Эта инициатива совпала с переменами в высшем эшелоне власти в «Бакарди». В марте 1997 года председатель «Бакарди» Мануэль Хорхе Кутильяс отказался от позиции исполнительного директора и передал свои руководящие обязанности исполнительному вице-президенту Джорджу Рейду, юристу, который помогал разрешить внутрисемейные юридические распри пять лет назад, а затем координировал реорганизацию компании.
Рейду очень нравилась мысль о новой судебной схватке с юристами Фиделя Кастро, хотя на докладах на закрытых заседаниях совета директоров «Бакарди» был весьма осторожен и представлял тяжбу за марку «Гавана-Клуб» как исключительно деловой проект. Ставки постоянно росли. За первые четыре года существования французско-кубинского совместного предприятия продажи рома «Гавана-Клуб» удвоились. К 1997 года продажи приносили как минимум 60 миллионов долларов в год — даже без присутствия на важнейшем рынке США. «Бакарди» по-прежнему были далеко впереди — однако намечалось весьма существенная конкуренция.
* * *
Суд по поводу «Гавана-Клуб» открылся в Нью-Йорке в январе 1999 года под председательством судьи Шейндлин. Кубинские официальные лица из государственной «Corporación CubaRon», производившей ром «Гавана-Клуб», были вызваны из Гаваны для дачи показаний. Руководители «Бакарди» прилетели из Майами и Нассау, а представители «Перно Рикар» — из Парижа. Юристы из французско-кубинского совместного предприятия заявляли, что их компания получила права на торговую марку «Гавана-Клуб» и что «Бакарди» пытается отобрать торговую марку, поскольку боится коммерческой конкуренции. Юристы совместного предприятия хотели, чтобы разбирательство попрежнему было сосредоточено исключительно на законодательстве по торговым маркам – а не на напряженных американо-кубинских политических отношениях. Кубинская сторона напомнила судье, что наследники семьи Аречабала своим бездействием, в сущности, отказались от торговой марки еще в 1973 году, хотя и могли бы возобновить права на нее, заплатив небольшую пошлину и оформив «сертификат о неиспользовании», где говорилось бы, что они отказались от своего ромового бизнеса лишь потому, что его захватил Фидель Кастро. Американские суды последовательно выносили решения, позволяющие владельцам фирм, экспроприированных режимом Кастро, регистрировать торговые марки в США — если они этого хотели и делали соответствующие шаги.
Кубинское правительство дождалось, чтобы срок регистрации семьи Аречабала истек, и лишь потом предприняли попытку забрать торговую марку «Гавана-Клуб» себе. С точки зрения французско-кубинской стороны это были факты.
Юристы «Бакарди», со своей стороны, с самого начала стали выруливать процесс в сторону от вопросов законодательства по торговым маркам и к тому, как Кастро экспроприировал предприятие семьи Аречабала в 1960 году. «Бакарди» настаивали, что кубинское правительство украло торговую марку у семьи Аречабала и, следовательно, не может претендовать на право собственности. Уильям Голден, юрист, возглавлявший команду «Бакарди» на процессе, четко сформулировал свою позицию во вводном заявлении. «Ваша честь, — сказал он, — хотя этот процесс и назовут «дело «Гавана-Клуб»», в сущности, вопрос стоит не о торговых марках. В сущности, речь идет о праве на частную собственность». Этот постулат «Бакарди» подчеркивали постоянно. «Не надо исходить из предпосылки, будто режим на Кубе легитимен, — говорил журналисту юрист Игнасио Санчес. — Исходите из предпосылки, что Кастро нелегально конфисковал чужую собственность».
Главная проблема для «Бакарди» состояло в том, что и американские, и международные законы и соглашения о торговых марках не предполагали различия между «легитимными» и «нелигитимными» правительствами. Если бы решение по делу «Гавана-Клуб» выносилось исключительно на основании уже существующих законов и прецедентов, благоприятный для «Бакарди» исход едва ли был бы вероятен. Сам Санчес признавал «слабые места» юридической позиции «Бакарди» (так он назвал их впоследствии): существующее американское законодательство вполне допускало регистрацию торговой марки, приобретенной в результате конфискации той или иной фирмы кубинским правительством, если только прежний владелец этой торговой марки не предпринимал необходимых мер для ее защиты. Чтобы «Бакарди» могли победить в этой схватке, было необходимо, чтобы конгресс США провел новый закон о торговых марках, который соответствовал бы конкретной ситуации с ромом «Гавана-Клуб».
Игнасио Санчес подсказал юридическую формулировку этого закона. Он заявил, что конгресс должен препятствовать кубинскому правительству регистрировать торговые марки, приобретенные в результате конфискации собственности, если прежний владелец не дал на это разрешения. Подобный законодательный акт, по сути дела, дал бы американским судам указание при некоторых обстоятельствах не соблюдать Панамериканскую конвенцию по защите торговых марок, принятую в 1928 году, и имел бы обратную силу. Санчес предложил свой законопроект в мае 1998 года на слушаниях юридического подкомитета палаты представителей, посвященных «всевозможным вопросам по патентам и торговым маркам». В своем заявлении Санчес привел лишь один пример действий, которые не должно было допускать новое законодательство: регистрацию прав кубинского правительства на торговую марку «Гавана-Клуб» в 1976 году.
Предложение Санчеса было всего лишь одним из шести пунктов в повестке того весеннего заседания подкомитета, так что в последующие месяцы оно вполне могло затеряться в потоке законотворческих идей, выдвинутых в интересах конкретных людей или фирм. Когда столкновение между «Бакарди» и «Перно Рикар» уже подходило к стадии судебного разбирательства, команда «Бакарди» была полна решимости добиться того, чтобы закон был принят, причем быстро. Компания заручилась поддержкой сенатора от штата Флорида Конни Мака, который выступил в защиту предложения Санчеса, хотя о том, что этот вопрос вообще ставился, знали всего несколько членов конгресса. Впервые в истории «Бакарди» даже наняли лоббиста Джонатана Слейда, одного из множества чиновников с Капитолийского холма, которые знали, как влиять на законодателей и как и с кем договариваться, чтобы добиваться нужных результатов. Слейд был главным лоббистом Национального кубино-американского фонда, который при правлении Хорхе Маса Каносы прославился тем, что с противниками обращался сурово, а с союзниками – щедро.
Всего за несколько недель Слейд, а также сенатор Мак, его коллега сенатор от Флориды демократ Боб Грэхем и республиканцы Линкольн Диас-Балар и Илеана Рос-Лехтинен добились, чтобы палата представителей приняла поправки к законам о торговых марках в интересах «Бакарди», включенные в Сводный закон о присвоениях 1999 года, во время консультаций между сенатом и конгрессом по поводу законопроектов. Оговорка, запрещающая судам США подтверждать собственность на большинство торговых марок, «используемых в связи с предприятием или активами, которые были конфискованы» кубинским правительством, стал статьей 211 билля — одной из многих подобных дополнительных поправок, которые вносились в законопроект в последнюю минуту. Ее почти никто не заметил — ведь это были всего несколько пунктов в законе, который был таким пространным, что в напечатанном виде он был толщиной в сорок сантиметров и весил двадцать килограммов! Закон прошел безо всяких возражений. Статья 211 была неофициально одобрена лидерами-республиканцами соответствующих комитетов конгресса, однако, если не считать майских слушаний, законопроект не обсуждали и не анализировали, и лишь немногие члены конгресса полностью отдавали себе отчет, к каким последствиям приведут эти несколько пунктов.
