цель – философская, а именно: объяснение философских проблем средствами “современной” (modernen), экспериментальной психологии и именно в “размежевании с другими направлениями” философии, которые не рассматривают психологию как легитимное дитя философии» (M. Rath, op. cit. S. 183 – курсив мой. –
Н. М.). Но от этой точки истории уже рукой подать до того чуть более позднего состояния, когда выросшее, возмужавшее «легитимное дитя» философии – новая психология – станет претендовать на пальму первенства в объяснении коренных вопросов не одной психологии, но также и логики, этики, эстетики и других философских дисциплин. Словом, достаточно скоро появятся и первые ростки будущего «психологизма» в том историческом смысле слова, что будет подразумеваться
ведущая и фундаментальная роль психологии в семье родственных наук. Но в период, который мы анализируем, подчеркнем, этого нет – и психология в лице её ведущих представителей (включая Вундта), в чьей работе воплотились и новые тенденции, охотно приемлет эпитет “философские” применительно ко многим её исследованиям и делам. А вот уже в 1903 году тот же, но и иной Вундт отметит, что его периодическое издание изжило заглавие «
Философские исследования», по существу превратившись в «
Психологические исследования» (Siehe: M. Rath, op. cit., 184).
Таким был один из результатов упомянутого очень быстрого, занявшего не более десятилетия, процесса изменения отношений между философией и психологией. Но пока – к началу 90-х годов XIX века – мы («вместе» с Вундтом и Гуссерлем) находимся в конце периода «мирного сосуществования» психологии и философии, причем даже под эгидой последней. Возможно, что Вундт, одновременно психолог философского типа и зачинатель экспериментальной психологии, долгое время хотел – даже и в экспериментальную эпоху сохранить преимущества философской ориентированности и ангажированности психологов старой школы… Для нас же констатация того, что Гуссерль в ФА почти целиком остается на почве философской психологии, имеет огромное значение. Ибо даже и тогда, когда он, вслед за авторитетными психологами своего времени, вторгается в область более конкретных психологических исследований (проблемы числа, генезис математических понятий по преимуществу), теоретическая почва остается или чисто философской, или философско-психологической. (Я стремилась подробно и последовательно доказывать и раскрывать этот тезис при конкретном анализе ФА.)
При этом для автора ФА далеко не все проблемы тогдашней психологии представляли непосредственный интерес. Так, в томе «Философских исследований» (1889 год) Вундт поместил свою работу «О разделении наук» (Über die Eintheilung der Wissenschaften), в которой, с одной стороны, увязал проблему с историей философии, с другой же стороны, показал, что на смену интересу к разделению наук, ранее развивавшихся внутри философии как объемлющей научной системы, приходит разделение, размежевание отдельных наук теперь уже внутри совокупной системы научных дисциплин. И всё же эта проблематика, которая очень скоро станет животрепещущей, остродискуссионной, в конце 80-х – самом начале 90-х годов XX века (т. е. в период создания и выхода ФА Гуссерля) ещё не имела такого смысла, и её обсуждение не было таким шумным, таким общезначимым для философии, психологии, логики, как к середине и концу последнего десятилетия XIX века. Однако когда нам уже известна последующая история, и в этой работе Вундта можно обнаружить зародыш некоторых чрезмерных претензий психологии. Так, в целом относя психологию к наукам о духе (Geisteswissenschaften), Вундт пишет, что именно «психология, как всеобщее учение о духовных процессах, образует основу всех наук о духе». [253] В ориентациях этой более ранней работы (1889 год) Вундта должны быть отмечены и другие моменты, позволяющие лучше понять путь, избранный Гуссерлем в ФА. Их хорошо суммирует М. Рат в уже цитировавшейся нами работе: «Обращают на себя внимание два момента в вундтовском разделении наук. С одной стороны, психологией, с точки зрения Вундта, можно заниматься как эмпирически, так и философски; оба направления, следовательно, не вступают в противоречие. Все чисто экспериментальные психологизмы односторонни, чисто идеализирующие – не менее односторонни. Во-вторых, Вундт [теперь уже. – Н. М.] радикально отделяет психологию, все равно в какой форме, от теории познания и логики, и тем самым избегает опасности «субсумирующего психологизма» т. е. подчиняющего другие науки психологии (M. Rath, op. cit.).
Для нас здесь заключен очень важный теоретический пункт. Когда Гуссерль в ФА свободно включал психологический материал в философско-математическое, теоретико-познавательное, логическое исследование, то он фактически вставал в оппозицию не только по отношению к логикам фрегевского типа. Он двигался и… против основного потока тогдашней психологии, представленной весьма громкими именами. Ибо немало авторитетных психологов того времени уже старались отстоять на глазах расширяющийся домен психологии от непосредственных посягательств других дисциплин и других специалистов, например, логики и логиков.
В этом месте внимательный и осведомленный читатель наверняка станет недоумевать или высказывать прямые возражения: как же быть тогда с упомянутыми философскими ориентациями вундтовской психологии (и не только её)? Дело, впрочем, не только в этих общих ориентациях, а в самом характере работы, которую на протяжении всей своей жизни выполнял этот видный ученый, в проблематике и содержании его произведений. Ибо мы не должны забыть о том, что Вундт был не только выдающимся психологом своего времени, но и известным логиком! Он также был автором опубликованного (сначала в 1880 году) учебника по логике, который имел такие выразительные, почти чисто философские подзаголовки: «Исследование принципов познания и методологии научного исследования. Т: 1. Всеобщая логика и теория познания» (Logik-eine Untersuchung der Prinzipien der Erkenntnis und der Methoden wissenschaftlichen Forschung. Bd. I. Allgemeine Ligik und Erkenntnistheorie. St., 1980). Позднее, в 1893/94 годах «Логика» была разбита Вундтом на два тома: т. 1 – Теория познания, т. 2 – Учение о методе. В 1908 году был напечатан 3 том «Логики» под названием «Логика наук о духе» (Logik. Bd. 3. Logik der Geisteswissenschaften). Итак, в «Логике» Вундта, оформлявшейся и в конце XIX и в первые десятилетия XX века, логика, подобно психологии, мыслилась как философская наука – в том числе по своему предмету, концентрируясь вокруг проблем «Теории познания», «Учения о методе». Впервые появившаяся уже в 80-х, доработанная к середине 90-х годов вундтовская «Логика» (в её более ранних вариантах) была, несомненно, одним из сочинений, против которых и станет бороться Гуссерль в ЛИ. В особенности в I томе, где в центре внимания как раз и находился спор вокруг «атрибутивно-субсумирующего» психологизма, т. е. вокруг попыток психологов пересмотреть – в борьбе за «территории» исследования, за статус «обосновывающей» науки, а тем самым – нельзя этого забывать – за институциональные университетские позиции (спор о кафедрах). Такой была ситуация, сложившаяся к самому концу XIX века в отношениях между философией, логикой, психологией.
Гуссерль в ФА ссылается на I том «Логики» Вундта 1880 года, причем
