Х. СОРГ
Интерьер с крестьянами, играющими в карты
Первая половина XVII века
Как Павел Федотов отдавался своему искусству, своему творчеству, то, какой след он оставил в русской живописи, – это действительно уникальное явление. Как он, практически самоучка, сумел пройти все стадии – тщательнейшего, красивого, эмалевого письма, не похожего ни на кого, письма, которое сохраняется веками? Как он смог преодолеть этот путь?
Ответ прост. Ценой собственного здоровья и ценой совершенно каторжного труда. Он просыпался, выпивал жидкий чай, обливался холодной водой и шел смотреть. Он ничего не писал без натуры. Ему нужно было видеть объект, писать этот объект. И если ему нужно было найти люстру для «Сватовства майора», то он обходил много квартир, для того чтобы найти именно то, что надо. Любой типаж на своем месте – нет ничего случайного. Все пропущено через сердце и через глаз. И через неимоверный труд. Звание академика он получил именно за «Сватовство майора». И это совершенно не случайно. Но болезнь уже бежала по его стопам.
Глава 6
Иван Константинович Айвазовский
Иван Константинович Айвазовский (родился 29 июля 1817 года в Феодосии, умер 2 мая 1900 года там же) – русский живописец-маринист. Родом из армянской купеческой семьи. По окончании Симферопольской гимназии был принят в Императорскую Академию художеств. В сентябре 1837 года двадцатилетний студент Академии Иван Айвазовский написал картину «Штиль», за которую получил Большую золотую медаль, и после не знал уже ни отдыха, ни передышки. На должности живописца Главного морского штаба он выполняет для императора Николая I виды главных русских портов и главных русских морских побед. За 60 лет работы – шесть тысяч картин, то есть в среднем по две картины в неделю. Кистью и палитрой Айвазовский дослужился до действительного статского советника, что соответствует адмиралу. Император Николай I ценил Айвазовского и говорил: «Что бы ни написал Айвазовский, – будет куплено мною». Художник прожил долгую жизнь и умер уже при последнем русском императоре – Николае II.
Можно ли назвать другого художника, который пользовался бы такой популярностью и славой при жизни и после смерти? Иметь в своем собрании картину Айвазовского – это, помимо всего прочего, выгодное вложение капитала. Какой бы ни был художественный аукцион, картины Айвазовского есть обязательно, и цены на них растут.
А.В. ТЫРАНОВ
Портрет Ивана Айвазовского
1841 год
В Феодосии, в многодетной армянской семье родился очередной ребенок. Дела главы семьи – купца Константина Григорьевича Айвазовского – поначалу шли неплохо, но в 1812 году, за пять лет до рождения будущего великого художника, он разорился. Мальчик с детства проявлял интерес ко всему, что его окружало, карандашом делал наброски. Ивану приходилось работать в кофейне, помогать матери по хозяйству. Вот почему Айвазовский, когда уже стал богатым, продолжал копить деньги. Но своим богатством Айвазовский распоряжался красиво. Для Феодосии он сделал очень много.
Мальчика сначала заметил феодосийский архитектор Яков Христианович Кох, затем таврический губернатор Александр Иванович Казначеев, и решили помочь. Помогли сначала поступить в Симферопольскую гимназию, потом в Академию художеств в Петербурге. Айвазовскому повезло, что он поступил в класс Максима Никифоровича Воробьева (1787–1855), хорошего учителя и талантливого живописца.
Корабль среди бурного моря
1887 год
Дело даже не только в этом, не в мастеровитости. Много было учеников, которые попадали в Академию художеств к хорошим учителям, но не становились айвазовскими. Здесь еще есть одна интересная деталь. Ведь талант, дар бывает разным. Бывает и очень тяжелым. Человек служит ему, как каторжный, и дар высасывает все его силы. Вот так было с Валентином Серовым. Он великолепный художник. Но он тяжело писал, тяжело работал, мучительно уставал. Работа действительно высасывала все его силы.
У Айвазовского был легкий талант, талант, так сказать, Моцарта. Он творил легко: шесть тысяч картин написано им за его жизнь. Это огромное количество. Причем есть такие художники, которые тщательно охраняют свой дар и никого не пускают в свою лабораторию, в свою мастерскую. Иванов, когда писал «Явление Христа народу», вообще никого не хотел видеть в своей мастерской. Только отдельные люди были удостоены высокой чести посмотреть его картину. Потом, когда он уже почувствовал, что близок к завершению, он начал пускать к себе людей, начал ее показывать. Айвазовский, наоборот, обожал, когда люди смотрели, как он пишет. Это были не фокусы, но это были уроки, мастер-классы. Когда он уже был достаточно пожилым, Куинджи сказал: «Мастер, вот вам холст», – и Айвазовский за полтора часа на глазах Куинджи и его учеников написал изумительную работу, где было море, корабль, и все было подлинным, настоящим.
М.Н. ВОРОБЬЕВ
Восход солнца над Невой
1830 год
Девятый вал
1850 год
Золотой век русской культуры – XIX век. Долгую жизнь прожил Айвазовский. Он родился в 1817 году, а умер в 1900 году, в том же году, что и Исаак Левитан. В жизни своей он встречался с огромным количеством выдающихся людей. В 1836 году, когда он в Академии художеств выставил свои картины, на эту академическую выставку пришел Александр Сергеевич Пушкин с женой. Встреча с Пушкиным произвела на начинающего художника огромное впечатление. Поэтому появилась картина «Пушкин в Гурзуфе». Айвазовский понимал, что он не портретист, он умел критически относиться к себе. Но он говорил, что это просто те места, в которых бывал Пушкин.
В этом, кстати, одна из граней таланта Айвазовского – он хорошо понимал, что он умеет, а чего не умеет, и никогда не пытался проникнуть не на свою территорию.
Пушкин в Гурзуфе
1887 год
Хаос. Сотворение мира
1841 год
Удивительно еще и другое. Когда Айвазовский учился, он видел в том числе картины Сильвестра Щедрина, он понимал метод работы Сильвестра Щедрина с натуры. Вот гавань в Сорренто, освещенная дневным солнцем, вечерним, закат и т. п. Айвазовский тоже писал с натуры. А какие-то вещи он делал по памяти. И его удивило, что на выставке люди совершенно спокойно проходили мимо картин, которые он делал à la Щедрин, с натуры, и останавливались у тех, которые он писал по памяти. В этом еще одна особенность Айвазовского. У него была совершенно феноменальная память, которая схватывала все мелочи. Он был совершенно прав, когда говорил, что невозможно с натуры писать вспышку молнии или смотреть, как накатывает волна, которая вот-вот захлестнет берег. Писать с натуры такие вещи невозможно. Их нужно видеть и запоминать.
