Наметивший было вернуться к естественно-научным исследованиям, разработав в конце 11919 года проспект книги «Озерный и ледниковый период» П. А. Кропоткин счел необходимым продолжить работу над вторым томом «Этики». Ее он признавал особенно важной в сложившейся обстановке. В то же время он участвует в общественной жизни Дмитрова: выступает на уездных съездах кооператоров и учителей, помогает местным краеведам обустраивать городской музей. В выступлении на «съезде учащих» (так он официально называется) в сентябре 1920 года, как и в предыдущем - в августе 1918 года значительное место отведено вообще образовательному значению музеев. Еще в письме сибирским кооператорам в июне 1918 года он вспомнил, как много, ему, начинающему естествоиспытателю, дал небольшой музей при Сибирском отделе Русского географического общества: «учиться геологии и физгеографии во всем Иркутске не было никаких руководств, и я нашел случайно попавшее в Сибирь… наставление по геологии и минералогии «Путешественникам пешком», изданное английским географическим обществом, и в нем были поразительно умные наставления о геологической разведке гениального Дарвина»1.
1Бюл. ВсероС. обществ. комитета по увековечению памяти П. А. Кропоткина. М. 1924, N 1 С. 5-6.
Российские географы предпринимают попытки вовлечь его в научную жизнь. В апреле 1920 года Петр Алексеевич получает от профессора Московского университета М. С. Бондарского приглашение выступить в число преподавателей на кафедре географии, «предоставив право читать любой курс из географии, какой Вам будет угодно избрать. «26 апреля отправлен ответ: «…к сожалению, должен сказать, что мое здоровье - особенно после пережитых двух зим - не позволяет регулярного труда, требуемого профессурой.»2. Приглашение подтвердил академик Д. Н. Анучин, крупнейший российский ученый, по-кропоткински разносторонний (географ, антрополог, этнограф, археолог). И ему 25 мая направлен отказ: «…Конечно, с радостью, хотя бы одни год прочел курс физической географии. Но, увы, ни годы, ни состояние здоровья не позволили бы этого!»1
2РО РГБ, ф. 410, к. 3, ед. хр. 1
1Цит. По Изв. ВГО, т. 100, в. 2, 1968.
Из Петрограда приходил письмо директора только что организованного большого и уникального по своему содержанию Центрального Географического музея В. П. Семенова-Тян-Шанского, сына «патриарха российской географии» Петра Петровича Семенова, под руководством которого работал Кропоткин в Географическом обществе России полвека назад и которых ему хотел передать свой пост секретаря Общества. Вениамин Петрович напомнил, что в раннем детстве, когда Петр Алексеевич был частым гостем в их семье, он много с ним общался. Теперь он сообщил, что музейный Совет постановил присвоить П. А. Кропоткину звание почетного члена Музея. В ответ в месте с благодарностью из Дмитрова от старейшего члена Русского географического общества пришла поддержка смелой «мысли Музея» и пожелание успеха: «Он будет приучать нас смотреть на Земной шар как на живое целое».
Примерно в то же время Петр Алексеевич получил письмо из Швеции, в котором содержалось приглашение от Шведской младосоциалистической партии переехать в их страну, а месте с ним - обращение к правительству Советской России с просьбой не препятствовать его выезду с семьей за границу. Несмотря на то, что Кропоткину жилось тогда очень тяжело (кроме того, что не хватало продовольствия, работать над «Этикой» ему приходилось без библиотеки, машинистки, электричества), его ответ был вполне определенным. Он решительно отказался покинуть Россию, несмотря на то, что за три года пребывания на родине существенно изменил свои взгляды на положение в стране. К середине 1920 г у него сложилось определенно отрицательное отношение к происходящему процессу формирования централизованного государства. Оно изложено им в письме-послании, переданном делегации английских лейбористов, посетивший его в Дмитрове в июне 1920 года.
Делегация из 9 человек была направлена Лейбористской партией Великобритании в Россию с целью определить характер происходивших в ней событий. Ей удалось проехать по стране, посетить горда Поволжья и Центральной России, встретиться с руководителями правящей и оппозиционных партий и с частными лицами, среди которых и был prince Kropotkin, как называли его на Западе в годы эмиграции. Послание (Kropotkin’s Message) в качестве одного из приложений к отчету о поездке было опубликовано в Лондоне в том же 1920году.
Сравнение текста отчета и послания Кропоткина убеждает в том, что именно мнение «дмитровского отшельника» английским лейбористам показалось более всего отвечающим действительному положению дел в России.
«Россия переживает революцию, такой же глубины и такой же важности, - писал Кропоткин, - как Британия в 1639-48 и Франция в 1784-94 гг. Россия продолжила две эти великие революции, но попытка следующего шага с того места, на котором остановилась Великая Французская революция (установление экономического равенства), к несчастью, не удалось». Причина неудачи - установление диктатуры одной партии. Новое централизованное государство «естественным образом, унаследовало все зло» тысячелетия господства в России самодержавия. Кропоткин подчеркивает, что «низвергнуть слабое временное правительство и занять его место было нетрудно», но «к строительству новых форм жизни всесильное централизованное правительство, стремящееся обеспечить каждого жителя ламповыми стеклами и спичками, вместо того, чтобы позволить народу проявить свою инициативу, окажется неспособным» 1.
1«British Labour Delegation to Russie», London, 1920. С. 89-92.
Под послание стоит дата - 10 июня 1920 г. До кончины П. А. Кропоткина осталось 8 месяцев. Именно в этот период произойдет дальнейшее изменение его понимания положения в России.
Оценка положения в стране, которая дана П. А. Кропоткиным в переданном лейбористам послании, развернута в его заметках, датированных 23 ноября того же 1920 года. Это, по-видимому, последняя рукопись Кропоткина, опубликованная под названием «Что же делать?» в 1923 году в берлинском журнале «Рабочий путь» (N 5) как его политическое завещание.
Кропоткин рассматривает революция в Росси как стихийный процесс, подобный землетрясению или тайфуну, «набегающему на берега Восточной Азии». Это - катастрофа, которую подготовили «все предшествовавшие революции…» Этому стихийному движению ничто и никто не может противостоять.
Любопытна также мысль Кропоткина: «В таком положении стоит и правящая сейчас партия. Она уже не правит, ее несет течение, которое она помогла создать, но которое теперь уже в 100 раз сильнее ее». Пять месяцев назад в послании, переданном лейбористам, совершенно определенно говорилось, что именно правящая партия, подавляя инициативу масс и прибегая к командно-бюрократическим методам управления, мешает развитию революции, строительству снизу и т. д.
