Ознакомительная версия.
Можно, не хвалясь, сказать, что я потратила много энергии и проделала большую работу, чтобы добыть деньги для этой школы. Война с Германией помешала устроить при ней интернат. Он был необходим для детей из маленьких местечек нашего округа. Там было трудно, а порой и невозможно их учить.
В пользу школы устраивались вечера. Я нашла способ не тратить на них ни гроша, но сделать так, чтобы они приносили только чистую прибыль. Обычно просила у Военного собрания дать помещение бесплатно, и его охотно давали. Дамы – жены высших чинов и зажиточные, часто даже не военные, всегда были щедры и много жертвовали, когда я обращалась к ним с прочувствованным словом. Они много помогали и работали на этом вечере – устраивали за свой счет буфет, поэтому от него всегда была прибыль. Магазины жертвовали цветы, шампанское, которое продавалось бокалами, давали много вещей для лотереи. Чего только у нас не было для этого бала!..
Киоск с шампанским по традиции всегда поручался жене командующего войсками. Каждый офицер считал своим долгом выпить бокал шампанского. Дать за него мало было неудобно, хотя среди офицеров были и малообеспеченные. Даже три рубля для многих была сумма. Я очень боролась с этим обычаем и старалась по возможности его искоренить. Я знала, с кого можно взять, и, конечно, с такими не считалась, а каждому неимущему давала с трех рублей два сдачи (мелочь я готовила заранее). Часто говорила им, чтобы в следующий раз даже не подходили за бокалом, так как знала их обстоятельства. Никогда не замечала, как это делалось до меня, кто не подошел к моему киоску.
Офицеры, конечно, радовались избавлению от этой повинности и любили меня за то, что я входила в их положение. Шампанское всегда приносило много прибыли, ведь оно было дарственное, а не купленное. Да и мое положение тогда немало значило. Зато трещали карманы богатых и бездетных. С них брали прилично, но они не были в претензии.
Многие офицеры, особенно саперы, помогали устраивать эти балы. Они умели красиво убрать залу флагами и прочим и осветить ее лампочками. Перед танцами устраивали музыкальные и вокальные номера, ставили пьесы. Особенно дельным в этом отношении был офицер Шеин.[116] Впоследствии мы с ним встретились за границей, в Афинах. Встреча была сердечная, с массой воспоминаний о моем муже и о событиях на полях сражений, и в России. Мой муж отзывался о нем как об отличном офицере.
Добывали мы средства и кружечным сбором по всему городу. Эти сборы были колоссальными. У меня возникла мысль пригласить сборщиц – учениц гимназии, так как неутомимая молодежь обойдет не только центр, но и все предместья. Дамы в летах не собирали на «забегаловке», как у нас называли окраины города. Большое спасибо бывшей начальнице гимназии Марии Николаевне Воронович,[117] которая никогда не отказывала нам и присылала много сборщиц – своих учениц, давала их с удовольствием, что мы особенно ценили.
Однажды я просила мужа разрешить провести один маленький проект в пользу детей неимущих военных Виленс[кого] военного округа. Он не был обременительным для их карманов и уменьшил бы расходы на благотворительность. Этот проект практически бесплатно дал бы средства, необходимые для подготовки детей этих военных и для их устройства в кадетские корпуса и институты. Муж обещал помочь мне, но просил сначала ознакомить его с этим проектом.
Прочитав проект, он, улыбаясь, вернул его, назвав меня «министром финансов и народного просвещения». Муж нашел мою идею весьма полезной для офицеров и их детей, и необременительной даже для молодых офицеров, которые получали немного. При этом он сказал: «Пожалуйста, не думай, что ты – действительно министр. Нет, ты – просто патентованная машинка для добывания средств нуждающимся, в частности, для твоих благотворительных обществ». Дождавшись, когда высшие чины Вил[енского] военного округа соберутся в кабинете моего мужа, я решила дать ход своему проекту. В нем я предлагала ввести добровольное ежемесячное отчисление из жалования всех офицеров – от поручика до генерала.
Настал обеденный час. В этот день, обыкновенно, все обедали у нас в столовой. Я положила каждому под тарелку свой проект с просьбой поддержать его, если они найдут это приемлемым для себя. Мой муж объявил, что сегодня я угощаю их необычным десертом, который будет не на тарелке, а под тарелкой, и они все смогут унести его с собой. Он намекал на то, что под тарелкой у каждого лежал мой проект.
