31.10. Последние дни бои в районе Нальчика (оказывается, Нальчик еще наш!), в районе Сталинграда и с.-в. Туапсе. На последнем направлении впечатление такое, что наступаем мы. Говорится о «взломе рубежей», «окружении немецких гарнизонов» и т. д. В Сталинграде, очевидно, продолжается ад кромешный. Дивизии наступают на узеньких полосках, продвигаются на 50 — 100 м вперед, теряют тысячи убитыми, десятки танков, сотни автомашин и т. д. Но Сталинград держится и, мне думается, выдержит. <…>
9.11.42. Красноуфимск. Холодно и очень мало снега. Наши живут по-старому. Завтра выезжаю в Свердловск, где буду работать месяца полтора.
На фронтах все то же: Сталинград, ю.-в. Нальчика и вроде активных действий с.-в. Туапсе.
Твердо решил за эти 1,5–2 месяца подготовить хотя бы вчерне диссертацию…
10.11. В поезде Красноуфимск — Свердловск. Вчера было сообщение по радио о высадке американского десанта в Алжире и прав. «Виши» около Касабланки. «Виши» сообщает о больших потерях французов. Де Голль обратился к народам Алжира и Туниса с соответствующим воззванием, и из Лондона сообщают о ряде восстаний в этих странах, направляемых против правительства «Виши». Интересная комбинация для Роммеля. (Но не веселая.)
13.11. Свердловск. Сегодня меня оштрафовали на 100 р. «за нарушение правил воинского учета», приняли на этот самый учет, и вот я уже свердловец. Живу по-прежнему в институте. Кормят хорошо, но настроение у меня довольно поганое. Какая-то тоска, не имеющая никаких внешних причин, но грызущая меня весьма основательно. Очень не хотелось уезжать из Красноуфимска. Такое впечатление было, что покидаешь их там на долгие годы. Ну, правда сегодня стало немного полегче, но об окончательном избавлении от этого мерзкого состояния говорить еще рано.
Немцы в Сталинграде повели наступление по всему фронту, но только в одном месте продвинулись на 200 м, тогда как мы, контратакуя их, в другом пункте продвинулись на 400 м. В районе Моздока и Нальчика продолжается нечто вроде активных действий с нашей стороны, причем где-то около Моздока захвачено несколько населенных пунктов. Англичане и американцы развоевались в Сев. Африке, захватили в плен несколько итальянских дивизий, более 1000 орудий и т. д. Очевидно, немцев и итальянцев на сей раз из Африки попрут. Немецкие войска вступили на неоккупированную Францию и собираются занять побережье Средиземного моря. Дарлан сдался.
14.11. Тобрук взяли (который раз!). Немцы в Африке кончаются.
20.11. Кончаются, но еще не кончились. Настолько не кончились, что всеми силами и средствами перебрасывают подкрепления в Тунис. Вот этого я уже никак не ожидал. Думалось, что они используют все транспортные возможности, чтобы драпануть, а они уже перевезли в Тунис 10 000 и танки (штук 200) и орудия. На совесть воюют! На днях выступал Черчилль с известиями о победе в Африке, причем это было сладкой пилюлей к ложке горького лекарства в виде отказа от намерения создать второй фронт в 1942 г. Конечно, он всячески превозносил русских и Сталина. Мне почему-то кажется, что это маневр с целью снять часть немецких сил. Это, конечно, весьма глупо с моей стороны. На фронте процесс стабилизации. Под Нальчиком и Туапсе — активные действия. На подступах к Орджоникидзе — разгром нескольких немецких частей (в последний час), захват 150 танков (а может, и 250) и все такое.
29.11.42. Несколько дней тому назад получили известия о наступлении наших войск под Сталинградом. Наступление продолжается. Немцы под Сталинградом после занятия нашими войсками Громославки лишены всех железных и шоссейных дорог. Захвачено 60 с лишним тысяч пленных, около 1500 исправных и неисправных танков, десятки тысяч вагонов, около 2000 орудий и т. д. Не успели отзвучать «В последний час», посвященные Сталинграду, как сегодня сообщили о Ржеве, Великих Луках и дальнейшем нашем продвижении на Вязьму и Невель. Завтра будут газеты, из которых можно будет узнать подробности.
Немцы оккупировали Тулон, и французы потопили свой флот. Бои между Бизертой и Тунисом. Остальная территория Туниса под контролем союзников. Грандиозные, исторические дни. <…>
6.12.42. Последние 3 недели я много работаю над диссертацией. Не знаю, даст ли эта работа что-либо полезное для «науки», но меня она научила многому. До сих пор я не работал с книгой, не работал головой, и мне все казалось, что моя голова вообще не может работать толком, что я так и останусь до конца дней своих слесарем-экспериментатором без всяких теоретических запросов. Теперь я понял, что все зависит от организации самого себя, своего труда и времени, своих интересов и мыслей. При надлежащей постановке дела даже из такой посредственной головы, как моя, можно выжать нечто интересное, если не для других, то хоть для самого себя. У меня раньше не было системы, не было тенденциозности и сосредоточенности, я всегда интересовался чем-то другим, а в результате не интересовался ничем и ничего не знал толком и по-хорошему. Лень мысли и поверхностность — вот мои спутники верные и неизменные. Действительно, изобразить антиквара в букинистическом магазине, процитировать пару строф из мало известного стиха — это, в конце концов, грех не велик. Но не специализироваться, не интересоваться по-настоящему тем, что делаешь, — это преступление. Я не могу с моими весьма посредственными данными позволить себе роскошь быть неорганизованным, непедантичным. Только это, облеченное в рамку жесткой системы, может дать мне спокойную уверенность, что я не даром ем хлеб своей родины (высокопарность тоже принадлежит к числу моих, впрочем не самых больших, грехов).
Вчера сдал на отлично кандидатский экзамен по физической оптике. Принимали Фабрикант и Вульфсон. Валентин Александрович <Фабрикант. — К. С.> — чудный человек, и работать с ним я почел бы за большое счастье.
Сегодня воскресенье. Я, по обыкновению, провел весь день в институте. Сидел и читал «Физику моря» Шулейкина. Воскресенья я провожу в полном одиночестве у себя в лаборатории (в которой я сейчас и живу). Это приятное времяпрепровождение. Тихо, ты один… «И ничто души не потревожит» <…>
29.12. Никогда еще, кажется, не было у меня такого мутно-мерзкого настроения, как сегодня. Я сижу в Свердловске уже около двух месяцев, провожу испытания никуда не годной аппаратуры, негодной и принципиально, и в смысле своего выполнения. Из Москвы все время получаю телеграммы с угрозами выговора и т. д., но того, что действительно нужно в данном случае, т. е. приезда одного из руководителей всей работы, мне, очевидно, не дождаться… Диссертация за последнее время подвигается хуже. То ли я выдыхаюсь, то ли уже дело идет к концу, не знаю! Сидя за городом, почти дописал раздел «Прохождение излучения сквозь атмосферу», но приехал сюда, и опять мне многое не нравится.
