Поздно вечером я вернулся в штаб корпуса. Там уже собрались командиры и комиссары дивизий и полков, с нетерпением ожидавшие новостей из Москвы.
Началось совещание. Многих оно разочаровало. Товарищи рассчитывали услышать нечто очень важное, получить полную ясность. Я же информировал их о напряженном положении под Москвой, о том, что немцы рассчитывают в ближайшее время захватить столицу и что на подступах к ней идут кровопролитные бои. Об этом все знали и без меня.
Из беседы с С. М. Буденным и А. В. Хрулевым я вынес твердое убеждение, что корпусу будет поручено ответственное дело, по-видимому, участие в наступательной операции. Но это была только догадка, и о ней я ничего не сказал командирам и комиссарам, лишь предупредил, что к нам поступит большое пополнение - люди и техника. Подчеркнул, что нужно быстро и основательно подготовиться к предстоящим боевым действиям.
Совещание закончилось во втором часу ночи. Мы с комиссаром поздравили товарищей с наступившим праздником.
Я знал, что для приведения корпуса в порядок нам не дадут много времени. Не для отдыха же перебросили нас под Москву!
За трое суток к нам прибыли двадцать четыре маршевых эскадрона - около шести тысяч всадников. Людей надо было встретить, побеседовать с ними, разумно распределить по подразделениям. Поступило зимнее обмундирование: шапки, валенки, меховые безрукавки. Подъезжали грузовики с оружием и боеприпасами.
Особенно остро почувствовали мы в эти дни, что не хватает среднего и младшего комсостава. В сабельных эскадронах командный состав с начала войны обновился почти на три четверти. Мы использовали внутренние резервы, производили в младшие лейтенанты лучших бойцов, имевших среднее образование. И многие из них стали хорошими командирами. Теперь внутренний резерв был почти исчерпан, а командиров прибывало с пополнением слишком мало. Приходилось назначать командирами взводов, а иногда и эскадронов, старшин и сержантов. Но и младшего комсостава сохранилось немного: в некоторых эскадронах командиры отделений сменились по три - четыре раза, так велики были потери. Под Москвой нам не хватало по штату 969 сержантов. В обеих дивизиях стали готовить младший комсостав ускоренными темпами. Люди учились с полной нагрузкой. Надо было спешить, чтобы до начала боев укрепить отделения - самую низшую, но и самую важную организационную ячейку.
Вместе с командиром 5-й кавалерийской дивизии генерал-майором Барановым я съездил в 96-й и 160-й кавалерийский полки, чтобы познакомиться с пополнением. Радовало то, что теперь все сабельные эскадроны были укомплектованы полностью. Но Баранов доложил: некоторые маршевые эскадроны пришли без седел и без оружия; среди прибывших встречаются пожилые люди, слабо обученные или вообще не обученные.
Я и сам видел, что маршевые эскадроны были подготовлены на скорую руку. Лошади малорослые, невыезженные, попадались даже вообще не ходившие под седлом. Некоторые бойцы не умели ездить верхом. А красноармейцы-якуты, прибывшие с пополнением, совершенно не имели опыта в обращении с лошадьми. Однако настроение у всех было приподнятое, боевое. И новички потом быстро втянулись в бои и походы, стали хорошими воинами. Красноармейцы-якуты, привычные к сильным морозам, зимой действовали особенно успешно.
«Ветераны» корпуса, воевавшие уже несколько месяцев, явились как бы цементом, скрепившим подразделения. Я был уверен, что они смогут повести за собой новичков. Требовалось по меньшей мере пятнадцать суток, чтобы сколотить и обучить эскадроны, чтобы каждый полк стал слаженным, четко действующим организмом. Но трудно было рассчитывать на такой срок. Поэтому я торопил командиров: учите людей, используйте для занятий каждую минуту.
Получилось так, что времени на подготовку нам дали даже меньше, чем я ожидал. 9 ноября 1941 года корпус был включен в состав войск Западного фронта. В тот же день я был вызван к командующему фронтом генералу армии Г. К. Жукову.
Беседа в штабе фронта длилась недолго. Командующий сообщил мне, что создается группа войск под моим командованием; основой ее будет 2-й кавалерийский корпус, придаются 415-я стрелковая и 112-я танковая дивизии, две танковые бригады, 15-й полк гвардейских минометов - «катюш» под командованием подполковника Дегтярева и другие части.
Замысел предстоящей операции состоял в том, чтобы нанести контрудар по противнику в районе Серпухова в полосе 49-й армии совместно с нею, а потом прорваться в тыл немцев. Контрудар приходился на то время, когда немцы еще наступали и держали в своих руках инициативу действий на советско-германском фронте.
Командующий показал мне на карте район намечаемой операции. Моя конно-механизированная группа, взаимодействуя с 49-й армией, должна была нанести главный удар в полосе шесть километров по фронту. Местность лесистая, с редкими населенными пунктами. По данным штаба фронта, этот участок слабо прикрыт гитлеровцами, у них выявлено здесь всего два или три пехотных батальона, в позициях противника есть свободные промежутки, что облегчает прорыв вражеской обороны и позволяет направить в тыл к немцам диверсионные отряды наших войск.
Я попросил разрешения выехать на рекогносцировку. Но командующий запретил, сославшись на нехватку времени. В целях сохранения тайны он приказал никого, даже штабных командиров, не посвящать в замысел операции. План приказал разработать мне лично. Срок - один день.
В разведывательном отделе фронта я получил справку о противнике. Согласно этой справке на интересующем меня участке сплошного фронта у противника нет, на двадцатикилометровом отрезке западнее Серпухова действует только 17-я пехотная дивизия немцев. Но у меня не было ни возможности, ни времени для уточнения этих данных.
Конечно, лучше было бы, если бы о готовящейся операции командование предупредило меня заранее, чтобы я мог выехать на местность, прежде чем разрабатывать план операции. Но пришлось работать лишь с помощью карты, имея скудные данные о противнике. Не знал я и состояния дивизий и бригад, придававшихся корпусу.
Как бы там ни было, а к вечеру план был готов. В общих чертах он сводился к следующему. Под прикрытием обороняющейся 49-й армии моя группа сосредоточивается на левом берегу реки Нары в районе Булычево, Клейменово, Лопасня. Войска передвигаются скрытно, по лесам, и только в ночное время. Второй этап операции - занятие исходного положения на правом берегу реки Протвы. В 12 часов 13 ноября начинает наступление хорошо знакомая с местностью ударная группировка 49-й армии. Она способствует вводу в бой главных сил корпуса. После прорыва обороны противника корпусом, войска 49-й армии расширяют прорыв вправо и влево и прикрывают фланги конно-механизированной группы. На третьем этапе группа развивает успех, выходит в тыл противника, совместно с войсками 49-й армии окружает 13-й армейский корпус немцев и уничтожает его.
