Незадолго до фестиваля мы встретились со Щураковым и решили, что по прошествии некоторого времени мы можем снова попробовать играть вместе. И «Vermicelli Orchestra» тоже выступил на фестивале. У меня не было времени как следует разыграться и почти не было времени для репетиций. И хотя за это время без меня сделали только одну новую песню, Сережа решил, что я смогу выйти на сцену и присоединиться к оркестру только на трех последних песнях. Я был немного удивлен, но не возражал. После фестиваля я присоединился к группе, и мы снова начали репетировать. За это время они нашли точку в районной библиотеке для ветеранов на улице Рубинштейна, прямо напротив «Рок-клуба». Все шло своим чередом, но в конце октября семью Насти постигло ещё одно большое горе. В результате несчастного случая скоропостижно скончалась её дочь Лиза. Её отпели в том же храме Спаса Нерукотворного Образа, что и её отца, и похоронили рядом с ним, на кладбище в Комарово. На похоронах были все друзья Сергея, которые пришли поддержать Настю и предложить ей дружескую помощь. Бедная Настя стоически перенесла этот удар судьбы. Всё потеряло всякий смысл. Казалось, что все, что она затеяла во имя Сергея, было зря. Что тот источник, из которого она черпала силы все эти годы, иссяк. Но жизнь продолжалась, и ей нужно было найти силы, чтобы снова начать жить ради сына Федора, её единственной отдушины. Никто их нас не верил в то, что у Насти достанет сил продолжать деятельность, связанною с Фондом и организацией фестивалей. И мы все были восхищены ею, когда через некоторое время она, мобилизовав все силы, решила продолжать. Это ещё больше сплотило вокруг неё друзей Сергея, которые постепенно стали и её друзьями.
Мой бесконечный ремонт зашел в тупик, я вынужден был расстаться с Денисом, и нашёл новых рабочих. Также туда въехал Витя Волков с сыном Жорой, который стал помогать с ремонтом и следить за порядком. Я почти каждый день ездил на Восстания и везде натыкался на афиши концертов Бориса Гребенщикова и группы «Аквариум». Это было какое-то наваждение. Как-то я ехал в метро и при выходе на станции «Лесная» меня сдавило в толпе. Прямо над моей головой из плоского аквариума, который водрузили на будку, в которой сидят тетечки, на меня взирал мой старый друг, который почему-то выглядел лет на десять моложе. Так меня мотало несколько минут, пока наконец не втянуло на эскалатор. И тут среди прочей ерунды, которой тебе забивают голову, я услышал, что в «Октябрьском» зале состоятся традиционные рождественские концерты классического «Аквариума» с программой «Электрический пес». Мне стало очень грустно от того, что постепенно переписывается история. Та группа, с которой он сейчас играет, уже стала классической, только между ним и ею появилась буква И. По счастью мы не дожили вместе до того дня, когда нас стала разделять эта буква. Я вернулся домой и написал Бобу электрическое письмо. Писать оказалось легко, не могу себе представить, что мы когда-нибудь смогли бы говорить о том, что он делает, и почему он делает именно так? Его же никогда не интересовало то, что делаю я или кто-то из нас. Он неожиданно быстро ответил. Впервые за много лет появилась эмоция. Казалось он был искренне рад, что мы случайно нашли способ общаться, но только мои вопросы заставили его защищаться, и это долго продолжаться не могло, мы быстро исчерпали все темы возможного разговора, и наша переписка оборвалась. Это был конец. Скорее всего это конец нашей дружбы, и почему она кончилась именно так, я не знаю. Почему я среагировал так именно в этот момент времени? Ведь прошло столько лет и мы редко, но пересекались. Всё было в убийственной интонации, которой эти концерты были объявлены в метро. Это был итог, это был финал, это было то, ради чего стоило делать все это, все те и эти годы. Жалко, что Боб не ездит на метро, я посоветовал бы ему разок спуститься и послушать.
За то время, что я не играл в оркестре, Сережа пригласил виолончелиста Васю Попова из Заслуженного оркестра Филармонии. Он ознакомился со всеми партиями и должен был принять участие в записи второго альбома. Но у него не было времени репетировать с оркестром и выступать, и Сережа продолжал репетировать со мной. Наши отношения были лояльными, но что-то безвозвратно ушло, и они не были особенно теплыми. Всё зависело только от его настроения. Он был в постоянном напряжении и мог сорваться в любую минуту. Сразу после Нового девяносто девятого года предстояла запись нового альбома. Он сразу оговорил, что я смогу сыграть только в одной песне. Я знал, что могу сыграть не только в одной песне, но не стал настаивать. Запись проходила на «Мелодии», и звукорежиссером был наш старый друг Саша Докшин. Сережа приглашал меня приезжать в студию в процессе записи, но я не вникал в происходящее, а просто ждал своей очереди.
Была зима, мы ждали больших перемен в нашей семье. Я уже достаточно хорошо представлял себе, что такое домашние роды. Я прочел несколько книг, а по субботам мы с Леной вместе ходили в бассейн, где с будущими мамами они занимаются гимнастикой и дыхательными упражнениями. Нет более умилительной картины, нежели много беременных женщин. Это настолько умиротворяюще на меня подействовало, что я даже решился пойти с ней и в баню. У меня давно сложилось неприятие бани как способа времяпрепровождения. Ещё с Армии, но там это было вызвано необходимостью. Раза два я за компанию сходил в баню на Фонарный, куда ходили мои дружки. Там был бар с телевизором, до тошноты пахло жареной курицей, вокруг со знанием дела парились мужики, которые матерились и пили пиво и водку. Разделять их радость я не мог. Когда же мы пришли в эту баню, я был совершенно очарован царившей там атмосферой. «Колыбелька» арендует два этажа простой районной бани, которая не имеет никакого специального интерьера и сервиса. Всё немножко привычно убого, но это никого не смущает. Там две парилки, два детских бассейна и один глубокий. Это не похоже на семейные бани, поскольку все приходят в купальниках. Девушки накрывают большой импровизированный стол, составленный из того, что удалось найти, и весь вечер пьётся чай. Каждый раз приходит около пятидесяти семей с детьми и будущие родители. Мамочки с животиками проходят осмотр, а потом идут в большой бассейн заниматься гимнастикой. Остальные весь вечер купаются с детьми или просто пьют чай, чередуя это с умеренной парилкой. Все помогают молодым мамам с новорожденными, и более опытные родители занимаются гимнастикой с детьми. Появление на свет каждого нового ребёнка для всех праздник. И почти каждый раз справляется чей-то день рождения. Я сразу ощутил, что попал в ту среду, которой мне по жизни не хватало. И постепенно почувствовал вкус и к парилке, и к бане как таковой, но всё равно самым главным было ощущение, которое ты там получаешь, и твой собственный настрой, когда ты просто собираешься туда пойти.
