Последние два года этот процесс был смикширован небывало высокими ценами на нефть. Сколь бы много «нефтедолларов» ни оседало в западных банках, наше государство также не остается в накладе. Оно в основном рассчиталось по старым долгам с армией, с пенсионерами, с бюджетниками, поддержало дотационные регионы. Центробанк последовательно наращивает валютные резервы. Появились новые «соловьи прогресса», которые запели о стабилизации и начале подъема. Осторожно! Какой подъем, от какого уровня? Наш валовой внутренний продукт (ВВП) составлял в 1999 году немногим больше половины ВВП начала 90-х годов. Уважаемые российские экономисты, когда им нужно, умело применяют прием своих старших советских коллег: сравним с 1913 годом — рост будет «в разы». Главное, деньги в экономику по-прежнему не идут, наши основные фонды все больше ветшают, население даже таких относительно благополучных городов, как Москва, все больше занимается натуральным хозяйством на своих 6 сотках, а это значит, что мы все еще проедаем накопленные богатства и очень мало производим сами. Любое колебание цен на нефтяных рынках бросает в дрожь наших министров, и они уже начинают предупреждать, вскоре экономический рост опять замедлится. Другими словами, разрушение советской экономики преодолеть не удается, разрыв между нами и индустриально мощными странами продолжает расти.
Представители России по десятому разу объезжают мир, приглашая западные деловые круги смелее идти в нашу страну, инвестировать капиталы в нашу экономику. Особым успехом эта теперь уже многолетняя деятельность пока не отмечена. А ведь мы помним 1986–1990 годы, когда такие предложения делали не мы, а нам! Москва была переполнена посланцами иностранных фирм и банков, которые привозили с собой самые смелые и масштабные проекты. Развернувшаяся борьба за власть, пробуксовывание перестройки, путч очень сильно сбили энтузиазм возможных инвесторов. А когда им довелось понаблюдать, как под прикрытием разговоров о демократии и рыночных реформах разные группировки наших «элит» делят экономическое наследство СССР, доходя при этом до орудийной стрельбы по собственному парламенту, они просто не захотели иметь дело с такими оголтелыми реформаторами. И не хотят, видя, что даже те, кто у нас в стране «сделал себя сам», честно работал и смог заработать, живут в постоянном страхе перед «наездами» криминала, а главное — перед государственным рэкетом, в результате которого бизнесмен лишается не только своих денег, но и свободы, и чести. Постоянно рассуждая о «классе собственников», власть разделила его на два «подкласса». С одним из них ей уже трудно справиться — это олигархи, которые в ельцинскую эпоху сами указывали власти, что ей надлежит делать. С другим — это малый и средний бизнес — можно не церемониться, здесь и законы не спешат приниматься, и проверки обгоняют одна другую. Не всякий это выдержит, не у всякого хватит характера и денег, чтобы регулярно одаривать бесчисленное алчное племя чиновников. По этим двум «подклассам» разрастается и наша коррупция, каждый действует на своем «этаже». Как все повторяется!
Президент Ельцин, начав завоевание популярности с провозглашения себя борцом против коррупции в городе Москве, не оказался таковым в России, избравшей его главой государства. Он регулярно налагал вето на закон о коррупции, менял премьеров, стоило им только заикнуться о борьбе с олигархическим разбоем. Это все больше раскалывало общество, в котором граждане оказались равными и более равными перед законом. Ельцин упустил шанс стать президентом согласия, наоборот, он стал президентом раздора. Конфронтация, умение сталкивать людей лбами были его стихией, в спокойной обстановке он работать, видимо, просто не мог.
Высшей точкой его способности к конфликтам и нашего национального позора навсегда останется, конечно же, расстрел первого в новой России парламента. Как уже отмечалось выше, его депутаты в тяжелейшей политической борьбе сделали Ельцина сначала Председателем Верховного совета РСФСР, а затем и президентом Российской Федерации. Всенародные выборы не должны здесь никого вводить в заблуждение — Верховный Совет был де-факто избирательным штабом Ельцина на первых выборах президента РФ. Борис Николаевич рассчитался со своими сподвижниками сполна. Как — видел весь мир.
Вернусь еще раз к книге, написанной помощниками и советниками президента России, «Эпоха Ельцина». Там дается подробнейшее описание действий Ельцина в период с марта по октябрь 1993 года. Анализ принятых тогда документов, сопоставление конкретных шагов, круг действующих лиц, почти все из которых мне достаточно хорошо известны, привели меня к тяжелому выводу: президент Российской Федерации намеренно обострял конфликт с парламентом. Никаких актов о согласии, о примирении он подписывать не собирался. Его задачей было, прежде всего, прекращение любых заявлений с трибуны «Белого дома» о нарушениях и злоупотреблениях в ходе приватизации и дележа госсобственности. Ссылки на одиннадцать чемоданов с компроматом политически наивного вице-президента А. В. Руцкого и не очень удачные реплики по поводу президентских слабостей со стороны Р. И. Хасбулатова — это все для простаков. Как и в случае с подготовкой проекта нового Союзного договора, описанной в главах, посвященных перипетиям вокруг этого документа, Ельцин продемонстрировал в своих отношениях с «мятежным» парламентом ту же грубую самонадеянную игру, которая и удалась-то лишь потому, что ни один здравомыслящий человек, кроме разве что кучки негодяев, не мог допустить и мысли, что президент страны решится на конституционный переворот. Ну а шумовое оформление в виде хора интеллигенции — этому мы весь мир поучим!
Система российской демократии как форма государственного устройства сложилась уже в 1991 году под определяющим влиянием горбачевской перестройки. Она включала всенародно избираемых президента, вице-президента, парламент. Нормально функционировал независимый Конституционный суд. Претензии к генеральному прокурору В. Г. Степанкову, конечно, были, но нигде нет генеральных прокуроров, которыми были бы все довольны. В целом же прокуратура работала, я считаю, лучше, чем она стала работать после октября 1993 года. Пресса освоилась с Законом «О средствах массовой информации» и могла по праву считать себя свободной. На местах были сформированы выборные законодательные органы, начало развиваться нормотворчество субъектов Федерации. Это были крупные демократические завоевания, позволяющие говорить о возникновении в России новой политической системы.
К 21 сентября 1992 года Ельцин фактически парализовал всю эту систему.[71] Парламент был объявлен распущенным, полномочия вице-президента, Конституционного суда и генерального прокурора приостановлены. Публикация парламентских материалов прекращена, что иначе как введением цензуры не назовешь. Местным органам законодательной власти доходчиво объяснили, что они могут быть распущены, если станут на сторону парламента.
