— Нет, — сказал Сушкин.
— Нет, что вы! — замотал головой Марков. — Нет, откуда?
— Пока нет, — уточнил Сушкин.
— А будут ли? — спросила министр.
— Стараются, — пожал плечами Сушкин.
— Ну, одного старания мало, тем более когда профессионализма нет. Как я понимаю, все ваши ансамбли — это самодеятельность, наспех обученная играть на гитарах, — чуть улыбаясь, сказала министр.
— Ну, в общем-то, да, — кивнул головой Сушкин.
Марков молчал.
— Ну вот что, товарищи, — тон министра стал деловым. — ЦК КПСС настаивает на издании приказа, регламентирующего работу и деятельность вокально-инструментальных ансамблей. Не слышали о таком? — спросила министр. — Тогда пока это все разговоры между нами. Вот освобожусь от мероприятий, посвященных пятидесятилетнему юбилею советской власти, отдохну и выделю вам людей для совместной работы над приказом. А пока все сугубо между нами. Во всяком случае, сегодня я узнала, что хотела. А когда решу дела с приказом, вас найдут.
* * *
По улице Куйбышева колючий ветер гонял осенние листья. Почти стемнело. На часах 18.10.
— Ну, старик, я в Останкино, — заторопился Сушкин. — Телецентр вот-вот введут в строй, субботник за субботником, как всегда, аврал. Я лично сейчас где-то по дороге с Пятницкой в Останкино. Наверное, обзвонились. Ну ладно, ты куда, домой? Подвезти? Я сейчас ловлю тачку, ведь мимо буду ехать, по проспекту Мира.
— Да нет, я в «КМ» (кафе «Молодежное»). Сегодня ведь вторник.
— Ну ладно, старик, сегодня без меня. Побежал ловить такси.
Где-то в 19.30 командир комсомольского оперативного отряда, который осуществлял охрану входа в кафе «Молодежное», нашел Маркова.
— Саша, там к тебе три девушки пришли.
— Ко мне? — удивился Саша. — Я вроде никого не жду.
— А зря, симпатичные девушки, — сказал командир оперотряда.
Удивленный Марков поспешил к входу: кто такие? Увидел и удивился. В фойе уже раздевались Тоня, 18 лет, Наташа, 26 лет, и Ира, 19 лет, танцовщицы ансамбля Моисеева. Собственно, Марков знал одну Тоню. Она была дочерью подруги его матери. Симпатичная длинноногая брюнетка Тоня жила самостоятельной жизнью, танцевала, выезжала за рубеж, одета была по последней парижской моде. Ира и Наташа, которых Марков видел впервые, тоже были хороши. Тоня, увидев Сашу, извинилась:
— Мы сегодня раньше освободились. Решили посидеть где-нибудь. И тут я вспомнила про тебя. Ты как-то говорил, что по вторникам здесь бываешь. Тем более это рядом с залом Чайковского, где у нас база.
Три стройные роскошные девушки в фирменных одеждах, за ними Марков, тоже неплохо одетый, — фурор для студенческой среды, зачастую покупавшей инструменты на мамины и папины деньги, стрелявшие рубли до стипендии и ухаживавшие за девушками со своего институтского курса. Марков у многих вызывал зависть. Он хорошо одевался, был начитан, собирал пластинки, имел дома хорошую фирменную аппаратуру. Фарцовщик, да и только! Но то, что он давал частные уроки английского языка, мотаясь после института по ученикам, это никого не интересовало. Завидовать легче, чем работать. Говорили, что как педагог Марков был не без таланта. Среди его учеников были не только школьники, но и солисты Краснознаменного ансамбля Советской Армии, артисты ансамбля «Березка». Летом Марков подрабатывал гидом в «Интуристе» и переводчиком на всевозможных международных выставках в Сокольниках. В институте отношение к Маркову было неоднозначным. Многие преподаватели считали его очень талантливым студентом. Но кое-кто тоже считал его фарцовщиком. Их раздражала его прическа, длинные волосы, манера одеваться в английском стиле. Кто-то занижал ему оценки, отдавая предпочтение более усидчивым студенткам. Кафедра грамматики благоволила к Маркову, рекомендуя задуматься над аспирантурой. И вот сегодня вечером судьба подарила ему встречу с тремя очень симпатичными и модно одетыми девушками.
Марков выбрал столик в углу кафе, подальше от сцены. Спросил у девушек и заказал, что они захотели. Хотя меню в «КМ» было скудным: шампанское, фрукты, яичница, котлеты «по-киевски», салат «оливье», наборы шоколадных конфет. Да вот, пожалуй, и все меню. Девушкам заказали шампанское, фрукты. На сцене уже играли «Виражи», ансамбль МГИМО МИД СССР. Играли и звучали хорошо. Гитары фирменные, аппаратура тоже, песни в основном английские. Дети загранработников играют так, для удовольствия. Это все объяснил Марков девушкам, перекрикивая группу «Виражи». Девушки из моисеевского рассказали, как летом в Лондоне в клубе «Марки» слушали английскую группу «Who». После «Виражей» выступал молодой талантливый Саша Градский.
Где-то около 11 вечера стали расходиться, группы собирали аппаратуру. Музыканты и посетители пошли к метро, а кое-кто толпился на остановке троллейбуса, которая была как раз напротив входа в кафе. Наташа, Ира и Антонина пригласили Сашу к Наталье, которая жила рядом, в доме, где был магазин «Пионер». Сталинский дом, двухкомнатная просторная квартира, с хорошей аппаратурой и пластинками. У Саши загорелись глаза и захватило дух: «Ух ты!» Антонина позвонила Сашиной маме и сказала, чтобы родители не волновались. Повесила трубку и продолжала раздеваться прямо в спальне, откуда и звонила Сашиным родителям. Полураздетая, в спущенном чулке, в одном сапоге итальянской фирмы «Розетти» она силой овладела Сашей, завалив его на себя в широкую двуспальную Наташину кровать. Где-то полпервого Тоня собралась, позвонила матери:
— Мама, не волнуйся. Я у Наташи, скоро буду.
Поцеловала Сашу, попрощалась с Натальей и, хлопнув дверью, зацокала каблучками на лестничной площадке.
Саша, слегка обалдевший, сидел на кухне в полурасстегнутой рубашке, в джинсах, босиком, грея руки о чашку бразильского душистого кофе, который ему налила Наталья.
— Это все Антонина, — улыбнулась Наташа. — Она всегда так. Ее мать требует, чтобы она ночевала дома — и никаких мужиков.
Наташа уже стояла перед Сашей почти голая, в трусах и бюстгальтере.
— Пойди, прими душ, а я жду тебя в спальне, — сказала она, протягивая ему душистое китайское махровое полотенце.
Увидев на кухне телефон, Саша позвонил родителям, сказал, что заночует у знакомых, и продиктовал номер телефона.
Наташа Саше понравилась: высокая, стройная, любила музыку, собирала пластинки. Правда, она на 5 лет была его старше, а так ничего девушка.
Утром, в 8 часов, позвонил Сашин отец, то ли проверяя сына, жив ли здоров, то ли действительно вчера звонили от проректора по международным связям, а мама забыла сказать. За завтраком Наташа показывала записи на салфетках.
