вид, что к ней равнодушен. И только потом, осмотрев другие картины, спросит:
- А это в какой цене пойдет?
Если художник запрашивал слишком много, Третьяков торговался, убеждал сбавить цену, доказывая, что картина пойдет в народный музей. Обычно художники соглашались, и тогда Павел Михайлович считал их участниками в создании всенародного музея, так и говорил им об этом.
А уступали художники потому, что тогда попасть в Третьяковскую галерею имело большое значение. Если про художника говорили: «Его картины есть в Третьяковской галерее», - значит, художник высокого класса. И художники гордились этим, а некоторые и чванились.
Вот чванливых Павел Михайлович не любил. Был, например, художник П. Ф. Яковлев. [62] У него Третьяков приобрел две картины: «Градобитие» и «Пожарище». Картины неплохие. Затем Яковлев написал картину «Право сильного» и выставил ее в отдельном зале. На выставке своей он устроил широкую рекламу и в рекламе отметил: «Две картины этого художника имеются в галерее Третьякова». Как водилось тогда, он прежде всего пригласил Третьякова посмотреть картину. Тот приехал и, увидев рекламу, нахмурился и рассердился. Яковлев ждал, что Третьяков купит картину, а он и не заикнулся о покупке, даже, напротив, вернувшись домой, приказал снять с экспозиции в галерее картину Яковлева «Градобитие», забить в ящик и отправить в Вильну, в школу живописи, где директором был его друг художник Трутнев. [63] Мы сняли картину с экспозиции, забили в ящик и отправили. Так же хотел он распорядиться и с другой картиной - «Пожарище», - но прошло несколько дней, и он ее оставил у себя, хоть мы и долго боялись за ее участь. А после о Яковлеве и слышать не хотел.
Все художники понимали, что, продавая картины Третьякову, они продают их в народный музей, а поэтому некоторые снижали цену сильно. [64] Верещагину, например, американцы предлагали гораздо больше денег за его картины, чем Третьяков, а он все-таки отдал их Третьякову. И Виктор Васнецов тоже уступал картины по более дешевой цене, чем ему давали другие меценаты.
Конечно, большое значение тут имела и личная дружба Павла Михайловича с художниками.
Мало было художников, с которыми Третьяков не дружил. И если он не ладил с художником, то по серьезным поводам. Не признавал он, например, Семирадского. [65] В то время этот художник пользовался в России очень большим успехом, а Третьяков не хотел купить ни одной его картины.
- Почему же у вас нет Семирадского? - спрашивали часто Третьякова.
И он отвечал:
- Семирадский свою лучшую картину подарил городу Кракову. Значит, он считает себя у нас иностранцем. Как же я буду держать его в русской галерее?
Не дружил он с художником К. Е. Маковским, [66] хотя три небольшие произведения его и приобрел в первые годы собирательства. А по какому случаю не дружил? Когда Репин написал своего «Ивана Грозного и сына», К. Маковский тоже написал «Ивана Грозного». Однажды, приехав в галерею, он предложил Третьякову своего «Грозного» и говорил, что его «Грозный» не хуже репинского. Это было как раз при мне. Маковский предлагал настойчиво купить. Третьяков отказался наотрез. Обиженный Маковский тотчас покинул галерею, и с тех пор они разошлись навсегда.
Не ладил он иногда с К. А. Савицким. Какая-то черта этого художника не нравилась Третьякову. В 1898 году он приобрел у Шишкина его большую картину «Медвежье семейство в лесу». На этой картине медведей написал Савицкий, почему Шишкин и предложил Савицкому подписаться. Савицкий подписался, но уже после того, как картина была куплена Третьяковым. Когда картина была доставлена в галерею, Третьяков удивился, увидев подпись Савицкого.
- Я покупал картину у Шишкина. Почему еще Савицкий? Дайте-ка скипидару.
Я принес французский скипидар, и Третьяков смыл подпись Савицкого. Через несколько дней Савицкий приезжает в галерею - смотрит, нет его подписи. Он ко мне: «Где подпись?» Я очень смутился и объяснил ему всю историю.
Я думаю, что все недоброжелательство Третьякова против Савицкого возникло из-за другой картины художника - «Встреча иконы». Эта картина была написана в 1878 году, и вскоре белые облака на ней начали раздираться, появились трещины. Третьяков приказал нам следить за состоянием картины. Трещины год от года заметно увеличивались. Третьяков сказал об этом Савицкому: тот обещал прийти в галерею и исправить дефекты. И вот однажды в отсутствие Третьякова он приходит с красками и поправляет облака. Облака вышли слишком розовыми. А общий тон картины серо-холодный. Третьяков, как увидел такую поправку, потребовал скипидару и тут же смыл новую краску, нанесенную на облака, оставив белые с кракелюрами.67 В таком виде картина и висит до сих пор.
С особенным уважением относился Третьяков к художнику И. С. Остроухову. Его картина «Сиверко» была приобретена тотчас, как появилась на выставке. Третьяков считал, что это лучший пейзаж во всей галерее. Познакомившись ближе с художником, он был удивлен правильностью его суждений, глубокой культурностью, художественным чутьем. Нам он постоянно говорил:
- Внимательно слушайте, что говорит Остроухов о картинах. Это - самый лучший судья по живописи.
И. С. Остроухов. Сиверко. 1890.
И мы видели, как внимательно он сам слушал Илью Семеновича. По его совету он снял с экспозиции несколько слабых картин и подарил их кому-то. Действительно, Остроухов был судья очень строгий и картины любил и понимал. В одном только не соглашался Третьяков с Остроуховым - с открытием при галерее отдела иностранных художников. Остроухов предлагал, что этот отдел он будет собирать лично, но Третьяков говорил, что отдел будет нарушать цельность галереи. Галерея должна быть чисто русской. Тогда Остроухов организовал свой музей в Трубниковском переулке и стал собирать иностранных и русских художников, иконы, другие предметы искусства и книги.
И. С. Остроухов. 1900-е гг.
После смерти Третьякова Остроухов был избран членом совета галереи, двенадцать лет бескорыстно, очень энергично работал над расширением и перестройкой галереи, и только случай с картиной Репина «Иван Грозный и сын», когда сумасшедший Балашов изрезал ножом эту знаменитую картину, так подействовал на Остроухова, что он тотчас подал в отставку.
Дружба с большинством художников у Третьякова была самая близкая. Вспоминаю, очень частыми гостями в семье Третьяковых были Прянишников и Владимир Маковский. Они запросто приходили к обеду, часто бывали в галерее, присматривались к каждой новой картине. Оба были веселые, шутливые - Маковский звал Прянишникова Лариошкой.
- Смотри, Лариошка, как тут сделано, - покажет, бывало, он своему другу на какую-нибудь картину.
Иногда устраивались у Третьяковых и общие обеды с художниками,
