...Раннее летнее утро на Кронштадтском рейде. Первые лучи солнца на свинцовых волнах, бьющихся о бронированный борт корабля, прибывшего в Кронштадт. На корме сверкают медью буквы "Киров". Сквозь густой переплет антенн, локаторов, через трубы корабля проглядывает вдали знакомый силуэт Кронштадта: гранитные стенки гавани, а там дальше зелень Петровского парка, краны, краны... И весь город как бы венчает купол знаменитого Кронштадтского собора. Если подняться наверх и посмотреть оттуда в сторону рейда, то будет отчетливо виден весь корабль - узкий, предельно обтекаемый, устремленный вперед, словно приготовившийся к бегу. И сюда, к столетним крепостным стенам, долетает звук горна. Он раскатывается по каменистым улицам, несется над площадью с памятником адмиралу Макарову и улетает обратно в море - к кораблю. Горн разбудил всех, грохочут сотни ног, несущихся по палубам и трапам. "На флаг и гюйс смирно!" Замер строй моряков, синевой отливают матросские воротники, развеваются на ветру ленточки бескозырок. По флагштоку поднимается краснознаменный флаг.
День начался. Новый день на тридцать втором году жизни корабля, где когда-то держал свой флаг командующий эскадрой Балтийского флота вице-адмирал Дрозд, погибший в 1943 году.
Неудержимо течет река времени. Многие корабли Отечественной войны пошли на слом, в переплавку. И только первенец советского судостроения крейсер "Киров" один-единственный продолжал жить и плавать.
Пожалуй, только во сне могло присниться, что через двадцать с лишним лет после войны меня удостоят звания почетного ветерана Краснознаменного крейсера "Киров" и мне посчастливится вместе с кировцами принять участие в большом походе по местам боевой славы.
Условились встретиться на Балтийском вокзале, откуда всегда начинался путь в Кронштадт. В шумной, многоликой толпе объявлялись старые боевые друзья. Хотя слово "старые" можно с полным правом заключить в кавычки. Не назовешь старым высокого, ладно скроенного человека Петра Николаевича Иванова. Того самого "Петро", "Петруху" или "Потомственного", как величали краснофлотцы старшину аварийной партии, выходца,из питерской династии рабочих-обуховцев: дед его - участник знаменитой обуховской стачки, отец всю жизнь посвятил заводу, и Петр пошел по стопам отца. А теперь, оказывается, и сын Петра работал в одном цехе с отцом_. Увидев на груди Петра Николаевича Золотую звезду Героя Социалистического Труда и значок "Депутат Верховного Совета РСФСР", мы принялись его поздравлять, он отмахивался:
- Бросьте, какие могут быть поздравления...
- Мы гордимся тобой, - с нарочитой торжественностью в голосе сказал Василий Трофимович Пеценко, бывший штурман корабля.
- Друг Аркадий, не говори красиво, - весело отозвался Петр Николаевич, - лучше посмотри, кто идет!
Из толпы вырвался и предстал во всем блеске морской формы капитан 1-го ранга Алексей Федорович Александровский - председатель совета ветеранов корабля, подвижный, жизнедеятельный, еще в ту пору находившийся на действительной военной службе. Обнявшись со всеми по очереди, он глянул на часы и стал нас торопить:
- Братцы, через шесть минут отходит ближайшая электричка в Ломоносов. Пошли!
Взяв портфели, сумки, чемоданы, мы поспешили к поезду.
Сорок минут, пока ехали в электричке, без умолку говорили, вспоминали друзей по войне. Как всегда в таких случаях, перебрасывались с одного на другое. Мне, давно связанному с кораблем и знакомому со всеми этими людьми, было особенно интересно встретить их, что называется, в новом качестве. Сколько прошло времени, а они все видятся мне в бушлатах, синих фланелевках, черных бескозырках - молодые, но как-то сразу повзрослевшие в первые дни войны.
- Леша-то Беззубиков в Москве, директор крупного завода...
- А помните юнгу Бориса Штоколова? Певец Кировского театра, народный артист СССР!
- Я недавно ездил в Москву. На улице Горького останавливает незнакомый человек, протягивает руку. Я даже растерялся... Помните, паренек боксом увлекался, в перчатках по верхней палубе гонял...
- Сашка Капусткин?
- Он самый! Протоптал себе спортивную дорожку. Вице-президент спортивной Федерации по боксу. Визитная карточка на трех языках...
- Братны, а вы читали книгу Генки Рубинского, тоже наш, кировский, до главного боцмана дослужился. А после отставки журналистом стал.
И так до самого Ораниенбаума не прекращались шумные разговоры, расспросы, бесконечные выяснения, кто где живет, чем занимается.
В Ораниенбауме у пирса нас ждал ловкий катерок, он быстро пересек залив и пристал к борту "Кирова". На палубе вытянулись в ниточку ровные шеренги моряков. Сотни голосов скандировали: "Привет ветеранам! Привет ветеранам!" И все перекрыло звонкое, раскатистое "Ура!". Отдан рапорт, гости прошли вдоль строя, послышалась команда: "Разойдись!" - и тут на них буквально лавиной нахлынула молодежь - матросы, курсанты - фрунзенцы, нахимовцы...
- Ребята! Нам неловко. Мы же не народные артисты; не знаменитости, взмолился Петр Николаевич Иванов, ошеломленный столь торжественной встречей.
Но, право слово, даже корифеям сцены не снился подобный успех.
Взрывом смеха и дружными аплодисментами ответили ему моряки. Ветераны ждали-ждали, надеясь, что буря стихнет. Видят - дело безнадежное, и решили для начала познакомиться, поговорить.
Моряки не сводили глаз с крепкой, пружинистой фигуры капитана 1-го ранга Александровского, "Леша с ямочками" через годы и десятилетия пронес любовь к морю и кораблю. Его жизнь и жизнь крейсера "Киров" - одно целое. Тридцать лет назад вступил он на палубу юным лейтенантом; всю войну командовал зенитчиками; от его сообразительности, быстрых расчетов, мгновенных действий не раз зависело: быть или не быть... А сколько у него учеников! Замечательные мастера огня служат на разных флотах и всегда с благодарностью вспоминают своего первого боевого командира...
Алексей Федорович представил широкого, плечистого Василия Трофимовича Пеценко. Это он в те тревожные годы проводил корабль под огнем врага через минные поля и сквозь узкости из Рижского в Финский залив.
- А где вы теперь служите?
- Теперь я дважды дед! - под общий смех отвечает Пеценко.
Все поняли шутку, но мало кто знает, что, уйдя в отставку, Василий Трофимович и дня без дела не сидел.
Было еще много вопросов к ветеранам, и они никак не могли расстаться с молодежью, пока не явился сам командир корабля.
- Хватит для первого раза, - сказал он. - Еще будет время, наговоритесь...
И повел гостей устраиваться.
* * *
Утром, едва на горизонте заиграли солнечные блики, мы услышали привычные команды:
