серьезныя требованія.
И главнымъ виновникомъ тутъ является мужчина: мужъ, отецъ, братъ. Для него, для мужчины, парижанка сдѣлалась такой, какой мы ее видимъ и въ дѣйствительности, и въ литературѣ. Онъ тяготится домашнимъ очагомъ, онъ женолюбъ, игрокъ и тщеславный снобъ; подъ стать ему сдѣлалась и она. Домъ существуетъ только въ извѣстные часы; дома спятъ, завтракаютъ, обѣдаютъ или принимаютъ гостей, а въ остальное время мужъ и жена рыщутъ по Парижу съ раннихъ утреннихъ часовъ до поздней ночи. Красивая или пикантная женщина для каждаго француза, а въ особенности для парижанина, сдѣлалась предметомъ тщеславнаго спорта. Онъ долженъ на нее разоряться; поэтому ни въ какомъ другомъ городѣ міра женщина полусвѣта и не играетъ такой роли, какъ въ Парижѣ;. А жены, такъ называемыя честныя и порядочныя женщины — съ каждымъ годомъ становятся все более похожими на кокотокъ. Тайная продажность свѣтскихъ женшинъ теперь ни для кого не новость. И дѣвицы, выѣзжающія въ свѣтъ, еще до вѣнца знакомятся со всей скандальной хроникой салоновъ.
И какъ это странно! Парижское свѣтское общество, все болѣе и болѣе, подражаетъ лондонскому; но отъ этого не становится вовсе серьезнѣе и чище въ своихъ нравахъ. Не потому же, что свѣтскіе парижане вдаются и въ подражаніе англійскому спорту? Можетъ быть, — напротивъ — эта мода на физическія упражненія молодыхъ людей, дамъ и дѣвицъ и скажется, въ скоромъ времени, въ большей чистотѣ нравовъ. И теперь уже поговариваютъ, что молодыя парижанки до такой степени увлекаются спортомъ, что имъ рѣшительно некогда думать о другой англійской игрѣ—любовномъ «флиртѣ». И вообще, у парижанъ, живущихъ болѣе открыто, характеръ ихъ пріемовъ измѣнился къ худшему. Теперь, всѣ бьются только изъ-за того чтобы приглашать какъ можно больше народу. Поэтому, общій разговоръ падаетъ и на вечера, балы и сборища всякаго рода, мужчины смотрятъ такъ же безцеремонно, какъ и на все остальное.
Въ послѣднія мои поѣздки, присматриваясь и къ семьямъ изъ того слоя парижскаго общества, гдѣ нѣтъ такой суетности и распущенности, я все-таки же видалъ примѣры того-какъ печально складываются отношенія отцовъ и дѣтей. Авторитета родительской власти нечего и спрашивать, при всеобщемъ баловствѣ мальчиковъ. Та молодежь, какой теперь отъ двадцати до двадцати пяти лѣтъ — непріятно поражаетъ сухостью, скептическимъ тономъ, изломанностью вкусовъ и понятій, душевнымъ старчествомъ или игрой въ разные виды новѣйшаго декадентства.
И вы можете впередъ видѣть, что такіе молодые люди, конечно, не создадутъ семьи. Каждый изъ нихъ сначала растратитъ свои сильна безпорядочныя связи, какъ это дѣлали и отцы, а потомъ «pour faire une fin» женится на деньгахъ. Ho у отцовъ, по крайней мѣрѣ, было больше наивности въ самомъ прожиганіи жизни; большинство же молодыхъ людей лишено и этого.
Каковы бы ни были семейные нравы парижскаго общества въ разныхъ его слояхъ, спросимъ — сохраняетъли оно до сихъ поръ ту пріятность, которая издавна привлекала иностранцевъ?
