припоминается свое дѣтство, и безъ всякаго квасного патріотизма вы находите, что у себя дома все это проявляется иначе, т. е. проще, наивнѣе и теплѣе.
Парижскія семьи средней руки, живущія въ такихъ условіяхъ, которыя гонятъ прежде всего отца семейства вонъ изъ дома, очень любятъ отправляться за городъ. И эти поѣздки, съ ранней весны до поздней осени, по воскресеньямъ и праздникамъ однѣ только и придаютъ семейнымъ нравамъ массы парижанъ нѣкоторый ладъ. Уроженецъ Парижа — рабочій, буржуа, чиновникъ или писатель — мечтаетъ всегда пріобрѣсти на старости лѣтъ клочекъ земли въ окрестностяхъ и построить себѣ, домикъ или купить его готовымъ, уплачивая ежегодно небольшую сумму. Провинціалы и въ особенности крестьяне подсмѣиваются надъ парижанами, надъ тѣмъ, что они способны приходить въ восторгъ отъ всего, что увидятъ въ деревнѣ; оть куръ и утокъ, отъ телятъ и барановъ, отъ всякаго ручейка, лужайки и кустика. И когда парижскій буржуа обзаведется маленькой дачкой — онъ начинаетъ жить въ ней болѣе семейно, чѣмъ въ городѣ, разводитъ цвѣты, огородныя овощи, удитъ рыбу, охотится. И жена, и дѣти участвуютъ во всѣхъ этихъ деревенскихъ удовольствіяхъ. И тутъ вы можете наблюдать: какъ выступаютъ всѣ болѣе простыя, благодушныя свойства французской натуры. И взрослые, и дѣти одинаково способны приводить себя въ довольное и веселое настроеніе отъ многаго такого, что, напр., въ насъ, русскихъ, не вызвало бы ровно ничего. И вообще можно сказать, что французъ — будь онъ хоть самый коренной парижанинъ — въ сущности, не требователенъ и покладливъ. Это давно стали замѣчать иностранцы, даже и мало расположенные къ французамъ, как напр., нѣмцы.
Вся та масса парижанъ, бѣдныхъ и съ достаткомъ, которая устремляется по воскресеньямъ за городъ и обязана къ вечеру вернуться — любитъ подышать чистымъ воздухомъ, нарвать цвѣтовъ и травъ, ходить по лѣс^ поѣздить на ослахъ; но имъ все-таки же и за городомъ нужны пестрота, толпа, шумъ и гамъ безчисленныхъ ярмарокъ, церковныхъ праздниковъ, баловъ на открытомъ воздухѣ, какіе даются во всѣхъ пригородныхъ мѣстностяхъ Парижа. Французъ — даже и очень культурный — не имѣетъ такого чувства природы, какъ англичанинъ и нѣмецъ. Его не влечетъ подальше отъ того мѣста, гдѣ онъ устроился; онъ не любитъ путеществии. И только въ послѣднее время, подъ вліяніемъ англійскихъ модъ, сталъ онъ играть въ туриста. Зато онъ цѣлыми днями можетъ сидѣть съ удочкой въ рукѣ на берегу Сены, Марны или первой попавшейся рѣчки и вопреки своему живому темпераменту неподвижно выжидать, какъ какая-нибудь ничтожная рыбишка дернеть за удочку. И охота сдѣлалась для всѣхъ парижскихъ буржуа обязательнымъ, спортомъ гораздо болѣе изъ тщеславныхъ побужденій, чѣмъ по любви къ природѣ. Теперь каждый порядочный человѣкъ долженъ имѣть „permis de chasse" и съ сентября отправляться съ ружьемъ на плечѣ искать удачи въ видѣ какой-нибудь несчастной перепелки, a то такъ и воробья. A у богатыхъ людей охота превратилась въ разорительный модный спортъ, въ предлогъ къ суетности, важничанью для всѣхъ выскочекъ, желающихъ пускать пыль въ глаза своими барскими замашками.