Все переглянулись, ничего не понимая, но когда лакеи снимали тарелки дабы заменить их чистыми, увидели бумагу и поняли, в чем дело; взялись за эти листы, но муж сказал, чтобы прочитали после, так как ждали дела. Все они собрались у мужа для разбора аттестатов подчиненных офицеров, что бывало, как я помню, ежегодно.
Обед прошел весело. Говорили обо всем, кроме дел, т. к. генерал Ренненкампф не допускал никаких деловых или служебных разговоров за столом в присутствии дам и даже без них, при прислуге во избежание всяких слухов и неприятностей. Это было очень хорошим обычаем, т. к. всем известно, что дамы зачастую не могут удержать язычка, а для прислуги часто не было никаких тайн и даже, возможно, ничего святого и скрытого.
Я была уверена в успехе моей затеи и торжествовала. Все видели, что и муж на моей стороне. Кто же пойдет против? Главную идею проекта можно охарактеризовать поговоркой: с миру по нитке – голому рубаха. Взносы были такие: каждый офицер, по своему желанию, жертвует ежемесячно в пользу школы для офицерских детей 50 копеек, штаб-офицер – 1 рубль, генерал – 3 рубля. За это я обещала не делать для общества «Белого Креста» никаких благотворительных балов, лотерей, базаров и тому подобного.
Этот проект был выгоден тем, что и школа получала больше, а расходы на нее офицеров сокращались. На балах в пользу «Белого Креста» офицер тратил много, но без особого толка для школы. Ему надо было заплатить за входной билет на бал для себя, часто для жены и взрослых членов семьи, затем – купить цветы, право курения, лотерейные билеты, бокал шампанского, что-либо взять в буфете, так как это и соблазнительно, да и на балу до рассвета любой проголодается. Кроме того, необходимо было купить жене свеженькое платье или обновить его, туфли, да и сам офицер должен быть одет с иголочки. Все это стоило денег. Это я и объяснила в своем проекте. Всем стала очевидна верность расчетов, и с каждой части округа посыпались переводы. Они были небольшими, но самих переводов было много.
Казначеем нашего общества «Белого Креста» был прекрасный, дельный и трудолюбивый отставной генерал Новиков Николай Петрович.[118] Он, как Иоанн Калита,[119] аккуратно собирал эту дань и радовался успеху. Мы стали богатеть для хорошего дела, нам стало легче. В школе пошли улучшения. Мы помогали детям – ввели бесплатные завтраки, подумывали об интернате. Но человек предполагает, а Бог располагает – началась война, и все рухнуло. И школа, и ее имущество – все было потеряно. Дети с родителями разбежались, кто куда смог и успел. Погибла не только школа, но и сам город Вильно отошел от России. Да будет воля Господня! Бог дал, Бог и взял!..
При Красном Кресте в Вильно была Община сестер милосердия и школа. Она готовила сестер милосердия и сиделок. Сестры обслуживали военный госпиталь, который помещался визави общины, что было для них очень удобно. Госпиталь был огромный и во время войны вмещал до трех тысяч больных и раненых. Правда, кроме главного здания лазарета, во дворе были устроены деревянные бараки и в большом саду госпиталя раскинуты палатки.
При общ[ине] Красного Креста действовала пресимпатичная больничка для детей, больных туберкулезом костей. Она находилась в очень красивой местности – в сосновом лесу на берегу реки Вилии.[120] Там был здоровый, чистый воздух, а само здание – игрушечка, светлое и чистое, выкрашенное внутри в белый и голубой цвет. Ухаживали за детьми идеально, думаю, они и дома не видели того уюта, заботы и ласки, которые их здесь окружали. Я сама очень любила это учреждение и, в особенности, посещать там детей. Эта больничка находилась в двух шагах от Общины сестер милосердия.
Приходилось немало работать, чтобы достать средства и для этого дела. Хотя Петербургский Красный Крест давал деньги для своего отделения, но их не хватало, и хотелось улучшить быт сестер милосердия. С этой целью устраивались вечера, спектакли, лотереи, кружечный сбор по городу и тому подобное. Зимой лотереи проходили в Военном собрании, а летом – в Ботаническом городском саду. Вещи жертвовали не только отдельные лица, но и магазины, кроме того, мы всегда получали два прекрасных подарка от Императрицы Александры Феодоровны и Государыни Имп[ератрицы] Марии Феодоровны.[121] Они украшали лотерею, привлекали массу публики, чтобы выиграть Царские призы, билеты брались наперебой.
Ознакомительная версия.