Если довольствоваться тѣмъ, какъ французская семья живетъ «на миру», то каждый изъ насъ, знающихъ порядочно Парижъ, долженъ будетъ согласиться, что французы умѣютъ принимать съ большей любезностью, чѣмъ кто-либо, и угощаютъ они наряднѣе, чѣмъ, напр., нѣмцы или итальянцы. Послѣ хорошаго обѣда въ зажиточномъ парижскомъ семействѣ многое у себя дома покажется ординарнѣе и скуднѣе. Но это происходитъ не столько отъ искренняго желанія чествовать своихъ гостей, сколько отъ развивающагося тщеславія. Кромѣ тщеславія и постоянный разсчетъ чувствуется во всемъ. Приглашенія дѣлаются не даромъ; самое ихъ количество должно что-нибудь значить. Привычка къ рекламѣ заражаетъ всѣхъ. Каждому выскочкѣ—разбогатѣвшему буржуа — хочется имѣть train de maison, какой прежде бывалъ только у принцевъ крови. Гдѣ у насъ пригласили бы пятьдесятъ человѣкъ — въ Парижѣ пригласятъ пятьсотъ, не обращая вниманія на то — какая нестерпимая духота и толкотня произойдутъ отъ этого. Точно также, и въ приглашеніяхъ гостей въ замки участвовать въ охотахъ — вы видите тотъ же тщеславный зудъ…
Но не надо забывать, что «le tout Paris» не есть въ дѣйствительности весъ Парижъ, и еще менѣе вся Франція. Тысячи и десятки тысячъ семействъ и въ столицѣ, и въ провинціи живутъ совсѣмъ не такъ распущенно — въ постоянномъ трудѣ, тихо, бережливо, въ привычкахъ порядочности и честности. И мнѣ случалось попадать въ такія семейства, хотя и рѣдко. Въ нихъ матери семейства всегда дѣятельныя подруги своихъ мужей. И когда француженка выходитъ замужъ по любви или съ годами серьезно привязывается къ мужу — она можетъ быть такъ же дѣльна, какъ нѣмка и англичанка, и кромѣ того съ хорошимъ, покладистымъ характеромъ, весьма жизнерадостна и остроумна.
Не надо, однако же, забывать, что сужденье о французскомъ бракѣ и семейныхъ нравахъ никакъ нельзя основывать на томъ, что мы, иностранцы, видимъ въ тѣхъ французскихъ семейныхъ домахъ, куда проникаемъ. По этой части личная наблюдательность всегда будетъ ограничена. Гораздо вѣрнѣе вывести среднюю пропорціональную изъ всего того, что во всей Франціи, и въ особенности въ Парижѣ, можетъ помогать хорошей семейной жизни или препятствовать ей.
Во всѣхъ классахъ общества французскій бракъ до сихъ поръ все-таки же болѣе сдѣлка, чѣмъ союзъ двухъ существъ, любящихъ другъ друга. Браки заключаются слишкомъ легко, сь преобладаниемъ внешнихъ мотивовъ, съ болѣе пассивнымъ участіемъ невѣсты, чѣмъ это мы находимъ въ Англии, въ Россіи, въ Америкѣ и даже въ Германіи. И французы женятся по любви или, лучше сказать, настолько влюбляются, что имъ захочется жениться — что не одно и то же. Но всякій французъ воспитанъ въ чисто мужскихъ идеяхъ неравенства. Онъ самъ сильно пожилъ, имѣлъ нѣсколько любовныхъ связей и лѣтъ подъ сорокъ, скучая долей холостяка, останавливаетъ свой выборъ на молодой дѣвушкѣ семнадцати-восемнадцати лѣтъ. Черезъ два-три года результаты на лицо. Къ этой порѣ полнаго расцвѣта женской души и темперамента, мужъ оказывается слишкомъ мало способнымъ отвѣчать на сердечныя потребности жены. Онъ занятъ совсѣмъ другимъ: дѣлами, политикой, клубомъ, спортомъ — и является неизбѣжный адюльтеръ, которому такъ помогаетъ весь складъ парижской жизни.
Выберите вы изъ тысячи парижскихъ семействъ — въ зажиточномъ слоѣ общества — нѣсколько образчиковъ, и можно почти безошибочно сказать, что, если это семейство будетъ типически-парижское, внутренней интимной жизни — какъ понимаютъ ее націи германской расы — вы не найдете. Отецъ цѣлый день — внѣ дома, мать также, если она сколько-нибудь свѣтская женщина, дѣвочки воспитываются въ какомъ-нибудь «couvent», или ходятъ на курсы; мальчики — гимназисты, почти всегда живущіе въ заведеніи. Въ буржуазныхъ семействахъ людей средняго достатка и въ семьяхъ, гдѣ еле сводятъ концы съ концами, только женщины — мать и дочери сидятъ дома и по вечерамъ коротаютъ время за чтеніемъ или работой; а мужчины опять-таки: на службѣ, въ бюро,
