Г. И. Новиков. «Портрет княжны Е. Б. Юсуповой, в замужестве герцогини Курляндской». Начало XIX в. ГМУА.
Узнав об этих злоключениях своей любимицы, Екатерина вызвала ее в Петербург под предлогом необходимости присутствия на свадьбе наследника престола Павла Петровича. Письмо об этом привез ей муж сестры — генерал-лейтенант И. М. Измайлов 3 июля 1776 года. Интересно, что императрица обращается к герцогине «Госпожа моя кузина!», хотя в формальном родстве женщины не состояли. В 1778 году Священный Синод развел супругов, сохранив за Евдокией Борисовной титул герцогини Курляндской. Во всех официальных придворных церемониях, когда этикет строго соблюдался, Евдокия Борисовна в качестве владетельной особы шла сразу за царским семейством — в Зимнем дворце ее очень привечали и почитали[48]. Подобно всем женщинам Юсуповского рода, Евдокия Борисовна не блистала здоровьем. Вскоре по возвращении в Петербург ее не стало.
Архангельское. Т. н. парадная спальня герцогини Курляндской. Фотогр. 1910–1912 гг.
Согласно старой музейной традиции, типичная парадная спальня главного дома в Архангельском носит название «Парадной спальни герцогини Бирон». Подобные помещения входили в обязательный набор комнат парадной анфилады любого дворца и обычно использовались в качестве малой гостиной. Считалось, что после кончины экс-супруги герцог Петр Бирон прислал на память Николаю Борисовичу обстановку парадной спальни Евдокии Борисовны. Юсупов дорожил памятью сестры, перевез спальню в Архангельское, и ныне она по праву считается одним из самых утонченных ансамблей интерьеров парадной части дворца, уникального по своей сохранности и художественному совершенству[49].
Исследования последних лет показали, что на самом деле к Е. Б. Бирон парадная спальня не имеет никакого отношения, что, впрочем, отнюдь не умаляет ее выдающихся художественных достоинств и еще раз свидетельствует о том, что русские мастера умели работать нисколько не хуже иностранных.
Мари-Анн Колло. «Портрет Екатерины II в лавровом венке». Около 1769 г. Барельеф, бронза. ГТГ. До 1920 г. в собрании Н. Б. Юсупова в Архангельском.
Д. Валериани. «Проспект по реке Фонтанке от грота». ГМУА.
Я. Штелин. «Вид Фонтанки у Калинкина моста». Гравюра. XVIII в.
Неизв. художник середины XVIII в. «Портрет князя Николая Борисовича Юсупова в детстве». Масло. ГМУА.
Глава 5
Детство, отрочество, юность
Всему учиться, все знать.
Из «Album amicorum Principis de Youssoupof»Ученье свет, а не ученье — тьма.
Народная мудростьГраф Лев Николаевич Толстой нашел универсальную формулу художественного осмысления трех состояний молодости, через которые проходит любой человек, — детство, отрочество, юность. К сожалению, документов, которые могли бы достоверно поведать об этой счастливой поре жизни Николая Борисовича Юсупова, сохранилось совсем немного. Впрочем, князья Юсуповы жили в высшем столичном обществе, следовали общепринятым житейским правилам своего времени, так что воссоздать внешнюю картину первых двух десятилетий жизни юного князя не так уж сложно. Много труднее оказалось найти какие-то конкретные детали быта, оказавшие то или иное воздействие на становление Николая Борисовича.
Точной даты рождения князя Николая Борисовича Юсупова историки установить все еще не успели, хотя, кажется, биографию князя изучают без малого двести лет. В «Русском Биографическом словаре» Половцева, в статье, посвященной Н. Б. Юсупову, сообщается, что Николай Борисович появился на свет 15 октября 1750 года. Дата основывается, как и в большинстве статей издания, вероятнее всего, на «Формулярном списке» о службе князя Н. Б. Юсупова. В подобных документах ошибки в указании места и даты рождения встречаются достаточно часто; главное для чиновника — зафиксировать все передвижения по службе, а остальное — неважно. Послужной список Н. Б. Юсупова хранился в собрании Императорского Русского Исторического Общества. В статье же об отце Н. Б. Юсупова в том же томе и на соседней странице «Русского Биографического словаря» приводится другая дата рождения Николая Борисовича — 15 октября 1751 года[50].
В двухтомном сборнике князя Н. Б. Юсупова-младшего «О роде князей Юсуповых» дается без всяких объяснений вторая дата — 15 октября 1751 года, надо полагать, принятая в семье. Она представляется более реальной и вот почему. Почти всякий человек завороженно благоговеет пред магией цифр. В просвещенном XIX столетии цифры и их сочетания значили многое; достаточно вспомнить популярные «тройка, семерка и туз» из пушкинской «Пиковой дамы». После выхода в свет повести карточные игроки, а великий поэт был в их числе, стали считать эти цифры «магическими», приносящими счастье, и чаще ставили именно на них. Самому Пушкину, правда, они не помогли — многочисленные карточные долги Александра Сергеевича после смерти поэта выплачивала особая «опека».
Князь Николай Борисович, как настоящий сын своего времени, наверняка не чурался таких вычислений. К 50-летию государственной службы он получил специальный бриллиантовый знак — единственную в своем роде награду. К 75-летию со дня рождения, точнее уже после него, император Николай I уже не знал, чем еще наградить князя. Тогда для Юсупова изобрели особую бриллиантовую эполету. Этот уникальный знак отличия послужил источником многочисленных сплетен, распускавшихся многочисленными же завистниками Николая Борисовича. Формальным поводом для этого награждения послужила безупречная организация очередной императорской коронации. Николай Борисович, несмотря на возраст, и на восьмом десятке оставался мастером по устройству больших праздников и продолжительных торжественных мероприятий[51].
Гагельганс. «Портрет детей». 1761. ГТГ.
На экземпляре книги «О роде князей Юсуповых» из собрания Исторической библиотеки кто-то старательно вычислил — сколько же дней Николай Борисович не дожил до восьмидесятилетия (обычно книги таким образом любят портить ученые девы)[52]. Оказалось, что всего-то три месяца — 15 октября 1751 — 15 июля 1831 года! Ведь если бы дожил, то непременно отпраздновал очередной юбилей пышным приемом и был бы удостоен еще какого-нибудь знака монаршего благоволения. Если же дата рождения Юсупова приходится на 1750 год, то тогда вопрос встает иначе — дожить-то до юбилея дожил, а отмечен царем не был. Почему, что за опала такая? Разве что действительно не знали чем наградить еще? Мне представляется, что приведенная внуком князя в сборнике семейных документов дата рождения Юсупова — 1751 год — более реальна. Ведь внук Николая Борисовича, официально названный составителем сборника, без сомнения знал ее лучше писаря, делавшего очередную копию «Формулярного списка». Видимо эта дата была принята в семье Юсуповых и особых вопросов не вызывала.
