Императрица понимала, что уже скоро не сможет управлять государством. Телесная слабость и хвори все чаще одолевали ее, и рано или поздно наступит день, когда ей придется передать бразды правления своему наследнику. Многие из придворных были уверены, что Павел на трон никогда не сядет, но неизвестно, было ли Екатериной составлено завещание, предпринимала ли она какие-то шаги, чтобы устранить Павла от престолонаследия.
Несомненно, Павел чувствовал себя ущемленным и выражал свой протест взрывами необузданного гнева и ненависти. Одному из своих знакомых он с горестью пожаловался, что его единственный вклад в будущее России — это плодовитое отцовство. Вероятно, он испытывал ревность и зависть к своему красивому, обласканному бабкой старшему сыну, Александру, но при императрице враждебности к нему никогда не проявлял. Делом жизни Павел считал месть за своего мнимого отца Петра III. Он дал себе клятву, что после смерти Екатерины заставит вспомнить о Петре и не позволит чернить его имя.
В выборе невесты для старшего сына Павел не принимал участия. Оставался он в стороне, когда женился и второй сын, Константин. Он предоставил свободу действий государыне. Константин в 1796 году стал мужем Джулии Сакс-Кобуржской. В роли наблюдателя был Павел и тогда, когда расположения его старшей тринадцатилетней дочери, Александры, добивался молодой король Швеции Густав IV, приславший для переговоров своих дипломатов. (Отец будущего жениха, старый враг Екатерины Густав III, был убит за несколько лет до этого.) Александра, прелестное и умнейшее дитя в глазах бабушки, была лишь одной из возможных невест Густава, но Екатерина решила, что Александра во что бы то ни стало должна стать королевой Швеции и, используя самые разные средства, заставила шведов не капитулировать. В середине августа 1796 года в сопровождении дяди-регента и свиты из нескольких сотен слуг семнадцатилетний король Швеции прибыл в Петербург в связи с предстоящим бракосочетанием.
Государыня уже с трудом передвигалась на своих опухших ногах и не могла подниматься по лестнице, но она присутствовала на балу, устроенном в честь шведских гостей. Светловолосый и голубоглазый Густав пришелся ей по вкусу, хотя, на ее взгляд, был излишне стеснительным и неловким в обществе.
Густав и Александра, похоже, понравились друг другу, и приготовления к свадьбе пошли полным ходом. Шведы-лютеране ожидали, что православная русская царевна примет их веру. Екатерина, выходя замуж за русского великого князя, в свое время сменила лютеранство на православие, и теперь позволить Александре стать лютеранкой она не могла. В конце концов Россия была более крупной и более значительной державой, чем Швеция, и Александра, выходя замуж, как бы опускалась на ступеньку ниже. Государыня пообещала, что после завершения свадебных приготовлений она выплатит Швеции солидную денежную компенсацию. Но в вероисповедовании Александры идти на уступки не согласилась.
Время шло, и переговоры зашли в тупик. Екатерина теряла терпение. Шведы были непреклонны. Оставался, правда, лучик надежды. Густав, проявив добрую волю, согласился позволить Александре в частной жизни исповедовать православие. Теша себя слабой тенью надежды, Екатерина сообщила, что церемония помолвки может состояться в присутствии священников православной церкви.
Этот крохотный компромисс резко улучшил настроение Екатерины. Она почувствовала, что к ней возвращаются былые силы, и воображение ее уже рисовало великие события. Александра выйдет замуж за Густава, сохранив свою веру. Шведы, став надежными союзниками России, будут бдительно охранять Балтику. А в это время русские армии прошагают по Европе и, завоевав Францию, восстановят монархию Бурбонов. Екатерина станет Спасительницей Европы, избавив ее от проклятых якобинцев. Самой великой из героинь прошлого. Железный век, восемнадцатое столетие, и впрямь назовут Веком Екатерины II.
Чувствуя себя непобедимой, Екатерина приняла представителя Густава, графа Маркова. Граф протянул ей официальное послание молодого короля, в котором тот изложил свое окончательное решение по поводу вероисповедания Александры. В письменной форме Густав не мог дать согласия на то, чтобы Александра сохранила прежнюю веру, но он сказал, что готов дать устное обещание позволить ей это.
Екатерина была поражена. Лицо ее сделалось красным. От изумления у нее открылся рот, лицо перекосилось. На помощь ей тотчас бросились встревоженные слуги, но чем поможешь? Оставалось только смотреть, как их государыня медленно приходит в себя. Прошло несколько минут — и к ней вернулся нормальный цвет лица, она снова обрела дар речи.
С Екатериной случился удар. Об этом ее горничные сообщили лакеям, которые, в свою очередь, доложили камергерам, и те уже распространили ужасную новость по всему дворцу. В течение часа об этом печальном происшествии стало известно всему Петербургу. Она была очень больна. В любую минуту ожидали нового приступа. Очевидно, конец был близок.
Гвардейские полки были приведены в готовность. Всполошившиеся придворные устраивали тайные собрания, чтобы сговориться, как действовать в случае смерти императрицы. Единомышленники объединились. Зубов с ужасом заламывал руки и шептал молитвы. Что его ждет в будущем?
Императрица оправилась от удара и, хотя чувствовала себя слабой, занялась устройством судьбы Александры.
В назначенный день в шесть часов вечера придворные собрались в тронном зале. Екатерина, облаченная в парчу, медленно шла к трону. На ее груди сверкали звезды трех орденов. Голову украшала небольшая корона. Только походка и внезапные переходы от бледности к румянцу на впалых щеках говорили о недавней тяжелой болезни. Охваченная волнением, но с улыбкой на губах, Александра в наряде невесты сидела рядом с бабкой, ожидая будущего супруга.
Но Густав не приходил. Время шло. Задержку жениха Екатерина воспринимала как чудовищное оскорбление, но продолжала сидеть на троне, словно окаменевшая. Гнев ее усиливался с каждой минутой. Щеки то бледнели, то становились пунцовыми.
Наконец, осознав, что король не придет, она, ковыляя, вышла из зала и отпустила придворных.
Екатерина кляла шведов на чем свет стоит, но самые отборные ругательства приберегала для упрямого молодого короля. Рассказывали, что она ударила скипетром какого-то подвернувшегося ей под руку шведа, и не один раз, а дважды.
Грубость и рукоприкладство были несвойственны Екатерине. Должно быть, такое поведение было следствием поражения мозга, вызванного ударом. Она была не в себе, потеряла сон, временами чувствовала себя больной и пребывала в оцепенении. Она утратила ясность мысли. И хоть пыталась держаться, как раньше, но это ей удавалось с большим трудом. Она отказывалась от еды и пропускала богослужения, засыпала в самое неподходящее время. Ее кабинет продолжал работать, но без прежней отдачи. Зубов не мог заменить ее, а остальные сановники, встревоженные состоянием императрицы, были озабочены вопросом престолонаследия и лелеяли надежду, что в скором времени недостойный любимчик государыни вылетит из своего кресла.
