Два с половиной года прожил Кропоткин в небольшом городе Дмитрове. Мало кто из его жителей представляет себе, что приветливый белобородый старик, встречающийся им на улице - знаменитый во всем мире теоретик анархизма, сокрушитель государственных устоев.
Возвращаясь в Россию, Кропоткин думал о том, по какому пути пойдет формирование ее нового государственного и общественного устройства. Собственно, у него уже давно сложились определенные представления об этом, и он их уже неоднократно высказывал. Он не предлагал, как можно было ожидать, и, в чем некоторые из его последователей были уверены, немедленной отмены государства и «введения анархии». Кропоткин напоминал, что идеи Великой Французской революции, разгромленной и побежденной, стали основой эволюционного развития, продолжавшегося целое столетие. Таковы судьбы всех революций: хоть и побежденные, они дают содержание эволюций, следующей за ними. И вот его совет новой власти в России: «Вместо того, чтобы пытаться перестроить общество сверху вниз, от центра к периферии, дай ему свободно развиваться от форм простых к сложным через свободный союз свободных групп. Теперь стесненный, этот ход и является истинным ходом развития общества. Не пытайся мешать ему, не поворачивайся спиной к прогрессу, шествуя вместе с ним!»1
1П. Кропоткин. Анархия и ее место в социалистической эволюции. М., 1917., С. 28
За три года до революции, в вышедших отдельной книгой «Письмах от текущих событиях», посвящаемых в основном событиям мировой войны, он дает более конкретный совет: «Убедительно рекомендую всем любящим Россию и вдумчиво относящимся у ее будущему, серьезно познакомиться с федеративным строем Канады и Соединенных Штатов. Россия неизбежно должна будет пойти поэтому же пути… Нужно привлечение местных общественных организаций… десятки тысяч работников изо всех классов общества, поощряя образование профсоюзов и создавая производительные и потребительные кооперативы в неслыханных прежде размерах… Нужно творчество всенародное людей в повседневной жизни… Иначе как крупным самостоятельным общим делом ее (Россию - В. М.) нельзя пробудить»1.
1П. А. Кропоткин. Письма о текущих событиях. М., 1914, С. 79, 96.
А в 1918 году он организует в Москве Лигу федералистов, на заседании которой 7 января говорит. «…Все яснее становится невозможность управлять из одного центра 180 миллионами людей, расселившимися на чрезвычайно разнообразной территории, гораздо большей, чем вся Европа… Все яснее становится сознание, что истинна творческая сила этих миллионов людей проявится только тогда, когда они почувствуют полную свободу вырабатывать свои бытовые особенности и строить свою жизнь сообразно со своими стремлениями, физическими особенностями своей территории и со своими историческим прошлым…»2 В этой же речи Петр Алексеевич произнес свою пророческую формулу: «Централизация - язва не только самодержавия…»
2П. Кропоткин. Федерация - путь к объединению. Голос минувшего, N1, М. 1922, С. 15-16.
В Дмитрове Кропоткин увидел проявление революционной перестройки, обратив внимание на возникновение и успешную деятельность местной кооперации.
Собственно, кооперативный путь строительства социализма привлекал его давно. При этом Кропоткин обращал внимание на бурное развитие кооперации в России в начале века. В письме к Марии Гольдсмит он отмечал в декабре 1912 года: «Крупное движение в России - это кооперация. Я получил из Кургана Томской губернии газету Союза маслодельных артелей. Это нечто поразительное… В 625 селах - кооперативные лавки, около 1000 артелей…»
Идею кооперации Кропоткин «вывез» из Англии. Собственно, там она и родилась. В 1844 году 28 ткачей образовали «Общество рочдельских пионеров», по сути потребительский кооператив. Они опубликовали свой манифест, положив начало движению, на исходе XIX века охватившему большинство стран мира.
Основанное на началах солидарности, самоуправления и независимости от государства, оно ставило перед собой не только экономические, но и нравственные цели, следуя учению фабриканта Роберта Оуэна, и было очень близко анархическому движению. К началу ХХ столетия в России имелось уже немало кооперативов. Особенно славились сибирские производители масла. Это производство оказалось очень эффективным, а продукция исключительно высокого качества.
Все дело здесь, как понял Кропоткин, - в следовании присущим от природы человеку качествам - общительности, солидарности, взаимопомощи. В кооперации видел Кропоткин воплощение своих этических идей.
О необходимости ослабления централизации власти Кропоткин говорил в последней своей речи, в ноябре 1920 года на съезде уполномоченных дмитровских коопреративов, и в первом своем выступлении в Дмитрове на съезде учителей. Слова Кропоткина «Пусть только будет у нас несколько лет свободы…» звучали как заклинание: не может победить революция, которая не принесла с собой свободу. Свобода же властей определять, кто является контрреволюционером и врагом народа, а потому подлежит уничтожению, не имеет ничего общего с тем пониманием свободы, которое провозглашено было Великой Французской революцией.
В конце декабря 1920 года Петр Алексеевич написал открытое письмо VIII-мы Всероссийскому съезду Советов в связи с тем, что дело шло к закрытия всех кооперативных издательств.
Обращаясь к высшему органу Советской власти, Кропоткин считал, что нельзя допустить полной централизации печати в Российской Советской республике:
«Нет найдет ли президиум возможным предложить на обсуждение Съезда вопрос чрезвычайной важности для России - вопрос о предполагаемом закрытии всех вольных кооперативных и товарищеских издательств…» Перечислив, что издательства успели сделать для народа, он подчеркнул их преимущества: «И что всего важнее, в этих издательствах, где сами писатели становились издателями своих трудов, создавалось единство между процессом творчества и производством книги, которого отсутствие так вредно отзывается на большинстве капиталистических издательств и тем более отзовется на издательствах государственных…» И дальше: «Не даром человечество целую тысячу лет боролось за свободу путем невероятных жертв. Убить эту свободу и отдать громадную, вольную культурную работу в распоряжение государственных канцелярий значило бы заставить вас, представителей рабоче-крестьянской России, быть слепыми орудиями мрачного прошлого и связать высокие стремления социализма с прошлым насилием и торжеством абскурантизма - властью тьмы…»1