Дешевыя поѣздки по желѣзнымъ дорогамъ во всѣ концы Франціи и за границу сдѣлались теперь обычной принадлежностью жизни парижскихъ буржуа; но онъ всего охотнѣе ѣздить туда, гдѣ можетъ чувствовать себя, какъ въ городѣ;. На безчисленныхъ морскихъ купаньяхъ Франціи вы находите все ту же городскую толпу. И самая характерная черта парижанъ это — толкаться тамъ, гдѣ много народу. И чуть какое-нибудь мѣстечко, на морскомъ берегу, войдетъ въ моду на парижскихъ бульварахъ — сейчасъ же въ казино начинается азартная игра. Тысячи бульварныхъ виверовъ съ своими женами или незаконными подругами переѣзжаютъ изъ одного мѣста въ другое, продолжая вездѣ вести все ту же въ сущности скучнѣйшую жизнь. То же самое находите вы и на французскихъ водахъ. Иногда эти лечебныя мѣста окружены довольно красивыми пейзажами; но типическими французскими водами, вродѣ напр., всемірно-извѣстныхъ Виши, остаются все-таки же тѣ, гдѣ ежедневная сутолока не имѣетъ въ себѣ ничего освѣжающаго и красиваго, какъ въ Германіи, гдѣ-нибудь въ Баденъ-Баденѣ и даже въ Эмсѣ. И всякаго свѣжаго человѣка поражаетъ стадная привычка парижанъ и парижанокъ — цѣлыми часами си дѣть на припекѣ, въ туалетахъ, безъ всякаго движения, или по цѣлымъ вечерамъ проигрывать въ душныхъ залахъ казино. И всего менее чувствуете вы семейное начало во всѣхъ такихь загородныхъ сборищахъ. Въ толпѣ ходятъ няньки и кормилицы съ дѣтьми, совершенно такъ, какъ и гдѣ-нибудь въ Люксембургскомъ или Тюильрійскомъ саду, или въ Елисейскихъ Поляхъ; но простоты и добродушнаго оживленія вы не замѣчаете тамъ, гдѣ толпа скучивается только по привычкѣ къ безвкусному франтовству.
He будь на берегу Средиземнаго моря такого притягательнаго мѣста, какъ Монте-Карло съ его рулеткой — парижская публика, конечно бы, до сихъ поръ мало ѣздила на Ривьеру. Истый французъ нигдѣ себя не чувствуетъ такъ хорошо, какъ на бульварѣ или въ своей квартирѣ, въ своей постели. И даже дурной климатъ Парижа, осенью и зимой, не выгонялъ бы столькихъ парижанъ на югъ, безъ тѣхъ приманокъ, какія доставляетъ имъ южный карнавалъ.
Я провелъ въ Ниццѣ и въ Монако нѣсколько зимнихъ сезоновъ. Ривьера сдѣлалась въ послѣдніе годы какимъ-то международнымъ караванъ-сараемъ. Англичане, американцы, испанцы, нѣмцы, русскіе стремятся сюда — и какъ заѣзжіе туристы, и на болѣе постоянное житье. Въ роскошныхъ и средней руки виллахъ, которыми усыпаны склоны прибрежныхъ Альпъ и въ городкахъ, и около нихъ, живутъ тысячи семействъ богатыхъ и достаточныхъ людей. Въ нихъ французы все-таки же численно преобладаютъ; между французами — парижане. Множество семействъ живутъ тихо поселяются на Ривьерѣ только изъ-за климата, рѣже изъ-за красотъ природы; но семейно, интимно живутъ, большею частью, опять-таки иностранцы. A истые парижане (особенно тѣ, которые пріѣзжаютъ на одинъ сезонъ) и на Ривьерѣ ведутъ ту же анти-семейную жизнь, даже если у нихъ водится собственная вилла, или они нанимаютъ себѣ помѣщеніе на весь сезонъ, часто съ садомъ.
Кто ведетъ характерную и прямо безобразную жизнь игроковъ въ Ниццѣ, Каннѣ, Монако и Ментонѣ, за исключеніемъ серьезно больныхъ? Конечно, французы, и, между французами, опять-таки парижане. Глядя на эти поѣзда, отправляющіеся съ утра изъ Ниццы въ Монте-Карло, вы убѣждаетесь — до какой степени инстинкты суетности и алчности преобладаютъ во всѣхъ этихъ отцахъ и мужьяхъ женахъ и матеряхъ семействъ. Въ одиннадцать часовъ, разрядившись, всѣ эти модные «couples» — законные или ыезаконные — неуспѣвши порядочно позавтракать, устремляются на желѣзную дорогу и проводятъ цѣлые дни въ игорныхъ залахъ Монте-Карло, до послѣдняго: поѣзда. А если не играютъ, то изо дня въ день слоняются по Ниццѣ, глазѣютъ на карнавальныя процессіи, толкутся на набережной, въ Казино, сидятъ въ театральныхъ залахъ и
