили, что свершилось чудо, и руки и ноги их вновь обрели подвижность и крепость, будто отец и не искалечил каждого при рождении. Все четверо с тех пор страшно гневались на судьбу, ибо доходы у них против прежнего снизились, при самых скромных подсчетах, процентов на семьдесят пять, так что они едва сводили концы с концами.
Одна лишь вдова Шейха обрела повод радоваться жизни, поскольку, потеряв мужа, она снова обрела зрение, и с тех пор и до конца своих дней любовалась прекрасной Кашмирской долиной.
Поблагодарим же Бога – или, возможно, усердие древних бумагоделов – за то, что есть на земле прочный материал под названием пергамент, который – как земля под ногами, на коей, смею думать, он и существует (хотя, если следовать фактам, контакты его с terra firma [15] случаются всего реже; естественные места его залегания – полки, деревянные или не деревянные, порой покрытые пылью, порой в совершенном порядке, почтовые ящики, ящики выдвижные, старые чемоданы, самые потайные карманы счастливых любовников, магазины, лавки, мусорные корзины, чердаки, подвалы, музеи, картотеки, сейфы, столы адвокатов, стеллажи врачей, комната в доме любимой двоюродной бабушки на берегу моря, театральные мастерские, волшебные сказки, переговоры на высшем уровне, туристические конторы), как и земля
