Аракчеев старался всячески поощрять отличную учебу кантонистов. Некоторые из тех, которые учились успешно, посылались по его распоряжению для продолжения учебы в гимназии или даже в Военно-учительский институт, устроенный в Новгородской губернии специально для подготовки учителей школ военных поселений. Но многие из успешно окончивших курс обучения в школе военных поселений направлялись для продолжения учебы в военные учебные заведения и получали какую-нибудь военную специальность. Кантонист, с отличием окончивший школу военного поселения, превосходил по своим знаниям многих из служивших в то время офицеров.
Период формирования системы военных поселений длился около пяти лет. Он завершился в 1821 году созданием Отдельного корпуса военных поселений. Главным начальником его стал граф Аракчеев. Смерть помешала императору Александру исполнить весь свой замысел с поселением войск. Но по многим признакам можно сделать вывод, что это был замысел грандиозной реформы, целью которой являлось устройство на новых началах как русской армии, так и крестьянского общества. О предполагавшемся масштабе реформы свидетельствует содержание записки Аракчееву, начертанной Его Величеством 14 января 1822 года. «Пришли мне общую карту предполагаемого поселения всей армии», — писал Александр.
Как бы то ни было, даже в том объеме, в котором указанная реформа была осуществлена на практике, она так или иначе затронула судьбы не одного миллиона человек[186]. На достаточно обширной территории, в различных частях Российской империи — в Великороссии, Белоруссии и Малороссии — учреждалось целое общество со своими органами управления, своими законами, своими порядками, своей экономикой — своего рода государство в государстве.
При этом неизбежно нарушались традиции народной жизни — сложившаяся в течение веков организация крестьянского быта. Поэтому военные поселения приобрели в крестьянской среде дурную славу. Обращавшиеся в военных поселян крестьяне как могли противостояли тому, что они считали несчастьем. В октябре 1817 года, когда императорская фамилия ехала в Москву, несколько сот крестьян вышли из леса и остановили великого князя Николая Павловича, подступив к нему с просьбой защитить их от издевательств. Некоторые из них, увидев императрицу-мать Марию Федоровну, подошли и к ней с той же просьбой. Они говорили, что готовы стерпеть любые лишения, только бы их оставили в покое. Прибавь нам подать, просили крестьяне, требуй из каждого дома по сыну на службу, отбери у нас все и выведи нас в степь — мы охотнее согласимся, у нас есть руки, мы и там примемся работать и там будем жить счастливо, но не тронь нашей одежды, обычаев отцов наших, не делай всех нас солдатами!
Вероятно, были среди простого народа и другие настроения, которые выражали более терпимое или даже положительное отношение к военным поселениям, но точных сведений о них не сохранилось. Можно лишь догадываться на основании некоторых косвенных признаков о том, что не все здесь было так единообразно, как это обыкновенно изображается в литературе. Известно, что в военные поселения, особенно располагавшиеся в Новгородской губернии — под непосредственным надзором самого Аракчеева, прибывали из разных мест сотни крестьян с единственной просьбой принять их в ряды военных поселян. Конечно, в военных поселениях неоднократно бывали возмущения и даже восстания. Но следует заметить, что восставали крестьяне, как правило, лишь в первые после учреждения военных поселений годы и в основном на юге, где жизненный уровень крестьянства был выше. Следует иметь в виду, что бунты и восстания случались и в обычных поселениях. Было ли их в военных поселениях больше, чем в невоенных — вот в чем вопрос. Кто знает ответ на него?
Реакция дворянского сословия на поселение войск оказалась различной до крайностей. Декабрист М. А. Фонвизин писал в мемуарах, что «учреждение военных поселений, на которые издержаны были многие миллионы без всякой пользы, было предметом всеобщего неодобрения». Действительно, многие из дворян отрицательно отнеслись к военным поселениям, однако говорить, что учреждение военных поселений являлось предметом «всеобщего неодобрения» — значит пойти против правды. Наряду с голосами протеста в дворянском обществе раздавались многочисленные возгласы одобрения. И эти последние были слышнее первых.
«Поселение военных — мысль великая и государству полезная. Надобно с твердостию и не отлагая к дальнейшему времени приводить в исполнение», — писал Аракчееву 19 апреля 1817 года друг его М. В. Храповицкий. «Успехи опытов воинского поселения, — заявлял в письме к графу от 24 мая того же года В. П. Кочубей, — не могут не быть приятны всем тем, кои, умея размышлять и зная государство, должны удостоверены быть, что без таковых или иных вспомогательных распоряжений нет никакой возможности содержать от 700 до 900 тысяч войска, всегда готового в продолжении долгого времени». Граф Н. П. Румянцев высказывал свое мнение в письме Аракчееву от 20 августа 1817 года: «Начатое вами воинов наших поселение будет иметь важное последствие, хотя не скоро: не взростя дерева, плодов снять нельзя, а до тех пор надо приготовиться ко всяким рассуждениям и толкам, даже к нареканию и недоверчивости».
Настроения многих из тех, кто поддержал затею с поселением войск, хорошо выразила императрица Елизавета Алексеевна. В июне 1820 года в письме к своей матери она заметила: «Устройство военных поселений несколько сходно со способом действия победителя в покоренной стране, я не могу не согласиться, что это на самом деле произвол, но во многих отношениях столь же очевидна и польза, какую это мероприятие может в будущем принести государству». Не только обыкновенные люди, но и те, которые слыли «передовыми», исповедовали убеждение, что всякая мера, способная принести благо, должна проводиться, несмотря ни на какие препятствия. Самое жестокое насилие казалось оправданным, если преследовало благую цель.
Переписка Аракчеева с государем показывает, что устройство военных поселений являлось для Александра едва ли не главным делом жизни. Внимание, которое он оказывал данному учреждению, было безмерным. Он желал знать буквально обо всем происходившем в военных поселениях, а граф старался сполна удовлетворить это его желание. «По милости Божией, во всех военных поселениях, слава Богу, смирно, тихо и благополучно», — сообщал Аракчеев Александру 11 февраля 1821 года. «В военных поселениях везде, слава Богу, благополучно», — писал он императору 4 марта того же года. Спустя неделю: «Благодарю Бога, во всех военных поселениях благополучно, смирно, тихо и спокойно».
