И вот в конце октября 1925 года первые агенты выехали за границу. Перед поездкой у каждого из них принял присягу епископ Цадравец, что ни в одной из европейских армий было бы невозможно. Фальшивую валюту офицеры с собой не брали, она пересылалась по линии министерства иностранных дел в соответствующие дипломатические представительства спецкурьерами и находилась там в полной сохранности по законам экстерриториальности. Начало акции должно было начаться по сигналу Надосси, когда он получит разрешение Бетлена.
Премьер-министр же выехал в Женеву на международные переговоры, так и не приняв окончательного решения, несмотря на настойчивые просьбы Надосси. Но все же он дал личное указание министерству иностранных дел изготовить паспорта на чужие имена офицерам, которые должны были выехать за рубеж в качестве продавцов фальшивой валюты, и начать ее отправку с дипломатическим багажом. В то же время он сообщил Надосси из Швейцарии через своего статс-секретаря Пронэ, что акцию можно будет начинать только после его возвращения в Будапешт. Надосси пришлось передать соответствующие указания уже выехавшим за границу агентам, что было не совсем безопасно для операции, да и связано с трудностями. Националистические организации, потеряв терпение, стали требовать выполнения обещания, данного правительством на скорую выдачу им денег за счет проведения акции с фальшивыми банкнотами. От имени нескольких националистических групп с таким требованием к Вин-дишгретцу обратился некий полковник Симонфал-ви: кассы ирреденты были абсолютно пусты. И вину за это он возложил на Виндишгретца и Надосси, а также на правительство. Ожидая поступления денег, руководство ирреденты пошло на некоторые дополнительные расходы и даже влезло в долги. Однако Виндишгретц вынужден был разочаровать полковника, ибо тактика промедления Бетлена связывала ему руки.
Полковник Янкович выехал сам в качестве дипломатического курьера с внушительной суммой фальшивых купюр в Голландию. Он должен был сдать свою курьезную дипломатическую почту в венгерскую дипломатическую миссию в Гааге, где фальшивки должны были находиться на хранении вплоть до сигнала о начале акции, когда находившиеся уже давно в стране офицеры получили бы предназначенные для них суммы для сбыта. Однако Янкович по непонятной причине вместо Гааги направился в Роттердам, где на вокзале встретил двоих офицеров — своих агентов. Несмотря на строгие указания, он показал им в своем номере гостиницы привезенные банкноты. Для этой цели он вскрыл курьерскую сумку, а потом снова ее завязал. При этом он не заметил, как из нее выпали три тысячефранковые купюры. Только приведя багаж в надлежащий порядок, он увидел их на полу. Чтобы снова не возиться с багажом, он сунул эти банкноты в бумажник, где, по его словам, находились настоящие деньги. На следующий день он прибыл в Гаагу, сдал дипломатический багаж и отправился в банк, чтобы поменять имевшиеся у него деньги на местную валюту. И непонятно, спутал ли он одну из фальшивых банкнот с настоящей и вручил ее банковскому служащему, или же решил начать действовать на свой собственный страх и риск, чтобы убедиться в легкости сбыта фальшивок, а может, поступил просто необдуманно (что никак не красит офицера генерального штаба). Во всяком случае, опытный кассир сразу же определил, что купюра фальшивая, и вызвал полицию. Янкович совсем растерялся и в ожидании прибытия полиции попытался спрятать оставшиеся две фальшивые банкноты себе в носок. Банковский служащий заметил его действия и доложил полиции. Когда полицейский потребовал предъявить ему документы, выяснилось, что речь идет о дипломатическом курьере. Арестовать его полицейский не мог и направился вместе с ним в дипломатическую миссию. Там Янкович сломался, впал в истерику и, не вдаваясь в подробности, рассказал обо всем как было.
Венгерский посланник в Гааге, естественно, сразу же доложил о происшедшем правительству. Будапешт принял решение приостановить акцию. Это было собственно все, что можно было сделать. Надосси дал по радио указание находившимся за границей офицерам немедленно уничтожить все имевшиеся у них фальшивые банкноты. Было решено применить даже единый метод уничтожения: банкноты необходимо было облить в ванне бензином и сжечь. Таким образом были уничтожены почти все вывезенные купюры. Однако в Голландии был арестован венгерский офицер, засланный туда в качестве агента по сбыту фальшивок, да в Копенгагене был задержан еще один. Правда, ему удалось бежать, но, был все равно арестован в Гамбурге. Этого было вполне достаточно для провала акции.
Несмотря на катастрофу, Бетлен сохранил полное хладнокровие. Он приказал Надосси принять все меры, чтобы скрыть связь группы фальшивомонетчиков с официальными правительственными кругами. А для проформы он поставил перед полицией задачу провести расследование и найти виновных. У Надосси не оставалось никаких сомнений, что вина за провал акции будет возложена на него, и обратился с прошением об отставке по окончании расследования, которое, как он полагал, закончится ничем.
Бетлен и министр внутренних дел Раковски собственно и намеревались провести расследование таким образом, чтобы оно закончилось безрезультатно, дабы избежать скандала. Но французы перечеркнули этот план. Французский национальный банк послал в Будапешт детективов, которые провели собственное расследование. Имея в своем распоряжении достаточные средства, они за короткое время нашли несколько полицейских чиновников, а также политиков из ирреденты, которые были в курсе дел, и смогли реконструировать весь процесс.
Об этом узнало венгерское правительство. Было ясно, что приостановить, а тем более вообще прекратить следствие не удастся. И оно предприняло попытку увести расследование в ложном направлении и тем самым отвести от себя. Идею эту подал министр внутренних дел Раковски. Надежные члены движения ирредента, которых необходимо было как следует подготовить, должны были дать «показания», что фальшивые франки получены от русских агентов. Раковски сочинил чуть ли не целый роман и даже нашел людей, которые готовы были пересказать этот роман следственным органам. Но и этот план не нашел воплощения, так как в дело вмешалась французская дипломатическая миссия в Будапеште, и венграм пришлось искать новую версию, которая была бы ближе к истине и вызвала бы больше доверия. Правительство обратилось к Виндишгретцу, Надосси и другим непосредственным участникам акции и, апеллируя к их национальным чувствам и патриотизму, предложило принести себя в жертву и взять всю вину на себя. Никто из них не выступил против, отчасти из чувства реального патриотизма, а отчасти полагая, что если дело вообще дойдет до судебного процесса, он будет проведен только для видимости. И они дали соответствующие показания.
