к тексту, который потом лег в основу оформления его «Почемучки».
Все эти работы вели Житкова к замыслу большой книги, к замыслу самой первоначальной детской энциклопедии нового типа.
Обычно такие энциклопедии представляют собой большие листы толстой бумаги или картона, на которых изображены разные предметы и напечатаны либо названия этих предметов, либо, для детей постарше, небольшие пояснения. Житков задумал создать такую детскую энциклопедию, которая была бы цельным художественным произведением с динамическим стержнем, дающим книге внутреннее движение.
Так родилась книга «Что я видел» (сам Житков называл эту книгой «Почемучкой»).
«Есть детский возраст, — говорит он в своей статье «Над чем вы работаете?», — это между четырьмя и шестью годами, когда дети неотступно, просто автоматически, кажется, на каждое слово взрослых отвечают, как маньяки, как одержимые: почему?.. Очень ответственны эти ответы «почемучкам» в этом четырехлетием возрасте».
Как же сообщать малышу новые сведения о мире? Чем нужно их закреплять в его сознании так, чтобы они вошли в его активный жизненный опыт? И Житков обратился к собственному детству, чтоб вспомнить, чем двигалось его развитие, как создавались те внезапные толчки в его сознании, которые определили этапы его роста.
«Вспоминая свое детство, — говорит он, — вспоминаю его по совершенно случайным событиям.
Я вспоминаю пароходный трап по тому, как я на нем расшиб себе голень; вспоминаю индюка по тому, как он меня больно клюнул, когда я совал ему зерна, а лошадь по тому, как она меня не укусила, когда я ей давал на ладони сахар, а я этого как раз ждал и боялся… И вот, когда мне пришла в голову мысль написать хоть сколько-нибудь ответов на «почему»… я вспомнил об этапах моих воспоминаний: чем они держатся. Мне захотелось в моей книге дать такие же этапы, эти случайные вехи воспоминаний о вещах, о животных, о явлениях жизни, дать какие-нибудь бытовые оказии. Они вызовут чувство, памятное чувство, которым укрепились бы эти воспоминания».
Носителем этих чувств Житков сделал сверстника своего читателя и героя своей книги — маленького путешествующего гражданина Алешу-Почемучку, для которого и семафор — непонятное чудо и который о вокзале знает только то, что там часы большие и стрелки на часах такие, что на них птицы отдыхать садятся. Он написал всю книгу от лица этого героя, думая его мыслями, говоря его языком. Это дало ему способ не выйти во всей книге ни разу из возраста своего читателя.
Житков избрал среди своих близких знакомого мальчугана Алешу, придумал для него путешествие и представил себя в книге таким путешествующим Алешей (реальный Алеша был нужен ему для того, чтоб было от чего отталкиваться). Житков до такой степени входил в образ своего маленького героя, что уже не мог спокойно сидеть на месте. Расхаживая по комнате, он диктовал «Почемучку», разговаривая голосом своего Алешки, показывая его жестом. В.М. Арнольд, которой он диктовал книгу, по временам от смеха не могла продолжать писать — до такой степени тонко Борис Степанович показывал своего маленького героя. Вот почему в книге образ Почемучки вышел не только живым и конкретным, но и освещенным умной и человечной иронией автора.
В. Шкловский очень хорошо отметил эту подлинность детской точки зрения на мир в «Почемучке». Он писал об этой книге:
«Мир начинается с дома и с морали: можно ли подслушивать? Оказывается, бывает плохое любопытство. Потом начинается рассказ про билет. Билет один. Почемучка боится, что его не возьмут, но тут оказывается, что маленьких везут без билета.
Прекрасное слово «оказывается»!
Лет тринадцать тому назад пришел ко мне мой сын и сказал очень серьезно:
– Папа, оказывается, у лошадей нет рогов!»
Почемучка совершает в течение одного лета ряд путешествий: из Ленинграда по железной дороге в Москву, ездит в метро, попадает в зоосад, знакомится с бытом Красной Армии, ходит в лес, едет по Днепру на пароходе, посещает киевский Дворец пионеров, отправляется смотреть рыбную ловлю, приезжает в колхоз и т. д., наконец на аэроплане летит в Харьков.
Для того чтоб все сообщаемое в книге было абсолютно точно, было «самое настоящее», Житков сам проделал маршруты своего героя: ездил в Киев, летал на самолете и т. п.
Широкий энциклопедический охват материала требовал от автора самых различных точных знаний. И вот здесь-то энциклопедическая разносторонность Житкова и получила блестящее применение: и агроном, и зоолог, и ихтиолог, и кораблестроитель, и рыбак, и знаток железнодорожного дела, и учитель, и моряк, и авиатор, и т. д. и т. д. Для маленьких «почемучек» познавательное значение книги Житкова неисчерпаемо.
«Я считаю, — говорил Житков, — что три-четыре страницы на день — достаточная порция, чтобы занять ум и воображение ребенка на целый день. Пусть он не спешит, как не спешит и мой Почемучка… Пусть день за днем, по приключениям, впитывает «читатель» новые сведения, и пусть по этим этапам они укладываются в его воображении, как если бы они случились в его жизни».
В предисловии к «Почемучке», обращенном к взрослым, Житков предупреждал: «Книжки этой должно хватить на год. Пусть читатель живет в ней и вырастает. Еще раз предупреждаю: не читайте помногу! Лучше снова прочесть сначала».
Вся книга и распадается на маленькие эпизоды, каждый из которых представляет самостоятельную главку. Вот для примера одна из таких главок:
Как я Любе зверей показывал
«А я не знал, как с Любой играть. А потом ей сказал, что я тигр. Я немножко ноги подогнул и стал ходить около Любы. И я на нее очень сердито глядел. А потом сделал на нее «кха». А она вдруг заплакала и побежала к своей маме и закричала:
— Он меня дерет!
А мама на меня крикнула:
— Что ты не можешь играть, как все дети?
А я сказал, что я тигр. А мама сказала:
— Тигров в клетку сажают.
А я сказал, что я и в клетке буду делать «кха».
И я сделал, как тигр. Любина мама засмеялась, а мама сказала, что мы вчера в зоосаде были и что мы слонов видели. А я сделал рукой хобот и пошел к Любе и хоботом мотал.
А она говорила:
— Это не тигр? Это не тигр?
А я ей сказал толстым голосом:
— Это сло-он. Он не кусает. Он добрый.
Люба сказала:
— А погладить можно?
Я ей сказал, что это хобот. И показывал, как слон хоботом крутит».
Написать книгу в двести с лишним страниц для малышей от трех до шести лет —
