Юрий Ветохин - Склонен к побегу

Он замолчал, ожидая ответа.

— Нет, это не случайность. Я умышленно бежал с советского теплохода «Ильич» в Индонезию для того, чтобы в конечном счете получить убежище в Соединенных Штатах Америки.

— Но какая причина тому?

— Последние три года я работал чернорабочим, грузчиком. Никакой другой работы получить в Советском Союзе я не мог. Однако, я имею высшее образование и работать грузчиком не хочу.

— Прошу прощения за некоторое углубление в вашу биографию. Скажите, пожалуйста, что вы окончили?

— Я — инженер, специалист по электронным вычислительным машинам. Я занимал руководящие должности в вычислительных центрах Ленинграда, преподавал в Инженерно-Экономическом институте. Однако, после того, как в 1964 году я вышел из партии добровольно, я потерял возможность работать по специальности. А после тюрьмы, в которой находился с 1967 по 1976 год, я вовсе не мог получить никакой работы, кроме работы грузчика.

— А за что вы попали в тюрьму?

— В тюрьму я попал за попытку побега за границу.

— Тут что-то неясно… — возразил Секондмен, не глядя на меня, а обращаясь к представителям Министерства Иностранных Дел Индонезии.

— Не может быть, чтобы в нашей стране человек за попытку побега за границу находился в тюрьме 9 лет!

Я решил не вступать с ним в полемику и, поняв это, Секондмен перешел на другое:

— Так или иначе, но вы подумайте о своем будущем. Сейчас вас кормят. Но пройдет время и вам придется самим думать о себе. Специальность свою вы наверно забыли, ведь прошло много лет. Что вы будете делать? Да и не известно еще, захочет ли правительство США разрешить вам въезд в свою страну. В Индонезии же вас не ожидали, и очевидно не будут знать, что с вами делать. Было много случаев, когда люди, подобные вам, просили разрешения вернуться обратно в СССР через год или два, но это уже труднее. Сейчас же вернуться назад вам можно. Вам ничего не будет. Никаких последствий за ваш побег с теплохода вас не ожидает. Конечно, я приглашаю вас вернуться назад, если правительство Индонезии не будет возражать. Подумайте, а через два дня мы встретимся снова.

— Мое решение окончательное. И через два дня и через два года оно будет тем же самым.

— В таком случае я не буду больше говорить о вашем возвращении, и никто не будет принуждать вас к этому. Другой вопрос: может быть вам нужна какая-нибудь помощь со стороны Советского посольства?

— Нет, никакой помощи от Советского посольства мне не надо.

Наступило тягостное молчание. Через несколько минут Секондмен заговорил снова:

— Ну, тогда эта наша встреча последняя. Больше мы встречаться не будем. Мы все выяснили.

— Да, все ясно, — ответил я.

Секондмен о чем-то поговорил со своим соседом, сотрудником МИД Индонезии, затем встал и направился к выходу. К нему подошла миссис Рамадан и еще 2–3 человека. Затем миссис Рамадан, ее коллеги и офицеры полиции направились ко мне. Они: пожимали мне руку и поздравляли меня, а миссис Рамадан сказала, что я вел себя «как джентльмен». В то же время, она чисто по-женски заметила:

— А этот русский — симпатичный!

— Да! «Симпатичный!» — возразил я. — Говорит одно, а думает другое. Змей он, а не человек! Так бы и прыснул в меня ядом, если б только мог!

— Змей! мистер Змей! — подхватил, смеясь капитан Декок. — Вам надо было так и ответить на его приветствие: «Здравствуйте, мол, мистер Змей!»

Проводить меня на аэродром приехали консул США мистер Дэвид Ворф и представитель МИД Индонезии миссис Рамадан, а также мои индонезийские друзья супруги Райчоа с младшей дочкой Ритой.

— Поедем со мной в Америку! — предложил я Рите. В ответ девочка прижалась к своей маме. Прощание было самое трогательное. Миссис Райчоа и Рита поцеловали меня, а с остальными я попрощался за руку. Когда я прощался с миссис Рамадан, она сказала мне:

— Я бывала во многих европейских столицах, но ни одну из них не люблю так, как Афины, куда вы сегодня летите. Я бы с удовольствием побывала там еще раз!

Эскорт машин подъехал к огромному самолету ДС-10 с надписью «Гаруда» на фюзеляже. Там со мной попрощалась охрана и я поднялся по трапу в сопровождении полковника Абаса.

— Большое вам спасибо за все, — обратился я к полковнику в самолете. — Я всегда буду помнить гостеприимство, которое вы и ваша жена оказали мне в Амбоне, и я очень благодарен вам за мою безопасность.

Умное и волевое лицо полковника засветилось улыбкой. Медленно и четко выговаривая английские слова, чтобы я понял, он ответил:

— Мистер Юра, мы сделали для вас все, что могли. Желаю вам счастья в Америке! Напишите оттуда.

Потом он пожал мою руку и добавил с особенным ударением:

— А провожаем мы вас— по ВИП!

Через 45 минут наш самолет подлетал к Сингапуру. Сквозь иллюминатор в вечерних сумерках светилось множество якорных огней стоящих на рейде судов. Сингапур! Всю жизнь этот город стоял для меня в одном ряду со всем сказочным и экзотическим!

— вспомнились мне слова из песенки Александра Вертинского. И вот теперь я подлетал к Сингапуру. Рядом, сосем рядом с самолетом кипела, бурлила, клокотала незнакомая, загадочная, совсем другая жизнь…

Через несколько часов я выйду из самолета в Афинах и для меня тоже начнется новая жизнь. Но как долог был путь из старой жизни в жизнь новую! Потребовалось целых двадцать лет, чтобы пройти его! Подумать только: двадцать лет все мои помыслы, все стремления, все действия были направлены для достижения этой цели. Двадцать лет были заполнены непрерывной и интенсивной подготовкой и дерзкими попытками. Надежда временно гасла после очередной неудачи и вновь ярко разгоралась, когда я начинал готовиться опять. И все это происходило в условиях строгой конспирации, когда я боялся проговориться о своих планах даже во сне.

Теперь я приближался к своей цели. Но не будет ли она похожа на «буек» вблизи острова Бацан? Я не позволил этой мысли завладеть мной. «Никаких эмоций!» — снова, и теперь уже в последний раз, скомандовал я сам себе.

Это было время — сделать передышку. Заслуженную передышку. Я откинулся на спинку удобного кресла, закрыл глаза, и вся моя жизнь прошла перед моим мысленным взором.

Все люди на земле рождаются разными. Они отличаются друг от друга и национальностью и материальным достатком, и состоянием здоровья. Но Бог наделяет всех одинаково душой, совестью и каким-нибудь преимуществом. Это преимущество создает каждому человеку индивидуальность и дает ему возможность достигнуть в чем-то успеха. Виды этих преимуществ очень разнообразны. Это может быть ум, сила, ловкость, выносливость, внешняя красота, внутренняя красота, святость, долготерпение, какой-нибудь талант и т. д. Мне, например, Бог дал способность плавать, как рыба, Муравьеву — доброту, а Фетишеву — необыкновенную стойкость и несгибаемость в тяжелых испытаниях.