Ознакомительная версия.
Может, физическая культура и пригодилась кому-то в нелегальной разведке. Хотя ярких примеров тому что-то не слышал. И первый открытый народу советский нелегал Рудольф Абель, он же Вильям Фишер, и его друг и коллега Конон Молодый повторяли: там, где начинается погони или стрельба, разведка заканчивается.
Звонки последнего из ЧК, полкового комиссара Бориса Игнатьевича Гудзя раздавались у меня дома где-то часам к одиннадцати вечера. Для него настоящая жизнь начиналась поздновато. Мы познакомились за несколько месяцев до его 100-летия. На мою просьбу о встрече он отозвался тотчас: «Приезжайте сегодня же. В мои годы нельзя ничего откладывать ни на день». Мы проработали в согласии, а иногда и в спорах, больше трех с половиной лет. Я приезжал к нему на «Спортивную» поздним вечером, а он, получив заранее список моих вопросов, давал основательные ответы. Иногда активный участник операции «Трест» рисовал мне детальнейшие схемы, по которым действовали они, ученики основателя ЧК Дзержинского и идеолога всей системы внешней разведки, персонального учителя Бориса Игнатьевича — Артузова. Расхаживая по комнате, он в поразительных подробностях описывал мне смерть Бориса Савинкова, рассказывал и даже показывал, как Дзержинский целовал руку польской красавице-графине. А уж о токийских подвигах Рихарде Зорге, которого лично «вел», сидя в Москве, о причинах его провала Борис Гудзь говорил часами и часами. Я забывал, что передо мной человек, давно перешагнувший 100-летний рубеж. Что это его чуть не отправил на тот свет Сталин, вышвырнув с работы в 1937-м. Он бедствовал, работал ночами водителем автобуса, горевал, так и не отыскав могилу единственного сына — фронтового разведчика. Но все эти горести как-то забывались, когда под Новый год 102-летний Гудзь звонил мне перед своим отъездом в дом отдыха: «Как вы думаете, есть у них там хорошие лыжи? Или нет, лучше я возьму свои, беговые, что подарили из «Динамо». Хоть покатаюсь, как следует».
Мы многое успели, написали и издали. Хотя не довелось вместе закончить книгу о том, как Ягода чуть было не объявил Дзержинского польским шпионом и почему был безвольно пассивен приемник «Железного Феликса», Менжинский. Борис Игнатьевич скончался на 104-м году жизни. Генерал Павел Анатольевич Судоплатов, 1907 года рождения, долгие годы просидел во Владимирской тюрьме, подвергался допросам с пристрастием. Несмотря на это, после освобождения и реабилитации много и плодотворно работал, уйдя из жизни в 1996-м.
Уже рассказывал о Михаиле Мукасее. Мы иногда встречались у него дома, я старательно записывал… Но на следующий день раздался один звонок от Михаила Исааковича, потом — второй, третий. Не торопясь, с неимоверной своей вежливостью, столетний, без трех дней, нелегал просил «опустить несколько эпизодов». Он помнил все, о чем рассказал мне вроде бы в непринужденном разговоре, и уверенно надиктовывал сокращения и поправки.
До сих пор каждый день отправляется на работу 87-летний Герой Советского Союза Геворк Андреевич Вартанян. Герой России «атомный разведчик» Александр Семенович Феклисов прожил 93 года. Упоминавшийся в этой книге Павел Георгиевич Громушкину, готовивший документы еще для легендарного разведчика Второй мировой Николая Кузнецова ушел, когда ему было за 90. Герой России Ботян, ставший прототипом телевизионного майора Вихря, и в 92 играл в волейбол.
Нет, прав Владимир Борисович Барковский. Прививаемые разведкой качество продлевают жизнь.
Рецепты от долгожителейГеворк Андреевич и Гоар Левоновна Вартаняны:
— Как разведчику без хороших нервов? Мы оба спокойны. Знаете почему? Никогда не хотим вспоминать и не вспоминаем плохого. Вы же понимаете, что кроме успехов случались и неудачи. А сколько было переживаний. Но мы отбрасываем все плохое. Живем хорошим. Это тоже рецепт выживания. Наверно, такой хороший, естественный, а совсем не бодряческий оптимизм помог нам продержаться за рубежом больше четырех десятилетий.
Борис Игнатьевич Гудзь (совет записан на 102-м году жизни):
— Принципиально не пил — не курил. Один раз, где-ни будь в 1925-м или 1926 опьянел и с тех пор только по рюмке красного на Новый год и на День чекиста. Режим простой: овсяная каша, геркулес. Всегда предпочитаю быть на ногах. Катался на велосипеде до 80, водил машину до 90. Какой лозунг у «Динамо»? «Сила в движении!». Мне за сто, но хожу на лыжах, летом — много гуляю. И не надо попусту раздражаться: нельзя по своей воле разрушать собственные нервы. Ну что толку, если вы с утра не довольны собой или женой? Кому от этого хорошо. Кстати, я в 102 года женился.
Любовь на глазах у натовцев
Даже долгие годы спустя государство, откуда добывала чужие секреты семейная пара разведчиков-нелегалов Михаила и Галины Федоровых, называют «одной страной».
…
ИЗ ДОСЬЕ
Полковник СВР Федоров Михаил Владимирович (1916–2004) и подполковник Федорова Галина Ивановна (1920) — семейная пара разведчиков-нелегалов. Михаил Федоров еще до и во время Великой отечественной выполнял особые задания военного командования. затем трудился на дипломатической работе. затем вместе с женой был направлен в нелегальную командировку. Работа в особых условиях в западной Европе продолжалась 15 лет. Награжден многими орденами.
Его супруга Галина Ивановна в органах безопасности с 1939 года. В годы войны переведена в группу особого назначения, занимавшуюся подготовкой разведчиков для заброски в тыл противника. Вместе с мужем работала с нелегальных позиций в западноевропейских странах.
По описаниям страна их пребывания похожа на Бельгию, где в пригороде Брюсселя раскинулась штаб-квартира НАТО. Но главное другое — семейная пара нелегалов передала в Москву более 400 секретных документов, среди которых чуть не тома с высшим грифом секретности. Попавший к ним из рук секретного источника «Единый комплексный оперативный план ядерного нападения на СССР» во время их пребывания отшлифовывали и доводили до совершенства несколько раз. В XXI веке сложно поверить, что несколько десятилетий назад натовцы были готовы столь сурово обойтись не только с нами (сметались с лица земли все города-миллионники), но и со своими. По той доктрине ядерная война должна была вестись и на территории ФРГ. Рекомендовались четыре варианта ударов — от легкого до тотального. Жители Гамбурга, например, были заранее принесены в жертву. А решение, какой силы удар наносить, доверялось вынести единолично американскому генералу, командовавшему Объединенными силами НАТО в Европе. Это не красная агитка. Это лишнее напоминание: мы часто забываем, а то и не удосуживаемся вспомнить, что во времена «холодной войны» мир висел на волоске. И не только в пору Карибского кризиса 1962-го.
Ознакомительная версия.
