засыпать снегом, залить водой и тогда это сравняется, дорога станет гладкой и удобной.
22 ДЭП начал работать лучше, расширяет дорогу и улучшает, надо срочно ставить знаки ограждения.
Можаев зазнался и хуже стал смотреть за дорогой. Надо не давать ему успокоиться, иначе дело засыпит.
Сегодня прекрасный день, перевезли продовольствия 2539,6 т + транзит 237,8 = 2777,4 тонн, других грузов 538,4 тонны, а всего 3315,8 тонн» [413], — продолжал вести свой дневник Нефедов.
Дни на ледовом участке идут своим чередом, один похож на другой, и при этом каждый новый день сродни лотерее: что-то принесут сегодня немец, погода, лед… Там особая жизнь, свои задачи, свой взгляд и свое видение ситуации. Нефедов в своих дневниках то хвалит отдельные ДЭПы, то ругает их же, почем свет стоит. Каждый день приносит свои сюрпризы: новые трещины, бомбежки, выход из эксплуатации отдельных участков.
«21.1.42 г. лед рвет. Дорога местами стала опасной для езды, приходится выключать целые куски дороги. И так каждый раз в течение трех дней после бури рвет лед и происходит незаметная, но вредная передвижка льда.
Фашистские мерзавцы с утра пораньше, в 8.00 начали обстрел трассы. Тов. Соловьев приказал проверить состояние охраны склада, где много хищений и принять меры к устранению их. Идет мало машин, автомобилисты кивают на дорожников, дорожники на автомобилистов. На трассе развился бандитизм: еще одного регулировщика сбили. Вся Лавровская ветка из-за трещин выведена из эксплуатации. На грузовой трассе провалилось 6 машин, две из них вытащили. Сукины сыны! Из 22 ДЭПа перевернули трактор. Судить мерзавцев! На 9 км утонул один ЧТЗ. С 15 до 24 шел снег, потом стихло» [414].
Несмотря на то, что к середине января 1942 года были построены две кольцевые дороги от станции Жихарево до Ленинграда и начато строительство железнодорожной ветки Войбокало — восточный берег Ладоги, по-прежнему сказывалась нехватка транспортных автомашин. Нефедов отмечал, что машин мало, используются они зачастую нерационально, на износ, без должного ремонта и обслуживания. Также ощущается большой дефицит топлива. Но все равно грузопоток неуклонно рос.
Увеличение грузопотока сказывалось и на жизни Города. «С 24 января 1942 г. ленинградцы стали получать по рабочей карточке 400 г хлеба в день, служащие — 300 г, дети и иждивенцы — 250 г. С 20 января была увеличена норма выдачи мяса в войсках. Для частей передовой линии она была доведена до 150 г, а для тыловых частей и учреждений — до 75 г в день. Калорийность суточного рациона полевого пайка была повышена до 2830 калорий, а тылового пайка — до 1863 калорий» [415].
В конце января по ледовой дороге впервые прошли своим ходом тяжелые танки КВ. Начинается переброска целых частей вместе с артиллерией в войска Ленинградского фронта. Тогда же появилась еще одна короткая запись, значение которой недооценить достаточно сложно. В этих строчках — десятки и сотни спасенных жизней: «Надо срочно спасти детей. Отдал приказание, несмотря на запрещение на порожняке перебрасывать женщин и ребят. Так и будем делать!» [416]
Так всё и бывает в жизни.
Одна строчка.
Один приказ.
Сотни необорвавшихся судеб.
«5 февраля 1942 г. была закончена укладка главного пути на перегоне Войбокало — Лаврово, и вечером этого же дня на ст. Лаврово прибыл первый поезд с продовольствием для Ленинграда весом 1200 тонн» [417]. Для приема грузов по новой железнодорожной ветке были построены три дополнительные станции: Лаврово, Кобона и Коса. От станции Коса до Осиновца была проложена новая ледовая трасса.
Отношения Нефедова с вышестоящим начальством складывались непросто. С одной стороны, в армии всегда была жесткая вертикаль власти. Там, где заканчивается дисциплина, — заканчивается и армия. С другой стороны, особенностью характера Нефедова было резко нетерпимое отношение к непрофессионализму. Он терпеть не мог профанов и неучей, лентяев и разгильдяев. Когда это было в его власти — наказывал нещадно. Но когда встречал непрофессионализм со стороны высшего руководства — едко и не всегда справедливо расписывал это в своих дневниках. С генерал-майором интендантской службы Шиловым отношения у него складывались напряженно.
Вот несколько примеров.
Запись из дневника от 2 февраля: «В 5.00 Звонок от Шилова. Были ли пробки? Да были. Почему? Потому что шли части и создали эти пробки. Мы их рассосали. /500 тн. корова как языком слизнула, ответил Шилов. Потом добавил, что 22 ДЭП снимается и обслуживание трассы передается 64 ДЭПу. Хорошо, когда снимаешь? Утром. Силами 64 ДЭПа построить и новую дорогу.
Потом позвонил ему о механизмах, и назвал его тов. Шилов. Кто Вам дал право так называть меня? Я Вам приказываю называть меня по званию. Почему Вы не называете меня по званию и т. д.?
Хорошо, виноват, отныне этого не будет.
Ну и дурак, умный человек это сделает деликатно, а дурак грубо. Шилов не умный и очень недалекий человек. Ну что же, будет называться „генерал-майор инт[ендантской] службы“, но потребуем и к нам обращаться по званию. Устав одинаков для всех» [418].
Из дневника: «28.01.42 г. звонит Каленицкий, он сообщает, что Шилов прислал Кузьмина проверить, действительно ли это так (не врем ли мы насчет трещин). Даже его ставленник должен был признать нашу правоту и дать заключение, что дорога грузовая опасна. „Генералы“ Шилов и Логунов решили вместе с нами сделать совещание в Лаврово в 11 часов. Испугались, между тем трещина явление для нас гибельное…» [419] Звание Шилова и Логунова Нефедов закавычивает, подчеркивая ироничное отношение к ситуации.
Из Приказа ВАД Ленфронта № 97 (дата не указана):
«1. С сего числа 64 ОДЭБ и 165 ОСБ во всех отношениях подчиняю себе.
2. Моим заместителям и начальникам отделов ВАД все распоряжения отдавать минуя начальника ледового участка — непосредственно командирам 64 ОДЭБ и 165 ОСБ.
3. Начальник ледового участка капитан 2 ранга т. НЕФЕДОВ — является моим заместителем по ледовому участку с функциями контроля за исполнением моих приказов.
Нач-к ВАД Ленфронта генерал-майор — /Шилов/» [420].
Интересен их обмен телеграммами 19 марта 1942 года. Шилов приказал Нефедову во всех документах именовать себя начальником ледового участка ВАД ЛФ, а не начальником ВАД-101, прекратить издание самостоятельных приказов и сдать гербовую печать и угловой штамп ВАД-101 в секретную часть военной автомобильной дороги Ленинградского фронта. Требование Шилова понятно: ему нужен заместитель, а не самостоятельный начальник, который вроде бы и подчиняется ему, а вроде бы и нет. И эта неопределенность генерала Шилова раздражала.
Нефедов незамедлительно ответил, что распоряжением Военного совета Ленфронта и начальника тыла Ленфронта от 7 декабря 1941 года № 0712 он назначен начальником ледовой дороги ВАД-101 и другого распоряжения Военного совета по этому вопросу не имеет. По всем уставам Нефедов имел право издавать собственные приказы, тем более что начальник тыла Ленфронта по-прежнему продолжает именовать ледовый участок «ВАД-101». Тем не
