Наконец настал день, когда Собор святителей в храме Успения Пресвятой Богородицы избрал своего патриарха. 23 января 1589 года им стал митрополит Московский Иов.
Мудрый и добродетельный пастырь возглавил Русскую Церковь накануне тяжкого испытания, выпавшего на долю Отечества.
По смерти бездетного сына Ивана Грозного царя Феодора Иоанновича в 1598 году прервалась династия Рюриковичей, почти семь с половиной столетий управлявших Русским государством. На престол взошел верный боярин Ивана Грозного Борис Годунов, повенчанный с дочерью Малюты Скуратова.
Иван Грозный в томительных думах предвидел – не сможет сын его, тихий и немощный Феодор, самодержавно управлять великой страной. В «совет» ему назначил Грозный царь пятерых знатных бояр. Одним из них оказался Борис Годунов, сумевший в скором времени добиться превосходства над Вельскими, Романовыми, Захарьиными, Шуйскими…
После смерти Грозного государством фактически правил Годунов. Правда, царствовал Борис без скипетра и имени царского. Но власть вот-вот должна была прийти к нему в руки. Единственным препятствием на пути к трону стал для Годунова младший сын Ивана Грозного царевич Димитрий.
В 1591 году наследника не стало. Многие в государстве догадывались, чьих рук это злое дело. Но в опалу тогда попали невиновные. Мученическая смерть царевича Димитрия послужила началом Смутного времени.
Расследовать угличское дело Борис Годунов поручил боярину Василию Шуйскому.
Убийство или несчастный случай? Ошибка могла стоить Шуйскому головы. Тогда, по горячим следам, Шуйский принял официальное решение в угоду правителю – мол, царевич играл в тычку ножом и «тут пришла на него падучая немочь, и зашибло его и учало бити; да как его било, и он покололся ножом сам».
На десять лет этой лжи хватило. Но в самом начале XVII века поползли по стране слухи, что царевич Димитрий жив и собирается отомстить Борису за все страдания. Конечно, то была другая ложь. Царевич погиб от рук наемных убийц, а его именем воспользовался самозванец Гришка Отрепьев, выдававший себя за Димитрия.
Над Москвой нависла угроза измены и смуты. Патриарх Иов, чтобы остановить надвигающуюся беду, рассылал по всем русским землям грамоты, призывая народ православный помнить Бога и крестное целование, данное Борису Годунову. Однако уже в 1604 году почти вся юго-западная Русь присягнула самозванцу, а значит, и поддержавшему его польскому королю.
Святителя Иова вывели из храма, облачили в сермяжную рясу, с позором таскали по рыночным площадям и, наконец, измученного посадили в телегу…
Патриарх Иов предал анафеме самозванца, посягавшего на самое дорогое, что есть на Руси, – православную веру.
В апреле 1605 года скоропостижно, от сердечного приступа умер царь Борис. Решительный патриарх тотчас после смерти царя настоял, чтобы войска присягнули сыну Годунова Феодору. Однако остановить разливающуюся по всей земле гибельную смуту уже было нельзя. Шестнадцатилетнего Феодора мятежники зарубили в Кремле, и Лжедмитрий вошел в столицу.
Самозванцу присягали многие. Но патриарх Иов оказался непреклонен.
В начале июня в Успенский собор вбежали слуги самозванца. Прервав богослужение, с перекошенными от злобы лицами стали они выкручивать патриарху руки.
– Матерь Божия, спаси Православие! – успел произнести патриарх возле чудотворной Владимирской иконы. Мучители на мгновение отступили. Тогда патриарх снял с себя панагию, чтобы никто не осквернил ее.
Святителя Иова вывели из храма, облачили в сермяжную рясу, с позором таскали по рыночным площадям и, наконец, измученного посадили в телегу и отправили подальше от Москвы в Старицкий Успенский монастырь – в тот самый, где начинался его духовный путь.
Через год, в мае 1606 года, самозванец был убит. Тело Лжедмитрия разгневанные жители Москвы сожгли, пеплом набили пушку и выпалили в сторону Польши.
Василий Иванович Шуйский, взошедший на престол, просил патриарха Иова вернуться в Москву. Но старец к тому времени ослеп и благословил на свое место митрополита Казанского Ермогена.
Воцарение Шуйского не успокоило Русь. Да и как ей было успокоиться, если ловкий боярин принародно солгал о смерти царевича Димитрия. Когда самозванец приближался к Москве и не стало царя Бориса, Шуйский объявил, что это чудом спасшийся царевич Димитрий грядет в столицу.
Только год спустя, когда наказали лжецаря, Шуйский наконец-то сказал правду: «Царевич заклан бысть годуновскими рабами: Осипом Волоховым, Микитой Качаловым и Данилой Битяговским…»[11]
Во время зыбкого царствования Василия Шуйского одному благочестивому мужу было дано откровение – за покаяние Господь помилует Россию! И тогда мудрый Иов вместе с избранным патриархом Ермогеном составили чин народного покаяния за нарушение присяги дому Годуновых и убийство царя Феодора Борисовича. 20 февраля 1607 года в Успенском храме от имени народа огласилась челобитная к патриарху Иову, в которой народ слезно просил страдальца разрешить православных от клятвенного греха.
Все и всех простивший патриарх взял с народа слово впредь не преступать крестного целования.
Святой патриарх Иов отошел в мир иной 19 июня 1607 года. Погребли Первосвятителя возле Успенской церкви Старицкого монастыря. В 1652 году его мощи обрели нетленными и перенесли крестным ходом в Успенский собор Кремля.
Благодарение Богу, что вслед за патриархом Иовом встали на защиту Отечества нашего от врагов Православия мудрые и бесстрашные мужи. Священномученик Ермоген, погребенный в Успенском соборе, – первый в их славном ряду.
Родился будущий патриарх в 1530 году в семье донских казаков[12] и был наречен во Святом Крещении именем Ермолай. После взятия царем Иваном Грозным Казани и установления Казанской епархии Ермолая рукоположили во иерея. 8 июля 1579 года ему, как наиболее почитаемому городскому священнослужителю, выпала честь перенести новоявленную Казанскую икону Божией Матери в Никольский собор, в котором Ермолай служил настоятелем.
А в свертке была та самая икона, увиденная во сне! Яркая, лучезарная…
Вспомним о тех событиях…
Со дня покорения Казани минуло двадцать семь лет. Не тревожили отныне татарские всадники русскую землю, не пылали избы мирных жителей, не плакали в неволе у сластолюбивых степняков русские девушки.
В городе Казани, отражаясь в светлых водах матушки-Волги, поблескивали на солнце серебряными и золотыми маковками церкви Христовы. Колокольный звон раздольно разливался над бескрайними просторами, оглашая даль радостными медными переливами и перезвонами.
