3
Здесь и далее слова в цитатах выделены автором настоящей книги, кроме специально оговоренных случаев.
Эпифания (греч. являться, показываться) – ощутимое проявление некоей силы, прежде всего Божественной. – Прим. ред.
Здесь – юношеское стихотворение. – Прим. ред.
Н. К. Михайловский (1842–1904) происходил из мелкопоместных дворян Калужской губернии. Учился он в Костромской гимназии, завершив которую, поступил в Петербургский институт корпуса горных инженеров, однако в 1863 году вынужден был уйти из института до окончания курса, поскольку был замешан в «беспорядках». Во время обучения в институте он увлекся идеями Ч. Дарвина, Л. Бюхнера, Л. Фейербаха, Ш. Фурье и, оказавшись вне стен учебного заведения, решил дебютировать в столичной периодике в качестве либерального публициста, благо эпоха великих реформ Александра II давала широкие возможности для деятельности на поприще «общественного служения». Первые годы работы Михайловского-журналиста были весьма тяжелыми: несмотря на кстати полученное небольшое наследство, он был вынужден работать корректором в типографии, ведя жизнь «литературной богемы». Первые его статьи появились в начале 1860-х годов во второстепенных изданиях (журналы «Рассвет», «Русь», «Якорь», газета «Современное слово»), в 1865–1867 годах он сотрудничал в журнале «Книжный вестник», который закрылся из-за недостатка подписчиков. И только в 1868 году, став сотрудником «Отечественных записок», Михайловский становится, по его собственным словам, «настоящим журналистом». Однако столь долгая «школа журнальной жизни» сослужила Михайловскому хорошую службу: он выработал способность «работать» с различной читательской аудиторией, находя доступные и увлекательные формы повествования для очень сложных проблем современной политики, экономики, культуры. Можно сказать, что Михайловский одним из первых в отечественной словесности XIX века в совершенстве овладел жанром «эссе» (Мережковский – первый великий русский «эссеист» – многим обязан Михайловскому в работе над овладением «тайнами жанра»). Первые статьи Михайловского в «Отечественных записках» (и, в особенности, его программная статья 1869 года «Что такое прогресс?») имели шумный успех, и с 1872 года он уже ведет постоянные обзорные циклы (становится «колумнистом», говоря современным языком) в «Отечественных записках»: «Литературные и журнальные заметки» (1872–1874), «Из дневника и переписки Ивана Непомнящего» (1874–1875), «Записки профана» (1875–1877), «Письма о правде и неправде» (1877–1878). В 1877 году, тридцати пяти лет от роду, он становится одним из трех «соредакторов» «Отечественных записок», заменив на этом посту скончавшегося Некрасова (!). Михайловский показал себя, помимо прочего, и как чуткий литературовед, впервые заговоривший об особой «философии» русской литературы, содержащейся прежде всего в творчестве Л. Толстого (статья «Десница и шуйца гр. Толстого») и Достоевского (статья «Жестокий талант»). Трактат Мережковского «Л. Толстой и Достоевский» – непосредственное «продолжение темы», заявленной Михайловским. Михайловский же первым начал борьбу против «эстетического нигилизма» в демократической критике, который насаждали Писарев и его последователи (отношение Писарева к Пушкину – «Сапоги выше Пушкина!» – Михайловский назвал вандализмом, столь же бессмысленным, как разрушение Вандомской колонны во время событий Парижской коммуны в 1871 году). «Эстетизм» Мережковского, проявившийся в «Вечных спутниках», был сформирован, как и у многих представителей его поколения, именно статьями Михайловского. Наконец, в статьях «Борьба за индивидуальность», «Герои и толпа» Михайловский выступал с утверждением индивидуалистических ценностей, предвосхитивших «русское ницшеанство» серебряного века, которому Мережковский отдал обильную дань в романах «первой трилогии».
Личные отношения Михайловского с писателями-«декадентами» 1890-х годов, лидеры которых считали себя его учениками, складывались непросто. Это было, в частности, обусловлено тем, что в последний период жизни Николай Константинович был гораздо более «политизирован» в своем творчестве, нежели во времена расцвета своего таланта, и, в качестве одного из общественно-политических лидеров отечественной интеллигенции, судил о всех явлениях культурной жизни страны с «партийной» позиции (хотя ни в какой «партии» сам формально не состоял). В царствование Александра III он дважды подвергался административной ссылке за антиправительственную деятельность. «Либеральное народничество» Михайловского непосредственно предвосхищало программные положения «социалистов-революционеров», хотя, как и в литературе, здесь Михайловский всегда отвергал радикализм своих «наследников». Известна его критика «русского марксизма». Против Михайловского направлена ранняя книга Ленина «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» (1894). До революции 1905 года Михайловский не дожил, уйдя из жизни с незапятнанной репутацией «честного русского либерала».
Помимо того, что Надсон, воспитывавшийся после смерти матери на деньги дяди, крайне болезненно относился к любой форме материальной зависимости, масла в огонь подлили и статьи критика В. П. Буренина. Он писал, что Литературный фонд, ссужая Надсону 500 рублей, игнорирует нужды других бедствующих писателей, тогда как опасность болезни молодого поэта… преувеличена. Несмотря на то, что репутация Буренина как «желтого» журналиста к этому времени была уже вполне определенной, эти бредовые инсинуации произвели тягостное впечатление на умирающего Надсона. Деньги он успел фонду вернуть и даже завещал ему (для нуждающихся писателей) все гонорары за свои будущие издания. Между прочим, общая сумма, доставшаяся Литературному фонду по этому завещанию, уже к 1892 году составила 38 486 рублей, так что, ссужая в 1886 году Надсону на лекарства 500 рублей, фонд не прогадал.
Сколько? (ит.).
Пять (ит.).
Права в этом споре оказалась Гиппиус, проявившая даже в 1889 году задатки феноменального критического «чутья»: поэт Константин Николаевич Льдов (настоящая фамилия – Розенблюм, 1862–1937) так и не смог обрести художественную индивидуальность, несмотря на несомненные приметы литературного дарования. Его книги стихов, выходившие до 1926 года, остались на периферии литературного процесса. В середине 1890-х годов он будет играть заметную роль в обновленном «Северном вестнике», став секретарем редакции. Помимо стихов Льдов писал критические статьи, рассказы для детей, а также занимался композиторской деятельностью и закупал картины для Эрмитажа, однако и на этих многочисленных поприщах сколь-нибудь заметного успеха он не добился. Самым удачным из его предприятий стал перевод рассказов В. Буша о приключениях Макса и Морица, которые пользовались большой популярностью среди подростковой аудитории в дореволюционные годы.
