так и не состоялся — оба остались при своих Дворах, а их обязанности выполняли заместители.
И тут как раз приходит время возвращения императорской милости княгине Ливен. Переписка между Дарьей Христофоровной и Александрой Федоровной возобновится в 1843 г. и на этот раз будет продолжаться до 1856 г. От императора княгиня наконец получает разрешение проживать в Париже и права на наследство покойного супруга.
Очень скоро княгиню начинают называть «неофициальным послом в юбке российского императора в Париже». Она продолжает переписываться с братом и с племянником Константином Константиновичем. Часть этих писем зашифрована. Благодаря им граф Нессельроде и император держат руку на пульсе французской политики.
Однако ни княгиня, ни ее брат, ни Нессельроде, ни сам Николай I не могут помешать начавшемуся сближению Франции с Англией. Сомнительная легитимность Луи-Филиппа и его «заигрывание» с французской буржуазией, отвратившие от Июльской монархии Николая I, ни в коей мере не являлись препятствием для англичан, а возможность «вбить клин» между Францией и Россией только подстегивала их. Лишь старая неприязнь, тянущаяся еще со времен Столетней войны и только усилившаяся в период Наполеоновских войн, препятствовала этому союзу.
В 1843 г. королева Виктория высказала желание посетить Францию и встретиться с Луи-Филиппом. В конце августа она прибыла в нормандскую резиденцию короля, замок д’О, и провела там неделю и осталась довольна приемом, который оказал ей французский король. На июль следующего года назначен ответный визит, но его отложили из-за конфликта между двумя странами, возникшего по поводу Таити. В примирении двух держав активно участвовала княгиня Ливен. А тем временем в Англию отправился Николай I, княгиня занималась «информационной поддержкой» этого визита, передавая императрице отзывы своих английских друзей. Одновременно она делилась ими и с Гизо. В октябре 1844 г. Луи-Филипп все же отправился в Англию и был чрезвычайно доволен приемом, оказанным ему.
Эти попытки Франции и России привлечь Великобританию на свою сторону могли бы продолжаться еще долго, если бы им не помешала революция в Париже.
В 1845 и 1848 гг. Франция страдала от неурожаев. Росло и политическое недовольство. Луи-Филипп все-таки оказался недостаточно «буржуа» и не приобрел поддержки ни у старой аристократии, ни у буржуазии. Недовольство Луи-Филлипом и недовольство его премьер-министром (с 1847 г.) Франсуа Гизо подпитывали друг друга. Гизо проводил консервативную экономическую и общественную политику, что в период кризиса раздражало все сильнее. Выступления начались 22 февраля, сначала восставшие требовали отставки правительства. Войска открыли огонь по толпе. Тогда толпа вооружилась, ворвалась в парламент и потребовала отречения монарха и провозглашения новой республики, всеобщего избирательного права и демократических свобод. В декабре 1848 г. во Франции прошли президентские выборы, на которых победил Шарль Луи Наполеон. В 1852 г. он будет провозглашен императором Наполеоном III, но Николай I откажется называть нового императора, как прежде отказался называть Луи-Филиппа «государь, брат мой».
Луи-Филипп и многочисленная королевская семья, Гизо и княгиня Ливен уехали в Англию. Гизо и княгиня возвращаются в Париж в октябре 1849 г. Вскоре вновь открылись двери ее салона, где вновь стали встречаться политики с самыми разными взглядами, и им есть что обсуждать.
После февральской революции во Франции по Европе прокатилась новая волна восстаний, названная «весной народов». Бунтовала Германия, в Берлине восставшие принудили короля пойти на переговоры, германские княжества хотели объединиться как конституционная монархия, но их выступления были подавлены прусской армией. Разделенные итальянские княжества провозглашали себя республиками и создавали конституции, восстания одно за другим подавляли объединенные силы Австрии, Франции, Испании, Неаполитанского королевства. Республики пали, но сохранилась мечта о свободе и воссоздании единого государства. В марте 1848 г. вспыхнуло восстание в Вене, которое привело к отставке Меттерниха, затем в Праге, в Венгрии. На помощь австрийскому императору пришла Россия, и сообща двум империям удалось подавить восстание, но Австрия вынуждена была пойти на серьезные уступки и превратилась в конституционную монархию.
А на политическом горизонте уже полыхали зарницы новой войны, которую назовут Крымской. Некоторые из современников считали эту войну делом рук Дарьи Христофоровны. Якобы это ее донесения о настроениях, царящих в высшем французском свете, убедили Николая I в том, что нужно действовать жестко и напористо. Николай усвоил это тактику еще на Сенатской площади, позже закрепил в первой своей войне с Турцией, из которой вышел победителем.
Ни для кого не стало секретом, что королева Виктория трогательно заботилась о семействе изгнанного Луи-Филиппа, ее связывала личная симпатия, воспоминания о любезном приеме в замке д’O, и у Николая были все основания предположить, что два государства, Англия и Франция, еще долго не смогут «дружить против» России. А еще он был так напорист потому, что «весна народов» всерьез напугала его, ему нужны новые победы, чтобы «обновить» представления о могуществе России, как в умах европейцев, так и в умах собственных подданных. Что же до княгини Ливен, то Россия, Англия и Франция в одинаковой мере (хотя и по-разному) любимы и дороги ей, и трещина между ними, несомненно, прошла и через ее сердце.
Как это не парадоксально, поводом к Крымской войне послужили ключи от церкви в Вифлееме, связанные с одним из самых светлых христианских праздников — Рождеством, символом умиротворения, когда в церквях поют «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение». Конечно, церковь в Вифлееме являлась одной из величайших христианских святынь. Но… кто будет владеть ключами от нее: католики или православные?
Султан решил этот вопрос в пользу католиков, Николай I воспринял это как оскорбление, но, разумеется, причины лежали глубже. Турция хотела вернуть Крым, Англия, Франция и Австрия боялись усиления России в Европе, а главное — на Балканах. Лично Наполеону III необходима «маленькая победоносная война» для поддержания своего «кредита» у французов. Для России жизненно важен контроль над проливами Босфором и Дарданеллами. Кроме того, Николай I не мог отказаться от мечты своей бабушки Екатерины — вернуть Константинополь в лоно христианства и снова водрузить крест на Святой Софии.
В это время Гизо писал: «Мы приближаемся к развязке. Император Николай ошибся. Он считал, что Европа находится в затруднительном состоянии, что она разобщена и позволит ей укрепиться на Востоке и закроет на это глаза. Ему особенно не нравится то, что его не оставляют наедине с Турцией, он хотел бы исчерпать этот вопрос без посредников. Может быть, создается видимость этого, но действительность будет против него. Это серьезный удар по его влиянию в Турции и по его престижу».
Война началась с блестящей победы российского флота, под командованием адмирала Нахимова над турецким флотом при Синопе, что еще больше укрепило уверенность Николая в
